— Мисс Форд, — сказал Пеннингтон Смит, — как я неоднократно повторял вам, на моем столе должны лежать три отточенных карандаша. Я вижу только два.
Мисс Форд приняла выговор с молчанием, полным ядовитой неприязни.
— Когда позвонит мистер Крукшенк, — продолжал Смит, — скажите ему, что я хотел бы видеть его у себя ровно в два часа. До полудня я буду на торговом совещании в кабинете мистера Джекобса…
Зазвонил телефон. Он снял трубку.
— Говорит Пеннингтон Смит.
— Мистер Смит, — сказал какой-то мрачный, неприятный голос. — Я думаю, вы изъявите желание увидеться со мной сегодня ровно в два часа дня в моем кабинете.
— Кто это?
— Неважно, — ответил голос. — Я располагаюсь в номере 713 в «Тауэр-отеле». И буду ждать вас к двум часам.
— Вы, очевидно, так шутите? — ядовито осведомился Смит.
— Никаких шуток.
— В таком случае будьте любезны сообщить, кто вы такой и что у вас за дело ко мне.
— Узнаете, когда встретимся.
— С тем же успехом разговор может состояться и сейчас, — гаркнул Смит. — Ибо, конечно же, я никуда не…
— О, еще как явитесь! И предварительно вспомните, где вы провели ночь на 17 июня.
Наступило молчание.
— Номер 713, «Тауэр-отель», — повторил голос, и в трубке послышались гудки.
Несколько минут Пеннингтон Смит сидел, застыв на месте.
— Мисс Форд, — наконец сказал он, — сообщите мистеру Крукшенку, что, к сожалению, я не смогу сегодня принять его.
Cемьсот тринадцатый был обыкновенным гостиничным номером, в котором размещались письменный стол с пишущей машинкой и металлический шкаф для досье. За столом сидел крупный лысый человек с нахальными серыми глазами.
— Заходите, мистер Смит, — сказал он, не делая попытки встать или протянуть руку. — Садитесь. Этот кабинет не столь внушителен, как ваш, но моим целям он вполне отвечает. Теперь могу представиться: меня зовут Гамильтон Бриггс.
Смит расположился в кресле по другую сторону стола. Бриггс отметил сухую стройную фигуру, аккуратно подстриженные усики и бритвенные складки на брюках.
— Как я предполагаю, — заметил Смит, — это не ваша настоящая фамилия.
Джентльмен за столом приподнял брови.
— Ваше предположение абсолютно правильно, — сказал он, — но совершенно несущественно. Под этим именем меня знают в моем банке и в ходе всех моих деловых встреч. И если у вас больше нет никаких сомнений, можем приступить к финансовой сделке, ради которой мы и встретились.
— Сколько вам надо? — с обескураживающей прямотой осведомился Смит.
— Да перестаньте, — поморщился Бриггс, — не торопите события. Чтобы установить надлежащую цену, нам предстоит рассмотреть достоинства предлагаемого мною товара. Как вы, надеюсь, уже догадались, товар, который я предлагаю на продажу, — это молчание. Мне остается лишь ознакомить вас с объемом информации, которой я располагаю.
— Валяйте, — сказал Смит.
— Вам сорок семь лет, вы женаты, детей нет. Не является тайной, что вы хорошо относитесь к жене, но, как бы это помягче выразиться, не обожаете ее. Она представляла для вас большую ценность, ибо ее семья крупный держатель акций компании, которая пригласила вас на работу. В данный момент вы вице-президент компании, занимающийся вопросами финансов, но после ухода на пенсию президента компании вы сможете занять его пост. Я правильно излагаю?
— Совершенно правильно, — подтвердил Смит.
— 17 июня сего года, — продолжил Бриггс, — вы вместе с некоей женщиной, имя которой нет необходимости упоминать, зарегистрировались как муж и жена в гостинице, название которой тоже нет необходимости упоминать. И провели в ней ночь. У меня имеется несколько весьма выразительных фотографий. Желаете взглянуть?
— Отнюдь, — ответил Смит. — Я могу припомнить данный инцидент и без помощи визуальных доказательств. Тем не менее мне интересно было бы узнать, как вам стало известно о моем пребывании там.
— Я не выдаю профессиональных тайн. Продолжим. Если ваша жена и совет директоров компании ознакомятся с фактами и увидят снимки, шансов стать президентом компании у вас будет не больше, чем у горстки снега уцелеть на горячей сковородке.
— Сколько вы хотите?
Гамильтон Бриггс холодно улыбнулся:
— До чего приятно иметь дело с таким человеком, как вы. Я хочу шестьдесят тысяч долларов.
