Ознакомительная версия.
Алина Кускова
Фантом банановой диеты
– На новом месте приснись жених невесте, – трогательно прошептала Алла Звонарева, укладываясь в постель и скользя на дорогом шелковом белье.
Девичья рука неуверенно потянулась к ночному светильнику и замерла, так и не найдя выключателя. Что-то Аллочке мешало спать в гостях у дядюшки и видеть прекрасные сны про сказочных принцев, случайным поворотом судьбы принесенных к ее ногам. Алла догадывалась, что ей мешало спать. Желудок, не привыкший к диетам, издавал жуткие завывания.
Родственники казались бы ей распрекрасными, если б не одно но. Дядюшка Аллы был профессором математики, но на закате научной деятельности внезапно занялся разработкой псевдонаучной теории сбалансированного питания на основе жесткой банановой диеты. В качестве подопытного организма выбрал племянницу Аллу. Отныне, живя в богатом профессорском доме, бедняжке приходилось придерживаться банановой диеты, разработанной ученым с мировым именем. Алла очень уважала профессора Ображенского и ела бананы. Но ее организм бурно протестовал.
Сегодняшней ночью особенно.
После отчаянной часовой борьбы за выживание Алла искренне предположила, что не будет большого греха, если она тайком проберется на кухню и съест пару кусочков сырокопченой колбасы. Всего пару кусочков! И немного сыра. И одно яблоко. Яблоко как фрукт очень близко к бананам. Это отрицать глупо. Как жаль, что на пальмах не растет колбаса!
Алла встала с постели и прислушалась к звукам.
Тишина стояла многообещающая.
Осторожно ступая по мягким коврам, Алла подошла к лестнице, ведущей на первый этаж коттеджа, туда, где ее поджидала кухня, и вздохнула. Она чувствовала себя предательницей. Нет, безусловно, жить на одних бананах можно! Но так хочется чего-то более существенного! И это желание всегда приходит по ночам.
Ей повезло, полная луна светила в окна кухни, позволяя не выдавать себя электрическим светом. Алла открыла огромный холодильник и с замиранием сердца заглянула внутрь. Вот она, вкусная, очень вкусная колбаска… А от ужина остались фрикадельки. Там, за горкой бананов, прячется сыр… Какое счастье! Люди! Жизнь прекрасна. Алла была согласна жить у холодильника.
Из дрожавших от приятного возбуждения рук сыр выпал и закатился под стол. Алла тут же бросилась за ним! Она что-то задела в темноте, оно упало, или ей показалось… Во всяком случае, шум был. Алла замерла с куском сыра, прижатым к сердцу. Тишина.
К сыру Алла прихватила батончик колбасы, фрикадельки по-андалузски, французскую булочку, кувшин с вишневым компотом… Кусок сыра пришлось взять в рот.
«Ничего, – подумала Аллочка, – яблоко тоже куда-нибудь пристрою. Носят же женщины в далекой Африке тяжести на голове!» За яблоком Алла отправилась в гостиную. Там, на столе, в фарфоровой вазе высилась гора сочных фруктов.
Луна, осветившая путь, внезапно показала ей одну из картин, висевшую на стене гостиной. Алла замерла на пороге. Нет, не от величия восточного полдня, изображенного на ней. Этот полдень она видела и совершенно не впечатлилась, родная подмосковная природа была ей ближе.
Возле картины возились две смутные фигуры.
Алла, понимая, что перед ней воры, тайком пробравшиеся за произведением искусства, принялась судорожно жевать сыр. На нервной почве ее всегда тянуло есть.
Разумеется, следовало кричать, но что именно: «Землетрясение!»? «Горим!»? «Насилуют!»? В любом случае про грабеж кричать было нельзя, это Аллочка знала еще с занятий самообороны. На крик «Помогите, грабят!» никто из наших сограждан не спешит. «Пожар!» больше не является панацеей, этим крикам мало кто верит. О землетрясениях в Подмосковье никто не слышал с прошлого столетия. А на крик о насилии выскочат хотя бы из любопытства.
Пока Алла продолжала жевать, чтобы освободить рот для крика, воры продолжали действовать, не замечая ее мятущейся сущности. Их было двое: большие, высокие, страшные. Они снимали со стены картину в тяжелой раме и мерзко хихикали. К тому моменту, как Алла прожевала, воры с картиной успели благополучно скрыться в другую дверь!
Этого девушка никак не ожидала, думала, что одной живописью дело не кончится: в гостиной было чем поживиться.
И Алла закричала:
– Помогите, насилуют!
В ту же минуту что-то зазвенело.
Алла протянула руку с колбасой к выключателю, в холле вспыхнул свет. Она обернулась и увидела на лестнице девяностолетнего деда профессора Ображенского. Он тряс головой, руками, ногами и клюшкой, при помощи которой шустро передвигался.
