Ознакомительная версия.
ПЕТР СЕВЕРЦЕВ
ХАКЕР И КОЛЛЕКЦИОНЕР
Клиент застал меня буквально в дверях. Я всегда довольно долго верчусь у выхода, покидая дом: замок у меня довольно хитрый, и даже мне приходится тратить время, чтобы открыть дверь. С одной стороны это неудобно: нельзя будет быстро выбежать из квартиры, например, в случае пожара или неожиданного визита грабителей. Зато этим самым грабителям, даже весьма опытным и умелым, придется долго возиться в подъезде, ковыряясь над замком. И тогда любая даже не самая бдительная бабуля, коих в старой «хрущобе» на Майской улице, где обитаю я и Приятель, проживает изрядное количество, заподозрит неладное: а чегой-то, мол, этот субъект, так долго не может дверь открыть? Неужто ключики потерял?
Ай-яй-яй! Ну, ничего, может, с милицией скорее сыщутся. И буквально через три минуты (опорный пункт приютился буквально через дорогу) бедолагу возьмут под белы рученьки и отправят на большой канареечной машине к гражданину следователю в кабинет. Транзитом через «обезъянник», конечно.
Если честно, то я даже сперва испугался. В подъезде опять выкрутили лампочку (поймаю – руки оторву!), и в темноте даже сквозь «рыбий глаз» трудно было различить, кто позвонил в дверь: клиент или киллер. Даже Приятель не дал бы мне точный совет в эту минуту. Наверняка просто выложил бы статистику: столько-то процентов, что клиент, а столько-то – что киллер. Открывать или не открывать – вот в чем вопрос.
Вообще-то, лучше бы он позвонил по телефону. Во-первых, не так страшно: ведь пулю в глаз не получишь. А во-вторых, я мог бы прекрасно уловить суть дела и по телефону. Теперь я, конечно, никуда не пойду, хотя дело было безотлагательной важности. Многочисленные уголовные дела, непохожие друг на друга, заполонили весь винт и тормозили работу моего электронного напарника, точнее Приятеля. Программа, которую я написал несколько лет назад еще для секретных заданий Конторы Глубокого Бурения (Хотя, какие еще, кроме секретных, могут быть задания у сотрудников КГБ? Ну, разве что, сверхсекретные.), безусловно, сильно помогала мне в работе, однако в последнее время ей перестало хватать опыта, и мне пришлось проинформировать ее о самых свежих и довольно небанальных уголовных делах. Одиннадцать томов дела банды Щербатого едва уместились на двадцати гигах жесткого пространства. Оставалось еще «метров» пять, но это был НЗ.
Процессор тоже хотелось обновить по последнему слову, ОЗУ сделать побольше, короче, проапгрейдить все, на что хватило бы денег.
– Кто там? – задал я банальный, но необходимый в таких случаях вопрос. Интересно, поверил бы я, если бы он с представился водопроводчиком?
– Моя фамилия Кузнецов... – ах, вот так, значит. Что ж, будем знакомы. – М-м-м, мне нужен Мареев, Мареев Валерий Борисович.
«Пистолет достать, что ли?» – подумал я, не спеша открывать. – "Черт, теперь ведь он не даст мне выйти. Ну, не полезу же я, солидный человек, частный сыщик, через окно.
Что подумают обо мне окружающие?" – А зачем он вам? – поинтересовался я. – Вообще-то, предупреждать надо. Звонком по телефону.
– Из-звините, забыл, – замялся человек, представившийся Кузнецовым. – Так он дома или нет? У меня к нему срочное дело.
– Сейчас, – ответил я и все-таки сгонял на кухню за своим «макаровым». Разрешение лежало здесь же, в банке для гороха.
Так, а если там менты? Повалят, скрутят, доставят в отделение и доказывай, что ты не верблюд. А так, разрешение есть, все нормально...
Кузнецов был не один. Честно говоря, я даже немного успокоился, увидев за его спиной двоих, как водится, шкафообразных квадратномордых детин, поняв, что это не киллеры, а просто братки со своим «папой». Следовательно, я пока что в безопасности.
– Семен Борисович Кузнецов, – клиент, а, как оказалось, это был именно он, протянул мне широкую сухую ладонь с мягкой смуглой кожей и ровными ухоженными ногтями. – Валерий Борисович, разрешите сразу к делу: у меня мало времени.
Жаль, что не дали продемонстрировать гостеприимство. Даже для таких внезапных гостей у меня заготовлена на кухне банка кофе и крепкий ароматный чай с лимоном, а также пара-тройка тортиков известной московской кондитерской фабрики в холодильнике. Впрочем, Семен Борисович все увидел собственными глазами, поскольку кухня служила мне еще и приемной. Уютно, знаете ли, по-домашнему. Клиента это расслабляет, располагает к открытой, честной беседе. А это в моей работе едва ли не самое главное.
