Александр Бушков - Волк насторожился

Действующие лица романа вымышлены. Всякое совпадение с реальными лицами и ситуациями — не более чем случайность, порожденная фантасмагориями нашего времени, когда грань меж выдумкой и жизнью решительно стерта. АО «Интеркрайт», равно как и некоторые изображенные в романе федеральные структуры, — не более чем авторский вымысел. То же самое относится и к несуществующему президентскому указу «двадцать-двенадцать».

Когда шестеро, со скрипом отодвинув стулья, вышли из кабинета, Директор набулькал себе полстакана «Боржоми» и медленно, без всякого удовольствия высосал, гулко глотая. Утер рот тыльной стороной ладони, поморщился:

— Ну и дрянь, как ее люди пьют… Ладно, официальную часть, будем считать, закончили. Действуйте по той же схеме. А с думскими крикунами, слышь, поаккуратнее. Ни к чему нам сейчас в новую свару впутываться. Задобрите кого там погорластее, демократов из газеток подошлите, пусть осанну споют. Времени мало, надо, чтоб все без сучка, без задоринки…

— Сделаем, Игорь Матвеевич, — оставшийся в кабинете Помощник чиркнул в блокноте.

Директор побарабанил пальцами по столу, вспоминая, не забыл ли что важное. Вроде не забыл. Шумно выдохнул, отвлекаясь от уже обговоренных проблем, и сказал:

— Давай теперь по «Тайге».

Помощник закрыл папку, открыл другую, гораздо тоньше первой.

— Операция в заключительной стадии. Группа на месте, отрабатывает территорию. Думаю, через два-три дня г р у з будет найден и извлечен.

— Смотри, не позже. Его еще и вывезти надо.

— Зона поиска слишком большая, тайга, сами понимаете… но работы ведутся ускоренными темпами. Не опоздаем.

— Смотри, — повторил Директор, — головой ответишь.

Помощник промолчал.

«Ответит, — подумал Директор. — Ох как вы все у меня ответите…»

Он оттолкнулся ладонями от столешницы, откатился на кресле к стене, где висела карта России, и в который уже раз посмотрел на крошечный кружок с пометкой «Шантарск» почти на противоположном конце страны. С ненавистью посмотрел. Будто стереть хотел взглядом. Только боль головная от Шантарска этого задрипанного, больше ничего. Сибирь же, дикари ведь, хренова туча верст отсюда, — а они еще ерепенятся. И работать мешают.

— Что в городе? — спросил он.

— Пока по-прежнему, — ответил Помощник, не заглядывая в папочку. — Функционирование ф и р м ы приторможено с нашей помощью, продолжается ее дискредитация в СМИ и по каналам УВД. Дело о партии наркотиков не закрыто, сейчас готовится несколько новых акций — в том числе и с привлечением общественности. Наши люди в тамошнем ФСБ докладывают, что…

— А в самой ф и р м е? — перебил Директор.

— Рыпаются. Ищут. Ангелом пущена информация, что против них копает некая зарубежная разведка, желающая сорвать контракт «Интеркрайта» с Ираком. Так что на истинных р а з р а б о т ч и к о в они не выйдут.

— Да хрен с ними, с разработчиками! — рявкнул Директор, возвращаясь за стол. — Надо будет — отдай им кого-нибудь, отморозка этого, как его, Беса, пусть радуются и глотку ему грызут! Мне надо, чтобы пока мы вывозим груз из тайги, у них руки были связаны!

— У них связаны руки, Игорь Матвеевич, — мягко сообщил Помощник.

Директор успокоился, потянулся было к «Боржоми», но передумал. Брезгливо отодвинул бутылку подальше.

— Генерал Глаголев?

— На днях должен прибыть в столицу. На ковер. Получит пистон за берлинские делишки, утрется, и в Шантарск прилетит уже пенсионером.

— Твоя работа?

— Моя, — голос Помощника был невыразителен.

— Тут ты молодец, — удовлетворенно сказал Директор. — Глаголев — зверюга еще тот. Его надо отодвинуть в первую очередь. Если успеет раньше наших до клада добраться… Кстати, — неожиданно спросил он, — вы нашли Озеровскую?

Помощник скользнул взглядом в окно, где темнели на фоне закатного неба кремлевские башни.

— Ищем. Она что-то заподозрила, Игорь Матвеевич, скрывается. Но найдем.

— Уж найдите. — Взгляд Директора стал каменным. — Это девка знает слишком много, и если на нее выйдут люди Глаголева или этого бандита Фрола…

— Фрол в эти игры играть не станет. Клады, даже т а к и е, ему неинтересны.

