Ознакомительная версия.
А падение Икара —
это не кара
за что-то.
Это продолжение полета…[1]
«Икар» Альбом «Мировое турне», 2009 год Группа «Алхимик»
О смерти Видаля она узнала от своего менеджера – Кати Каретниковой.
Сама Порше ничего не видела. Она была в гримерке, то есть в вагончике, поэтому так и получилось.
Катя прибежала в гримерку, как только рокер грохнулся на землю и отдал концы. Она сказала, что Порше будет дурой, если не даст интервью, по крайней мере, трем каналам.
– Но что говорить?
Порше эти журналисты с их вопросами были до лампочки.
– Говори, что ничего не помнишь, потому что ты в шоке, очень расстроена. Вы вчера были вместе, провели ночь у него в квартире. Поняла? Что-нибудь хорошее о нем скажи!
– Да что хорошее?
Катя зло махнула на нее рукой, и тогда Порше поняла, что не права. Зачем признаваться, что она как дурочка сидела в гримерке? Конечно, надо пообщаться с прессой, и тогда ее лицо увидит вся страна – крупным планом! Правда, дневное освещение, при котором будет снимать телевидение, никуда не годилось. Глубина ее голубых миндалевидных глаз, правильность черт потеряются сразу. А у нее лицо «правильное», и это отмечают все фотографы, которые ее снимали… Хотя овал лица при дневном свете не пострадает и цвет волос тоже. Но цвет волос ей был не важен – волосы красятся.
Дневной свет хорошо передает фигуру, это Порше давно заметила. На фотографиях, сделанных где-нибудь на пляже, фигура Порше смотрелась намного лучше, а кожа – более гладкой, чем при студийной съемке. И это загадка. Так быть не должно, тем более что цвет кожи Порше очень светлый, с голубоватым оттенком, а загорать ей в последнее время Катя запретила. На апрель она заключает договор об участии в показе нижнего белья, а загар сейчас не в моде. Причем показ будет в Милане! Скорее бы апрель!
Вообще-то до того апреля всего месяц остался, а двадцатого марта они сядут в самолет и – здравствуй, Италия! Вот это будет работа, вот это будет начало всему!
Порше была уверена в себе – она станет знаменитой моделью. Да, говорят, что время топ-моделей прошло, говорят, что теперь вернулось время «вешалок», но это все чушь. В любое время были те самые-самые, которые становились центром этой Вселенной – Вселенной моды. Порше и будет такой самой-самой.
У нее все данные: рост метр семьдесят девять, фигура, небольшая красивая грудь – из-за которой ее и взяли участвовать в показе белья. Но главное, она не дура и у нее есть характер.
Ну и еще всякие мелочи. Например, она не толстеет. Это очень хорошо для модели – все попадают в обморок, потому что питаются листочками салата, а Порше будет сниматься, работать хоть три ночи напролет. Она выносливая, это тоже важное качество. И не грех повторить, что характер у Порше – железный. Она не позволит скинуть ее со счетов только потому, что сдали нервы или кто-то ей нахамил. Ни за что!
Она обычно держится спокойно и без пафоса и будет так держаться всегда. Вот даже сейчас – что бы сделала капризная избалованная кобыла, каких полно во всех модельных агентствах? Начала бы визжать, орать, предъявлять претензии менеджеру, съемочной группе, всем, кто под руку подвернется. И в следующий раз ее никуда бы не пригласили. Даже бесплатно работать – и то не позвали бы. А Порше не такая. Сейчас она спокойно и терпеливо подготовит для интервью свое лицо и выйдет к журналистам.
Порше, конечно, сообразила, что влипла в дерьмо. Денег за съемку ей теперь не увидеть, потому что клипа не будет. А она целый день вчера проторчала на этом раннем, но ярком солнце, в пыли. Правда, особо напрягаться не пришлось: отсняли всего несколько секунд, как поняла Порше из того, что сказал лысый и злой оператор. Он долго матерился, потому что свет был не тот, рокер, который в клипе снимался, был не в духе, а в бензобаке самолета кончилось топливо. Ну и так далее: камера забарахлила, группа привезла не те инструменты, а барабанщик вывихнул запястье и не мог чего-то там делать, что надо было по сценарию.
И только Порше осталась на высоте. С ней все было в порядке: из одежды, что ей Катя привезла, Порше быстро отобрала нужное, быстро переоделась, а когда режиссер велел ей сменить белую рубашку на коричневую майку, она безропотно подчинилась и вернулась на съемочную площадку.
Ей сказали, что надо идти по полю, пока на нее не нападут два жлоба. Это будет в начале. Потом снимут, как они ее связали и стали угрожать. А потом появится красивый герой и спасет ее.