И еще Алла увидела веревку с колокольчиком, привязанную к балясинам лестницы на уровне ног деда. Алла опять закричала, но уже было поздно…
Дед с клюшкой приземлился рядом с ней.
А в холле начали собираться обитатели коттеджа…
Глава 1
Голодающая выбежала из кухни со связкой молочных сосисок на шее и солеными огурцами в обеих руках
Первым к лестнице прибежал профессор Иван Иванович Ображенский в длинном махровом халате. Было видно: спать он еще не ложился. Недоуменно уставившись на Аллу, увешанную продуктами питания, он медленно перевел взгляд на пострадавшего, лежащего на полу. Тот, услышав топот ног, поднял старческую руку и потряс ею в воздухе.
– Зачем ты это сделала?! – рявкнул профессор, кидаясь к родственнику.
– Я?! – возмутилась Алла. – Я ничего не сделала! Я только зашла за колбасой, чтобы понюхать.
– Она врет! – На лестнице раздался ледяной голос Ирины Аркадьевны, жены профессора Ображенского. – Я слышала, как она кричала, что ее насилуют. Иван Терентьевич этого сделать не мог по естественной причине. В его преклонном возрасте, когда одной ногой стоят… Кстати, он жив?
Профессор, пытающийся помочь деду, кивнул.
На лице Ирины появилось выражение полного разочарования.
– Тогда я вызову медиков, – заявила она и ушла звонить.
– Что случилось? Что случилось?
Алла вздохнула, глядя на прибежавших гостей профессора, супругов Воронцовых.
– Какое горе! – вскричала Анастасия Воронцова, глядя вниз. – Надеюсь, он не долго мучился?
– Муки здесь были несколько иного рода. – Раздраженный Ображенский бросил хмурый взгляд на руку Аллы с сырокопченой колбасой. – Стае, – обратился он к Воронцову, – помоги мне!
Воронцов кинулся помогать перетаскивать деда на диван в гостиную.
– Ах, какой симпатичный колокольчик! – восхищенно сказала Анастасия, отвязывая находку от порванной веревки. – Я как раз собираю колокольчики…
– Ирина Аркадьевна тоже собирает, – всхлипнула Алла, – только это не простой колокольчик! Это улика! – И она бросилась в гостиную. – Дядя! Здесь только что были воры! Я их видела. Они украли картину. И специально привязали колокольчик, чтобы услышать посторонние шаги. Когда я проходила нюхать колбасу, веревки с колокольчиком не было. Они не могли далеко уйти!
– Всех расстрелять! – очнулся на диване пострадавший. – Эту, – крючковатый палец остановился на Алле, – дважды!
– Это последствия контузии, – вздохнул профессор. – Иван Терентьевич, ты больше не работаешь на НКВД.
– Все равно, – прохрипел дед, – расстрелять.
– Не виноватая я! – прокричала Алла. – Это воры, они картину украли!
– Какую картину, милочка? – поинтересовалась Анастасия, скользя взглядом по стенам гостиной. – Если мне не изменяет память, все полотна на месте.
Алла положила продукты на стол рядом с фарфоровой вазой и медленно перевела взгляд туда, где радовал глаз «Восточный полдень».
– Эту, – выдавила она из себя и всхлипнула.
– Но картина здесь, – развела руками Анастасия. – Тем более картину с тяжелой рамой никто не ворует. Гораздо легче взять острый нож и вырезать холст.
– Может быть, грабителям была дорога сама рама, – хлюпая носом, предположила Аллочка.
– Иван Иванович! Иван Терентьевич! Чем помочь? Что сделать?!
В гостиную прибежала помощница по хозяйству Маша Суркова. Алла недолюбливала эту молодую, вертлявую толстушку и ничего хорошего от нее не ожидала. После того как та влюбила в себя студента Горюнова, Алле ничего не оставалось делать, как наблюдать за чужим романом. Нет, на Костика она не претендовала. Ему за двадцать, а ей уже двадцать восемь. К тому же он не мужчина ее мечты: длинный, сутулый, нескладный. Но все-таки…
– Профессор, что-то произошло? – Горюнов остановился на пороге гостиной и принялся протирать очки.
– Медицинская помощь прибудет через десять минут. – Его властно пододвинула Ирина и прошла в комнату.
– Помощь? – испугался студент и водрузил очки на нос. – Надеюсь, никто не пострадал?
– Пострадал Иван Терентьевич, – горестно вздохнула Машка, суетясь возле деда.
– Здесь были воры, они пытались украсть картину, – принялась оправдываться Алла. – Я закричала, прибежал Иван Терентьевич…
Ознакомительная версия.
