Лин Гамильтон
«Мальтийская богиня»
Я — в начале мироздания, я и вершу его. Я — священный круг, я — плетельщица паутины времени и пространства. Я — космическое «и»: жизнь и смерть, порядок и хаос, соединение вечного и бренного. Я — Земля со всеми ее составляющими.
Долгое время, которое вы называете тысячелетиями, мы жили в мире и согласии — вы и я. Я даровала плодородие землям и щедрость морям, чтобы пропитать вас, и научила вас пользоваться ими. Я одарила вас художественным воплощением, дабы через скульптуру, живопись и ткачество вы могли чтить меня, а через меня — и себя. И я научила вас письменам, дабы вы могли помнить меня.
Как же случилось, что вы исказили неделимое? Почему вы переделали «и» в «или»? Плоть или дух, тело или душа, мысли или чувства. Потому что, когда вы устранили меня вместе с вашими деспотичными небожителями, правящими из ниоткуда, то подчинили меня, завоевали, как впоследствии считали, что были вынуждены завоевывать и друг друга.
И какой бы я ни была — отверженной, обесцененной, оскорбленной и языческой, — я остаюсь. Я жду вас в своих святилищах. Я живу в ваших снах. Намму, Изида, Афродита, Инанна, Астарта, Анат. Называйте меня любым именем. Я — Великая Богиня, и я буду отомщена.
Не приятно считать себя добропорядочной, но если я медленно и внятно растолковываю клиентам, почему им выгоднее иметь дело с другим антикваром, но при этом все равно настаиваю на приобретении досужих вещиц в моей лавке, я с радостью, как и любой другой, окажись он на моем месте, принимаю их деньги.
По крайней мере, я так думала, пока Мартин Галеа — самый модный архитектор в Торонто — не вошел в мой магазин под вывеской «Гринхальг и Макклинток» в сопровождении своей робкой жены и платиновой кредитной карточки и не начал тратить суммы, поражающие воображение.
Мы — мой деловой партнер Сара Гринхальг и я переживали не самые лучшие времена, а наш магазин находился в состоянии экономического спада, приобретшего хронический, затяжной характер. Поэтому покупка Галеа показалась нам слишком невероятной, чтобы быть правдой. Если бы я обладала даром предвидения, никакие бы деньги не соблазнили меня принять его условие.
Впрочем, все начиналось совершенно безобидно. В Торонто занимался еще один ясный зимний день, и если в мироздании и появились какие-нибудь знамения, которые предупреждали меня о неизбежном, я их тогда не заметила. Увы!
Дизель, или сокращенно Диз, признанный официальным котом магазина, находился на своем излюбленном месте перед окном, свернувшись калачиком и нежась в солнечных лучах. Он был убежден, что суета — удел простых смертных.
Даже визит Галеа прошел своим чередом. До этого он уже бывал в нашем магазинчике и сейчас действовал по отработанной схеме. Его «ягуар» останавливался перед входом, всегда против движения, занимая при этом добрую половину проезжей части, а иной раз прихватывал и пешеходную дорожку. Галеа лениво выползал наружу, а затем преодолевал несколько ступеней и возникал в наших дверях. Миссис Галеа всегда оставалась в машине и встречала с тихим смирением враждебные взгляды пешеходов и грубые жесты водителей, недовольных подобной парковкой.
Галеа никогда не входил в магазин, как другие посетители. Его появление всегда было очень театральным, как выход на сцену. Чтобы не быть голословной, я расскажу, как он добивался подобного эффекта.
Но прежде надо признать, что этот господин был необычайно привлекателен. Не особенно высокий, но хорошо сложенный, он, очевидно, являлся таким человеком, который без устали работал над собой, создавая свой стиль.
B этот раз по случаю посещения антикварного магазина архитектор надел что-то вроде битловки, шелковой, я думаю, черные красивого кроя брюки и такого же цвета пальто, уверена, кашемировое, которое он небрежно бросил на прилавок. Вся его одежда чудесным образом гармонировала с загаром и темными волосами, достаточно длинными для модельной стрижки, но не настолько, чтобы своим видом отпугивать состоятельных добропорядочных клиентов. Он имел безукоризненные черты лица за исключением, может быть, некоторой мягкости, которую ревнивые мужчины любят называть женоподобной, а женщины находят очень милой.
