Марина Серова
На двух тронах
Весна не спешила обрадовать нас быстрым теплом, а вытесняла зиму постепенно, даже как-то лениво, словно ей не хотелось прерывать свой долгий отпуск. Ночью столбик термометра еще крепко держался пусть и на незначительной, но все еще минусовой отметке. И лишь днем, когда яркие лучи все более уверенно вступающего в свои законные права солнца нещадно подтаивали сковавший за ночь дороги ледяной наст, в душе просыпалось сладостное чувство ожидания. То самое, ни с чем не сравнимое ощущение грядущего счастья, которое каждый раз опьяняет нас в марте. Однако утро, точнее тот ранний час, когда я традиционно выбираюсь из промозглого парадного на улицу, чтобы совершить свою возведенную в ранг ритуала пробежку, встретило меня уже изрядно надоевшим за долгую зиму морозцем. Инстинктивно я перевела взгляд на небо, и настроение мое сразу улучшилось, едва я отметила отсутствие туч – верный признак грядущего ясного дня. Я привычно кивнула дворнику, который давно уже перестал удивляться моим ранним вылазкам, и уж тем более бегу, для него это было, наверное, также типично, как и усыпанные разноцветной листвой тротуары осенью. Мой спортивный костюм не был слишком теплым, а скорее даже наоборот, поэтому я сразу взяла довольно быстрый темп, практически не замедляясь на узкой, заледенелой после ночных прощальных зимних заморозков тропе. Несколько спешащих в этот ранний час на службу граждан с недоумением смотрели, как легко я преодолела скользкий и даже травмоопасный, по их меркам, участок, но, думаю, если бы они узнали о моей специальности, то и не подумали бы удивляться. Ведь по роду деятельности, а в узких кругах меня знали как телохранителя, мне просто необходимо поддерживать идеальную спортивную форму, чтобы не подвести и без того напуганного клиента, а мне, увы, все чаще приходилось иметь дело именно с такими, трясущимися от страха, загнанными в ловушку обстоятельствами людьми. Так что мое тренированное тело мгновенно сконцентрировалось, и обутые в удобные беговые кроссовки ступни также крепко держались на дороге, как и новенькие, усыпанные железными шипами автомобильные покрышки.
Обычно я не позволяю себе тратить на сон более пяти часов и встаю не позднее шести – сказывается давняя привычка, выработанная еще во времена учебы в Ворошиловке, – и даже вынужденный из-за отсутствия работы отпуск не внес коррективы в мой ежедневный график. На часах было начало седьмого, когда я, наконец, облачилась в трико и выбралась на пронизанный морозом воздух. Я довольно сдержанна в проявлении эмоций, но простой в работе начинал действовать мне на нервы. Мне бы радоваться, что никому не угрожает опасность, раз запрос на мои услуги сошел на «нет», но я не мыслила себя без работы, а, значит, как ни ужасно это звучит, мне было на руку, «если кто-то кое-где попал в беду», выражаясь строчками из популярной в правоохранительных кругах песни.
Я отчаянно желала, чтобы этот тихий месяц простоя поскорее остался в прошлом, и я забыла бы все волнения, с головой окунувшись в новое дело. Однако, как ни странно, вынужденный отпуск очень пришелся по душе моей дорогой тетушке Миле, с радостью приютившей меня когда-то в своем гостеприимном жилище. Изо дня в день она баловала меня изысками русской кухни, сопровождающимися бесконечными расспросами о моей личной жизни и то и дело озвучиваемыми мечтаниями о моем грядущем замужестве. Причем в ее голове давно созрел образ моего будущего жениха, в котором можно было угадать черты некоторых клиентов, с которыми, по стечению обстоятельств, тете Миле пришлось познакомиться. Я давно махнула рукой на ее настоятельные увещевания по поводу материнства, замужества, создания семьи и совершенно не вслушивалась в безостановочный поток слов, изредка лишь многозначительно хмыкала и даже угрожающе сопела, но милейшая тетушка, зная мой добрый и кроткий по отношению к ней нрав, не воспринимала мои протесты всерьез.
Вот и в это утро, вспомнив произошедший между нами накануне за вечерним чаем разговор, я лишь снисходительно улыбнулась и ускорила и без того быстрый темп своего бега. Разгоряченное тело быстро перестало распознавать поселившуюся в атмосфере прохладу, я безжалостно гнала себя все быстрее, воображая перед собой невидимую цель и стараясь настичь ее. Сегодня, чтобы хоть как-то компенсировать вынужденное безделье, я отправилась по широкому кругу, равному, если верить дистанциомеру на моем запястье, десяти километрам. Как ни странно, после такого изнурительного забега я, стоило мне перевести дух, чувствовала себя на удивление бодро и энергично. Сознание прояснялось, мысли в голове выстраивались в определенном порядке, согласно грядущим планам. Возвращаясь во двор, я уже полностью представляла, как проведу сегодняшний день, пусть даже он вновь окажется свободным от моей основной профессии.