«Братки» заполонили кухню своими могучими телами, и стало довольно тесно. Впрочем, Кузнецов сразу все понял и быстренько отправил их долой.
– Ступайте, лучше во дворе покараульте, – посоветовал он.
– Как только что подозрительное – сразу доложите мне.
И он достал из внутреннего кармана дорогого черного пиджака мобильник и положил его на стол. Не откладывая в долгий ящик, гость перешел к делу:
– У меня произошло несчастье, Валерий Борисович... В моей квартире произошло ограбление... Убита домработница, – с дрожью в голосе поведал Кузнецов. – Сегодня утром я вернулся из служебной командировки, и вот...
Было видно, как сильно волнуется этот решительный, волевой человек. Положив сцепленные в замок руки на стол, что у психологов означает закрытость, он несколько раз поднимал их к голове, чтобы прикрыть рот и потереться о них подбородком.
Да, видать, не каждый день ему приходится вот так близко иметь дело с убийством.
– Не волнуйтесь, Семен Борисович, – силясь улыбнуться, попытался я успокоить клиента. Достав из шкафчика поллитровую бутылочку, я решительно налил граммов сорок в маленькую рюмочку. – Успокойтесь. Выпейте, это расслабляет.
Мне кажется, ваши сегодняшние дела не будут иметь успех.
Отложите их лучше на завтра, а сейчас попробуйте собраться и все описать максимально подробно и точно. Правдивая и полная информация лишь ускорит расследование. Это выгодно и вам, и мне, не правда ли?
Кузнецов нервно кивнул. Затем встал, молча махнул рюмку и, закурив «Мальборо», стал ходить из угла в угол. Впрочем,
«ходить» – это громко сказано: где это у меня расходишься на восьми метрах?
– Начнем с начала, – вздохнув, сказал Семен Борисович. – Сегодня утром я возвращаюсь из Франкфурта, захожу в квартиру и вижу... труп. Клавдия Ковальчук, двадцать три года... Моя домработница. Я, конечно, побоялся ее трогать, сразу вызвал милицию и «скорую помощь». Они приехали, сразу стало полно народа в квартире, фотографировали, фотографировали... Валерий Борисович, мне неприятно об этом вспоминать.
– Да, вы правы, это лишнее, – согласился я. К чему мне его эмоции? Как говорится, слезами горю не поможешь. – Скажите пожалуйста, вот вы говорили «ограбление», а не «убийство».
Выходит, у вас что-то пропало?
– Вот именно поэтому я у вам и пришел, – Кузнецов даже понизил голос. – От милиции я кое-что утаил. Ну, убийство произошло, и это никуда не скроешь. Еще сказал, что деньги украли. Менты как раз этим и займутся. А вот вас я хотел бы попросить расследовать только ограбление. Меня даже больше интересует не сам грабитель...
– Грабитель? – насторожился я. – Вы сказали «грабитель».
Не «грабители», не «грабительница», не «грабительницы», а именно «грабитель».
– Ну да, грабитель, – подтвердил Семен Борисович, не чувствуя подвох.
– А откуда вы знаете, что это был мужчина, который действовал в одиночку? – спросил я на всякий случай и стал ждать реакцию.
– Ну, я не знаю, я просто так сказал, обобщенно, так сказать, – Кузнецов стал заговариваться. Что ж, теперь он наверняка побоится скрывать от меня что-либо.
– Хорошо, продолжайте.
– Я очень прошу вас найти пропажу.
Он так легко произнес это: «пропажу», словно речь шла о какой-нибудь ерунде вроде книжки или ключей от квартиры. старался успокоиться, наверно. Тем не менее создавалось ощущение, будто он тянул до последнего, не произнося вслух, что конкретно пропало.
Но когда я услышал, из-за чего весь сыр-бор, то чуть не сполз со стула. Честно говоря, я даже сперва подумал, что сплю и клиент пришел со своим заказом во сне, настолько неправдоподобно звучал рассказ Кузнецова. Чтобы в нашем городе существовали такие вещи, да еще смели бы пропадать...
Я сразу же нутром почуял солидный гонорар, да и суточные тоже неслабые. Про опасность в тот момент я не думал.
Ордена Св. апостола Андрея Первозванного второй и третьей степеней, которыми в 1869 и 1871 годах были награждены губернаторы Георгий Иванович Махарадзев и Павел Трифонович Козленко, орден Св. Анны первой степени, присужденный Александру Петровичу Михайлову – другому губернатору, орден Св. Павла четвертой степени, которым наградили Васильева Дмитрия Гавриловича – вот далеко не весь перечень экспонатов, которые хранились у Кузнецова и составляли его коллекцию. В реальности их было более тридцати, о чем коллекционер заносил информацию в компьютерный каталог.
Ознакомительная версия.