Порше так и не поняла, зачем Видаль вызвался прыгать с парашютом, – герой-спаситель в клипе – это не он, спасителя должен был играть актер, который, как сказала ей Катя, имел разряд по парашютному спорту. Порше видела его – небось еще и бодибилдер. Очень уж прокачанный. Но лицо такое юношеское, глаза карие, ясные. И стильная стрижка. Если бы Порше интересовалась красивыми мальчиками, она бы точно запала. Но Порше интересовалась только работой.
Пока Порше снимала грим, с утра нанесенный гримером, Катя снова побежала на поле, туда, где возле машины скорой помощи были все, кто принимал участие в съемках клипа. «Скорая» там с самого утра находилась – таковы правила съемок, а сейчас и милиция подъехала. Тело, наверное, еще не увезли.
Порше вдруг взгрустнулось. Этот рок-певец, что разбился, он был ничего… Неплохой человек, хоть в постели у него ничего и не вышло. Но он пьяный был, нервничал почему-то, не мог расслабиться. Порше не очень в его дела вникала, но поняла, что до стресса его довел тот невысокий кряжистый мужик, Карелов или Карелин. Он был менеджером рок-группы, для которой снимался клип. Порше так и не узнала, на какую песню.
Сейчас она была одета в льняные брючки и майку. Повертелась перед зеркалом – как это будет выглядеть по телевизору? Кажется, нормально. Майка хорошо сидит, ловко, а уж штанишки – просто класс. Жаль, сзади в полный рост ее снимать не будут!
Вбежала Катя:
– Ленка, ты готова? Я тут с ребятками с Первого канала договорилась – они тебя хотят послушать.
– Телевизионщики уже тут?
– Ну да! Витя их позвал сразу, как только Видаль разбился.
Витя – это менеджер, догадалась Порше. Четко работает.
– Ну, идем, скорее!
Порше вышла из гримерки, увидела камеру стоящего прямо возле ступенек оператора и посмотрела туда долгим умным взглядом. Она не должна улыбаться, ни на секундочку, ведь ей придется признаться, что провела ночь с этим… как его? С Видалем. С Олегом.
Его имя Порше с трудом запомнила только вчера вечером. Ей снова стало грустно. Но это как раз нормально – камера должна уловить настроение.
Оператор, вынырнув из-за объектива, осмотрел ее с ног до головы и сказал:
– Вы – та модель? Хорошо. Пойдемте на поле. Будем снимать так, чтобы на заднем плане было видно «скорую».
– Но мне тогда будет солнце в глаза светить! – вежливо возразила Порше.
Если оператор думает, что Порше согласится выглядеть во время съемки как печеное яблоко, морщась на солнце, то он глубоко ошибается!
Оператор, видно, в советах не нуждался, потому что, немного погоняв Порше по полю и заставив ее повертеться на месте, выбрал-таки то положение, когда солнце и не резало ей глаза, и освещало так, как надо.
Тут же к Порше подбежала журналисточка – страшненькая, черт знает во что одетая.
Она начала задавать вопросы, но неудачно расположилась перед камерой – оператор ее перебил и велел стать левее.
– Давай, Олеся! – наконец скомандовал он, и Олеся по второму кругу завела свою бодягу.
Порше сначала напряглась: как она там смотрится, в этой камере? Хоть бы уж Катька заглянула оператору через плечо, в дисплейчик. Ох, точно у нее щеки ввалившимися получатся! Месяц назад Порше снимали для рекламы одного магазинчика в Гродине; свет софита был расположен вот так же, как солнце сейчас светило – сверху и чуть сбоку. Оказалось, при таком освещении у Порше лицо как череп! Запавшие глаза, провалившиеся щеки, лоб как у Ленина – до самого затылка. Фу, уродка!
Но потом успокоилась. Все будет хорошо, иначе быть не может. Главное, держать марку!
Интервью продлилось всего несколько минут, а потом телевизионщики подхватились и смылись, как говорила мама Порше.
Катьку тоже унесло в поля, а Порше зачем-то пошла к группе людей, столпившихся возле «скорой». Там был и менеджер, и те ребята, с которыми она вчера вечером после съемок ужинала.
Двое из них были помоложе, очень фактурные: высокие, длинноногие, с красивыми бицепсами-трицепсами, татуировками и ухоженными гривами. Оба стояли ссутулившись, опустив голову, и тихо переговаривались между собой. Было видно, что они потрясены, но до конца свою потерю еще не осознали. Один из музыкантов покачивался на месте, словно у него кружилась голова, а второй нервно теребил серебряный перстень на большом пальце правой руки.
Ознакомительная версия.