Однако картинка перед домом, запечатленная в моей голове в начале пробежки, неуловимо поменялась. В мозгу у меня что-то щелкнуло, словно автоматически включился датчик, отвечающий за тревогу, и я внимательно огляделась вокруг, хотя со стороны моя мгновенная концентрация была незаметна. Я спокойно замедлялась, совершая дыхательные упражнения, и, казалось бы, лишь раз скользнула по двору расслабленным взором. Но на то я и была лучшей в спецотряде, чтобы довести до совершенства навыки молниеносной оценки окружающей обстановки.
«Так, вон тот черный джип, несомненно, лишь гость в нашем дворе, – быстро прикинула я. – Кузов машины совершенно чист, а ведь на дорогах ужасная слякоть, да и ночью шел легкий снежок, значит, она из теплого гаража. Внутри на просвет можно различить два силуэта. Вероятно, они кого-то ждут, но кого, ведь в нашем доме контингент сугубо добропорядочный, я уж постаралась и навела справки, заботясь о безопасности моей тетушки. – Я осторожно огляделась. – Ага, мужчина у подъезда что-то мало похож на пьяного, которого он старательно пытается изобразить. Слишком чисты его кожаная куртка и черные брюки, да и ботинки не по погоде, подошва их так тонка, что они скорее подходят для лета, либо для теплого офиса, но явно не для длительных прогулок мартовским, достаточно холодным утром». Мужчина, покачиваясь, прислонился к подъезду, словно устал возиться с домофоном, и даже икнул, потом его тело стало крениться на бок, а я подумала, наблюдая за этой сценой, что он, если уж так пьян, должен бы был ползти всю дорогу, а одежда его нетипично чистая… Судя по тому, что он уже дважды, якобы мельком, обернулся на джип, он явно из числа его пассажиров, да приоткрывшееся на его взгляд окно, похоже, служило каким-то тайным сигналом. В общем, весь этот спектакль мог сбить с толку кого угодно, но только не меня – стопроцентную отличницу, почетную выпускницу Ворошиловки, а также профессиональную телохранительницу, не имеющую ни одного прокола в послужном списке.
Тем временем я спокойно подбежала к подъезду, невозмутимо потянулась у самой его двери и с выражением полной расслабленности на лице улыбнулась отчего-то подобравшемуся при моем приближении мнимому пьянице в лакированных ботинках. Его ответная улыбка больше походила на кривой оскал. Он потянулся вперед левой рукой, видимо, чтобы открыть передо мной дверь, но я не растаяла от его неожиданной вежливости, а, наоборот, вся подобралась, и как раз вовремя, так как за своим галантным маневром мужчина хотел скрыть прямой короткий удар скрытой корпусом правой рукой.
«Смешно, право», – успела подумать я, лихо усмирив его всего одним встречным и намного более быстрым ответным ударом костяшками пальцев по нижней части его носа.
Чтобы добиться молниеносной победы, мне достаточно было просто разжать ладонь и вогнать кость переносицы в мозг горе-бойца, но результатом такой защиты могла стать моментальная смерть парня, а такой участи я ему не желала. Тем более что его выпад для моего мастерства был просто безобидной выходкой, почти как укус комара для сильного зверя. Поэтому, пока он не очухался, я отпрыгнула и точным взмахом ноги свалила его на заснеженный пятачок перед подъездом, а для полного закрепления собственного превосходства оседлала его, безжалостно надавив коленом на болевой участок скопления межреберных нервов. Рукой я приготовилась нанести удар в область грудного отдела позвоночника, как раз посередине спины, но проделать собралась это лишь в том случае, если мой незадачливый злоумышленник будет настолько глуп, что попытается сопротивляться. К счастью, его инстинкт самосохранения оказался гораздо выше уязвленного мужского самолюбия, он безропотно затих под моим телом и даже не пытался пошевелиться.
– Браво, браво, на все про все десять секунд! – послышалось откуда-то со стороны дороги. Я даже не вздрогнула, а лишь спокойно повернулась на голос, заранее догадываясь, что его обладатель является пассажиром нетипично чистого для заснеженной погоды джипа. – Ну, госпожа Охотникова, выше всяких похвал! – беззастенчиво продолжал нахваливать меня мужчина, за которым почти по пятам шел высокий бритоголовой парень, одетый почти так же, как и поверженный мною боец, с той лишь разницей, что его ботинки не блестели лаком.
