Марина Серова
Ваша карта бита
Дверь трамвая с грохотом отъехала в сторону, и я вышла из вагона. Поправив лямку сумки, переброшенную через плечо, я, не торопясь, но и не медля, пошла по тротуару вдоль чугунной решетки ограды, за которой темнели корпуса информационного центра. Голые ветви деревьев от дуновения ветерка с легким шорохом терлись о кирпичные стены, постукивали друг о друга, и эти звуки были хорошо слышны в тишине раннего субботнего утра.
Я ежилась от холода, ощутимо пробиравшего сквозь комбинезон из тонкой, но прочной плащовки, шерстяные колготки и свитер, и жалела, что не захватила с собою перчатки. Мягкие сапожки позволяли двигаться по асфальту совершенно бесшумно. Это было важно, потому что я собиралась непрошеной гостьей проникнуть внутрь главного корпуса регионального информационно-вычислительного центра и похозяйничать там, не привлекая внимания охраны. Подвал и чердак интересовали меня больше всех прочих мест, где люди бывают чаще, так как я намеревалась искать и надеялась найти труп человека, который еще вчера, во второй половине дня, был жив, и обнаружить возле него что-то, что навело бы на след убийцы.
Парк вокруг корпусов я осмотрела самым внимательным образом еще вчера и сейчас ориентировалась в нем вполне свободно. Даже дыры в чугунной ограде помнила все до единой.
Сквозь одну из них мне предстояло проникнуть сейчас на территорию вычислительного центра, и сделать это нужно было как можно скорее, но не раньше, чем удастся выяснить, выставлены ли наружные посты охраны, и если да, то — где. И каков их сектор обзора. Вечером охраны на улице не было. Да и не могло быть. Наружная охрана выставляется после окончания рабочего дня, это правило общее для объектов такого рода.
Засыпаться, нарвавшись на охранника… Глупее этого вряд ли что придумаешь. Случись такое, придется оправдываться и уходить прочь, поставив крест на экскурсии по чердаку. Вчерашним вечером мы с Базаном посмеялись, выискивая наивыгоднейшие варианты моего поведения при таком проколе. Сейчас было не до смеха. Да и холодно еще…
«Холодно!» — прошептала я, сжимая в кулаки пальцы упрятанных в карманы куртки рук.
Знобко было и от предстоящего дела. Оно меня, мягко говоря, не радовало. Если б можно было выбирать, отказалась бы с удовольствием от такого начала. Эту часть работы Суров вполне мог поручить мужчине. К сожалению, в ситуациях, подобных этой, когда в дело необходимо вникать спешно и не пренебрегая ни малейшей возможностью практического изучения его деталей, Гром из товарища превращается в начальника, не знающего, что такое снисхождение.
Светало по-осеннему нехотя. Редкие фонари на территории центра освещали лишь небольшие участки двора. Наступало время, когда внимательные, привыкшие к полумраку глаза хорошо различат любую замочную скважину, а самого человека, медленно передвигающегося, да еще одетого во все темное, заметить непросто уже с расстояния десятка метров.
Со вздохом я вернулась к примеченной накануне дыре в ограде и, протиснувшись в нее, двинулась к зданию, ступая всей подошвой сразу по сухой от морозца подстилке из опавших листьев. Свернула за угол, шагов через двадцать повернула еще и очутилась в маленьком, укромном дворике с громадным вязом посередине, штабелем старых досок вдоль стены и будкой вентиляционной шахты за ними. Для меня она — гостеприимно распахнутые ворота в подвал.
Смазав ржавый замок, я вставила в него отмычку. Пришлось немножко повозиться, прежде чем дождалась от механизма вожделенного щелчка.
Пристроив замок изнутри на решетку оконца, я притворила за собою дверь и, очутившись в кромешной тьме, по скобам, торчащим из стенки кирпичного колодца шахты, спустилась вниз, в глубину. Здесь было гораздо теплее и тянуло сухим сквознячком из подвальных недр. Где-то неподалеку должна быть дверь. Или люк в стенке. Придется здесь поплутать, полагаясь на свою способность ориентироваться в пространстве и интуицию.
Я засветила маленький, но яркий фонарь и осмотрелась. Изъеденные временем кирпичные стены, цементный выщербленный пол и низкий ход, ведущий в сторону здания.
Сняв комбинезон, я плотно его свернула и, упаковав в полиэтиленовый мешок, пристроила в углу, где посуше. Дальше пойду налегке.