Пеннингтон Смит закурил сигарету.
— У меня нет шестидесяти тысяч долларов, — твердо сказал он.
— Что и полагается говорить при открытом гамбите, — прокомментировал Бриггс. — Скорее всего, вы врете. В противном случае это очень плохо для вас. Ибо если я не получу…
— Вы дали мне понять, — прервал его Смит, — что, если я не выражу желания или окажусь не в состоянии оплатить ваши запросы, вы явитесь к моей жене или в компанию и продадите информацию, которая, конечно же, положит мне конец. И теперь вы пытаетесь давить на меня, требуя, чтобы я буквально вывернул карманы, после чего пообещаете, что, получив деньги, вручите мне снимки и наложите обет молчания на свои уста. Из чего, конечно, я не могу не сделать вывод, что вы лжец. Вы просто оставите у себя негативы фотографий и будете сосать из меня кровь до конца жизни. Послушайте, Бриггс, почему бы не подойти к данной ситуации более реалистически?
Тирада Смита явно ошеломила Гамильтона Бриггса.
— Что вы имеете в виду? — спросил он.
— У меня нет свободных шестидесяти тысяч долларов, — объяснил Смит, — но если я стану президентом компании, то, как надеюсь, в течение достаточно долгого периода времени буду получать более чем приличное содержание. Почему бы нам не заключить сделку на основе временных категорий? Вы не можете не понять, что таким образом получите куда больше, чем шестьдесят тысяч долларов, а я смогу позволить себе эти выплаты. Давайте назовем это шантажом, который должен привести к системе выплат.
Бриггс бросил на Смита быстрый, полный подозрительности взгляд, но Смит невозмутимо смотрел на него бесстрастными голубыми глазами.
— Мне не нравится, какие слова вы выбираете, но ваше предложение вызывает определенный интерес. Не угодно ли вам изложить его детали?
— Все очень просто, — ответил Смит. — Если я стану президентом компании, то в течение оговоренного, достаточно разумного периода времени смогу выплачивать вам по две тысячи четыреста долларов в месяц, не испытывая финансовых сложностей. И к тому же незначительность месячных выплат не будет привлекать к ним внимания.
— Что вы считаете достаточно разумным периодом времени?
— Первое касается продолжительности жизни, второе — длительности пребывания на данном посту. Учитывая возможные заболевания, нервное напряжение на работе, не думаю, что имеет смысл заключать договор дольше, чем на семь лет. Кроме того, предполагая, что за это время компания под моим руководством будет расти и процветать, сомневаюсь, что моя шалость семилетней давности произведет такое уж убийственное впечатление на жену и совет директоров и из-за нее я лишусь своего поста. Поэтому и предлагаю семь лет, которые должны устроить нас обоих. Две тысячи четыреста в месяц, двадцать восемь тысяч восемьсот в год — за семь лет сумма выплат достигнет двести одной тысячи шестисот долларов. Это значительно больше шестидесяти тысяч.
На какое-то время Бриггс погрузился в молчание.
— Я знаю, о чем вы думаете, — продолжил Смит. — Вы думаете, что я хочу вас как-то подловить. Ничего подобного. Все просто, как азбука. При сегодняшнем положении вещей я вообще не могу вам заплатить. Мне приходится тратить все до цента. Если же я стану президентом компании — а я им стану, если вы не помешаете мне, — то смогу платить вам. Две тысячи четыреста долларов в месяц в течение семи лет.
— А если в силу каких-то причин вы НЕ СТАНЕТЕ президентом? — спросил Бриггс.
— В таком случае публикуйте свои снимки на первой странице воскресного издания и идите к черту. Я сделал вам предложение. Принимайте его или отказывайтесь.
— Я его принимаю.
— О’кей, — с облегчением сказал Смит. — Теперь нам осталось лишь составить и подписать контракт.
— То есть? — спросил Бриггс.
— Я сказал, что нам осталось лишь составить контракт.
— Контракт?
— Конечно. Вы же не собираетесь заключать столь важную сделку без контракта? Мистер Бриггс, я очень скрупулезен в делах. Моя секретарша мисс Форд считает, что я даже излишне скрупулезен. Именно это качество и позволяет мне надеяться на пост президента. Я не люблю оставлять что-либо незавершенным. И настаиваю на предельной точности отношений.
У вас есть нечто на продажу. Я покупаю. Сумма сделки составляет сотни тысяч долларов. Ни один здравомыслящий человек не станет заключать сделку такого масштаба без письменного соглашения. И его текст черным про белому будет защищать вас в такой же мере, как и меня, поскольку между нами не смогут возникнуть никакие недоразумения.