— И все равно. И так уже каждая собака в городе судачит о том, что в тайге клад зарыт. Еще ломанутся копать, под ногами путаться начнут… Нам это надо? Короче, так, Геннадий Семенович. Акции против «Интеркрайта» усилить. Хватит уже миндальничать. Придумай что-нибудь э т а к о е. Силовое. Это раз. Комиссия сформирована?

— Так точно. Президент вот-вот подпишет. Этим Решетов занимается.

— Уж она им засадит «двадцать-двенадцать» по самые помидоры. Не до кладов будет… Это два. Что еще?

Помощник сделал паузу, глядя по-прежнему в огромное, во всю стену окно кабинета. Наконец в его голосе появился эмоциональный оттенок.

— Игорь Матвеевич, — сказал он нерешительно, заглянув в папочку, — Ангел докладывает, что Волк вышел на Матильду. Это та женщина, Марина Бурлаченко, которая вместе с Озеровской…

Директор грохнул кулаком по столу так, что с бутылки «Боржоми» слетела крышечка.

— Ну, так я и знал! А вы куда смотрели?! Прошляпили, да?

— На самом деле все не так плохо, Игорь Матвеевич, — поторопился Помощник, вернув взгляд на Директора. — Даже если Волк поверит, что клад существует, что против «Интеркрайта» идет и г р а, ему все равно не успеть…

— Вот только не надо! — Директор таки налил себе еще «Боржоми» и махнул залпом, как водку. — Волк этот… как его… Напридумывали, блядь, кличек — Ангел, Волк, Матильда, шпионы хреновы! Как его зовут-то по-нормальному?!

— Черский. Данил Петрович.

— Ну да, Черский, правильно. Ты досье его смотрел? Внимательно смотрел? Он же гэбист бывший, из настоящих, он печенкой чует, откуда вонь идет… И что там у него с этой… Матильдой?

— Еще неизвестно. Ангел отрабатывает.

— Пока он отрабатывает, Черский найдет Озеровскую. А потом вычислит и Ангела! И ты опять будешь говорить, что не все так плохо, да?!

Директор выбрался из-за стола, подошел к окну и замер, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок. «А ведь он меня не боится, — понял он вдруг. — Уважает — наверное, я ему нужен — разумеется. Но не боится, сволочь. Интересно, почему? Ведь если тонуть будем — вместе на дно пойдем, я всех вас за собой потащу. И Ликутова, и Решетова… Хотя Ликутов и Решетов меня первым утопить постараются, сучары…»

— Значит, так, — негромко сказал он, не оборачиваясь. — Черского о т с т р а-н и т ь. Какими методами, — мне плевать. Но он должен точно и навсегда выйти из игры. У меня осталось всего несколько дней, и я не могу позволить себе рисковать. У нас осталось несколько дней, — с угрозой поправился Директор. — Тебе все понятно?

— Да, Игорь Матвеевич, — очень спокойно сказал Помощник.

— Все. Свободен. Иди работай. Завтра в три ко мне с докладом.

Помощник вышел из-за стола, кивнул Директору от дверей — без чинопочитания, но и без наглости — и покинул кабинет.

Но ни завтра, ни послезавтра они не встретились. И вообще Директор больше никогда не видел своего Помощника.

Вообще-то, с квартиры Данил Черский прочно собрался съезжать. Были сильные подозрения, что засвечена, но, намотавшись за день, решил все же переночевать в последний раз в старой берлоге. Дверь выдержит любую атаку, подмога, в случае чего, примчится быстро, главное — не отираться на кухне…

В дверь позвонили часов в десять вечера, когда он валялся на диване с детективом незабвенной леди Агаты и не столько читал, сколько похихикивал, представляя Агатиных аристократических убивцев и отравителей на просторах его милой Родины, где им моментально открутили бы головенки, как кутятам…

Посмотрел в глазок и, не тревожа рацию, открыл. Ухмыльнулся:

— Какие люди — и без охраны… Ну, заходите.

Клебанов, старлей от УБОПа, вошел, остановился посреди прихожей, сунув руки в карманы исторической рыжей кожанки. Сегодня он выглядит еще более упрямым и принципиальным, потому Данил, воздержавшись от ехидных реплик, спросил вполне мирно:

— А не выпить ли нам водочки?

Он не особенно и удивился, когда опер, чуть заметно кивнув, направился было в кухню. Поторопился тормознуть:

— Нет, давайте в комнату.

— А…

— Да я один, — сказал Данил.

Ольга все-таки вернулась к матери, но он, понятно, не стал вдаваться в такие тонкости. А кухни опасался, чтобы не запустили в окно какую-нибудь пакость вроде маленькой аккуратненькой гранатки из портативной «мухи» — на балконе-то остекление с секретом, любая граната там и рванет, не пройдя в комнату… «Муха» — это вполне во вкусе Беса. А Бес, очень похоже, прослышал краем уха о кладе, только ничего толком не знает…