Подвал, по крайней мере, легкодоступная его часть, мне понравился. Признаться, я думала, что окажусь в более мрачном месте. Единый, безо всяких перегородок, широкий и низкий коридор с поворотами и со множеством надежно запертых дверей. Общий осветительный щит располагался возле лестницы, ведущей наверх. Через некоторое время, начерно разобравшись в схеме, я включила аварийное освещение. Несколько тусклых лампочек загорелось на потолке, между аккуратными люминесцентными светильниками. Десятка минут хватило мне для того, чтобы обойти подвал, заглянуть в ответвления, осмотреть все двери, проследить направление силовых кабелей, осветительной проводки и линий сигнализации. Оказалось, что у господина Степанова, местного начальника, интересы которого мне сейчас дороги, как свои собственные, хозяйство содержится в образцовом порядке.
— Тебе, Юленька, предстоит искать черную кошку в темной комнате, — порадовал вчера меня изречением Артемий Базанов, подбирая снаряжение, подходящее ко всем случаям жизни, в ответ на мои возражения против такой горы шпионского добра. — Бери и не сомневайся, много не покажется, когда нужда посетит. Ах ты, а главного-то и нет! Старье нам сплавляют господа начальники. Я уж говорил Андрею… — сокрушался он, копаясь в закромах, размещенных у него по-простому, под сиденьем раскладного дивана с потертой обивкой. Красный олень с затрапезного коврика, висевшего на стене над диваном, смотрел на меня грустными глазами.
Расположившись на низкой скамеечке возле дивана, с культяпкой ноги, в пол упертой, Артюха был похож на помолодевшего на десяток лет, покалеченного Гобсека, с бережливой осторожностью перебирающего свои сокровища. При этом его глаза сияли радостью и удовольствием профессионала, занятого любимым делом.
— Тебе бы трупоискатель… — он задумчиво поскреб подбородок и усмехнулся, увидев, как меня покоробило от одного этого слова. — Знаешь, есть сейчас такие — не больше плейера, а датчик в ладони умещается. Сигнал звуковой частоты через наушники. Ну да ладно. Не время лекции читать по новой технике. Бери, что есть, и будь благодарна.
Нет, оружие тебе ни к чему! — запротестовал Артемий, увидев, что я взяла и открыла футляр с маленьким, в половину ладони, но смертоносным четырехзарядным — пистолетом его не назовешь — устройством, на первый взгляд непонятного назначения. — А вот это возьми, — он протянул мне черную круглую коробочку с присоской. — Голосовой модулятор. Тоже из простейших. Но для того, чтобы перековать твой ангельский голосок в мужицкое ворчание, его хватит. Бог весть кому звонить придется. Можно и на конкретный тембр настроить. Стоит только передвинуть рычажок, вот этот, видишь? Но чтобы он «взял характер», надо говорить с абонентом, на которого хочешь настроиться, не менее трех минут.
В воду смотрит Базан, или Суров уже проинструктировал его на предмет моих планов. Говорил мне Гром о модуляторе по дороге сюда, нужен, мол, будет, чтобы не забыла, взяла обязательно. И про черную кошку в темной комнате с его слов вспомнил Артемий. Андрею я ответила, что черную кошку в темной комнате искать действительно трудно, особенно если ее там нет.
Андрей Леонидович остановил машину сразу после нашей пикировки по поводу черной кошки. Оказалось, что мы уже добрались и находимся на улице, соседней с той, на которой стоит домишко Артемия.
Машину Андрей прижал настолько близко к высокому, в полтора моих роста, штакетнику, что ветви дерева, стоящего по ту его сторону, свешивались над ней, чуть ли не скребли по крыше. Белый свет фонаря, стоящего поодаль, не достигал этого места, и здесь было темно.
Выключив двигатель, Суров повернулся ко мне всем телом. Я поняла, что сейчас последует напутствие и его поминай как звали, а я останусь при своих сомнениях и недовольствах.
— Может же быть такое, что тела нет в информационном центре? — предложила я вариант, вполне имеющий право на существование.
— Есть! — ответил мне Гром убежденно и поспешил уточнить: — Она еще там. Пока ее оттуда не вывезли. А вывезти будут стараться как можно скорее, потому что на смерти этой женщины строится весь шантаж господ Степановых. Так что ее труп для степановских рэкетиров сейчас драгоценен. Найди ее, Багира! Или хотя бы проследи место, куда они перебросят тело.
Вот так — как всегда. Лишь необходимый на данный момент минимум информации. Кто они-то? С кем мне придется иметь дело? Спрашивать начальство при получении задания агенту воспрещается. Предполагается, что оно, начальство, и так не упустит ничего существенного.