Во всяком случае, мы все — Сара и я, мой сосед и наша правая рука Алекс Стюарт, и единственная посетительница, молодая женщина в самой коротенькой черной юбчонке, какую я когда-либо видела, вообще не собиравшаяся, как подсказывала мне интуиция, ничего покупать, — посмотрели в его сторону, как только он вошел в магазин, держа в одной руке перчатки, а в другой — солнцезащитные очки. Сара — ас по части бизнеса, — находившая общение с трудными клиентами довольно хлопотным занятием, в мгновение ока исчезла за дверью маленькой конторки, а Алекс тут же счел за благо помочь советом нашей посетительнице.
— Мисс Макклинток. — Галеа улыбнулся мне, озираясь по сторонам. — Очень рад, что застал вас. Я высоко ценю ваш совет и участие в моем последнем проекте. — Галеа умел убедить собеседника в том, что очень ценит его мнение, однако мой опыт общения с ним показывал, что единственное мнение, которое он принимал в расчет, было его собственным.
— Строю, видите ли, дом на Мальте. Вы же знаете, на этом острове я родился. В некотором роде возвращаюсь в родные пенаты. Милый маленький приют с видом на море. Для внесения последнего штриха мне потребуется кое-какая мебель. Давайте посмотрим, что у вас есть, — сказал он и, взяв меня под локоть, повел в дальнюю часть торгового зала. Галеа источал такой божественный аромат, отметила я про себя, какого-то экзотического лосьона, который я, как ни старалась, распознать не смогла. — Хотелось бы что-нибудь в духе Средиземноморья. Нечто расслабляющее, что-то вроде моего дома на Карибах, если вы припоминаете. — При этом Галеа выразительно посмотрел на меня.
Я кивнула. Конечно же, я помнила этот дом. Прошлый раз мы поставляли Галеа кое-что из мебели в этот роскошный особняк, возведенный на частном острове в Карибском море. Проект дома был удостоен награды одного очень престижного архитектурного журнала. Галеа тогда снизошел настолько, что выписал фирме «Гринхальг и Макклинток» солидный кредит для приобретения обстановки.
Благодаря репутации мистера Галеа мы, так сказать, перешли в совершенно иную лигу антикварного бизнеса и обрели немало элитных заказчиков. Суть в том, что мне не нужно напоминать по нескольку раз о благодеяниях, я их не забываю. Но намек Галеа на то, что я обязана ему, пусть это истинная правда, раздражал меня донельзя, поскольку шестое чувство подсказывало, что час расплаты близок.
— А что у вас здесь? Очень мило. Работа индонезийских краснодеревщиков, полагаю, — сказал он, замедлив шаг перед баснословно дорогим шкафом, сработанным из тикового дерева. Покусывая в раздумье дужку солнцезащитных очков, он предположил: — Думаю, что он прекрасно подойдет, не правда ли? А что ты думаешь об этом, Лара? — спросил он меня, легко переместившись к первоклассному столовому гарнитуру. Ткнув пальцем в громоздкий тисовый обеденный стол и окинув взглядом восемь филенчатых стульев, Галеа вкрадчиво спросил, приблизившись ко мне настолько, что я почувствовала некоторое неудобство: — Что вы думаете?
— Я, конечно же… думаю, что гарнитур великолепен, — ответила я, чуть подавшись в сторону. — Но должна заметить, что цена включает расходы по перевозке из Джакарты в Торонто, а вам придется оплатить транспортные расходы отсюда до Мальты. Если мне не изменяет память, Мальта совсем рядом с Италией — страной, чья мебельная промышленность считается одной из лучших в мире. Вам было бы выгоднее обзавестись всем необходимым там. — Я старалась выражать свои мысли четко и профессионально.
Очевидно, Галеа ждал другого ответа и, повернувшись всем корпусом к единственной посетительнице салона, спросил:
— А что вы думаете, мисс…
— Перес, — вспыхнула она от неожиданного вопроса. — Моника Перес. Я считаю, что это… — Голос ее дрогнул, как будто бы она действительно имела мнение на этот счет.
На самом деле, мне кажется, думала она только о том, как придать при разговоре более привлекательную форму своим губкам.
— Это восхитительно, — заключила она.
— А это подошло бы мне для внутреннего дворика? — спросил он Монику, указывая на набор мебели из кованого железа.
Я поймала себя на мысли, что ему прекрасно удается совмещать покупку мебели с обольщением. Он тяготел к эффектным женщинам, и поговаривали, что на некоторых архитектурных заказах настаивали жены его клиентов, с которыми он заводил мимолетные интрижки. Я поздравила себя с тем, что сразу не растаяла под его чарами, которые сродни беспрестанному выпячиванию первого лица единственного числа, а самолюбование кавалера способно оттолкнуть даже самую страстно влюбленную женщину. Вероятно, Галеа был неисправимым сластолюбцем.
