Михаил Петров - Гончаров и криминальная милиция

Михаил ПЕТРОВ

Гончаров и криминальная милиция

Анонс

Костя согласился помочь своему другу Максу установить памятник на могиле скончавшейся соседки. Но на кладбище друзей ждал страшный сюрприз: неподалеку, рядом со свежевырытой могилой, лежал незнакомец с пулей в голове. Гончаров и Макс не знают, в какую запутанную историю они невольно ввязались.

Светлой памяти начальника Толъяттинского ГУВД полковника милиции Петра

Васильевича Требунских посвящается

ЭКСПОЗИЦИЯ

Ранним утром в начале лета 1979 года во двор обветшалого двухэтажного дома заглянул немощный, изможденный старик. Одет он был в светлую легкую рубашку и потрепанные брюки неопределенного цвета с пузырями вместо стрелок. Его неряшливый вид еще больше подчеркивала всклокоченная седая борода и давно не стриженные волосы, грязной паклей свисающие до плеч.

Убедившись, что возле единственного подъезда обе скамейки пусты, он перевел дух и, собравшись с силами, скоренько и старательно помогая себе костыльком, засеменил ко входу. Зайдя внутрь, дед приостановился, немного успокоил ставшую уже привычной боль и направился на второй этаж. Медленно поднявшись по деревянной кряхтящей лестнице, он остановился напротив одной из восьми выходящих в коридор дверей с алюминиевой цифрой 10. Облизав пересохшие губы, старик закинул в рот таблетку, пожевал не торопясь и робко постучался. Прошло не меньше минуты, прежде чем в квартире послышался скрип половиц и чье-то недовольное ворчание. Дверь распахнулась, и на пороге появился крепкий, высокий полуголый парень с развратной наколкой - русалкой, выныривающей из его фривольных плавок.

- Во чучело-то! Натуральный леший! - потряс головой хозяин русалки и раскатисто загоготал. - Ты что, дед, вольтонутый? - широко зевнув, беззлобно спросил он. - Посмотри, который час! Шести еще нет. Чего тебе надо?

- Есть у меня к вам один серьезный разговор, - хриплым, астматическим голосом заявил старик и через паузу повторил: - Очень серьезный разговор.

- Но не в шесть же часов утра, - до хруста в костях потянулся парень и попытался захлопнуть дверь, но просунутый дедом костыль сделать этого не позволил.

- Поймите же, молодой человек, я хочу предложить вам очень выгодное дело, - напористо насел старичок. - Пропустите меня. Поверьте, это в ваших же интересах.

- Ну что мне с тобой делать, старый ты пень, - сдался хозяин. - Проходи уж, только в комнату нельзя, чувиха у меня там. Чапай на кухню.

Послушный приказу, он прошел на кухню, брезгливо оглядел грязный пол, потрескавшийся кафель и немытую с вечера посуду. Смахнув с табуретки крошки, он осторожно пристроился на самом краешке и сказал:

- Надо бы для начала познакомиться. Как тебя зовут?

- Звать Никанор, я бандюга и вор, - оскалился парень. - Не я к тебе, а ты ко мне пришел, старый гриб, вот ты первым и представляйся.

- Можно и так, - примиряюще согласился гость. - Кличут меня дедом Николаем.

- Ну а я Гоша, можно Жора. Тебе что от меня надо-то?

- Ты, Жора, один в этой квартире прописан? - вместо ответа, спросил старик.

- Нет, со старшим братанком, а тебе-то какое дело?!

- Нет, ничего, - успокоил его дед и вслух подумал: - Вдвоем-то вам в однокомнатной квартире, наверное, тесновато?

- Не твоя забота, не твоего ума дело, старая калоша. Сами разберемся.

- Оно так. А только ведь дело молодое. Девки требуются. В одной-то комнате не шибко любовь покрутишь. Неудобство создается...

- Слушаю я тебя, пень еловый, и не могу понять - куда ты все клонишь?

- А тут и понимать нечего, - вздохнул старик и перешел к главному и, видимо, очень его волнующему вопросу. - Хочу вам предложить обмен.

- Какой такой обмен? - заинтересовался Жора. - О чем ты?

- Хочу обменять свою двухкомнатную квартиру на вашу однокомнатную, торжественно объявил гость. - Там вам с братаном попросторней и поудобней будет.

- Не получится, дедулька. Нам с нашими чувихами и здесь места хватает. Мы же с Игорьком моим мариманы. Сегодня он в плавании, завтра я, а иногда и оба уходим, как, например, завтра. Дома почти не встречаемся, а когда встречаемся, нам не до баб. Это во-первых, а во-вторых, у нас нет денег тебе на приплату. Ну а...

- Погоди ты, не тараторь, - остановил его старик и, что-то прикинув, заявил: - Я с вас почти ничего не возьму. Дадите тысчонку, и на том спасибо.

- И тысчонки не дадим. Ты же меня не дослушал. Игорь с одной бабой уже расписался, а как только вернемся из Ярославля, и у меня будет свадьба. И наш профсоюз тут же выделяет нам две новые однокомнатные квартиры. Мне и Игорю. Я думаю, что две квартирки получше одной двухкомнатной. А, дедулька? Так что спасибо тебе за заботу, а теперь проваливай.

Старик поднялся с табурета, подумал, хотел что-то сказать, но потом махнул рукой и, постукивая костыльком, потащился к выходу.

Закрыв за ним дверь, парень недоуменно пожал плечами, почесал русалку и отправился в комнату заканчивать отложенное дело.

Утром следующего дня старик вновь объявился в том же самом дворе, но только признать в нем вчерашнего всклокоченного лешего было практически невозможно. Нынче это был уважающий себя пожилой господин с гладко выбритой кожей лица и головы. От солнечных лучей его охраняла соломенная шляпа и массивные зеркальные очки, закрывавшие половину лица. Безупречная бежевая сорочка и галстук вкупе с брюками, подобранными под цвет рубашки, говорили о том, что одеваться он умеет и делает это с удовольствием. Мягкие замшевые туфли неслышно ступали по дорожке, и только деревянная резная тросточка, касаясь асфальта, иногда позвякивала своим металлическим наконечником.

Как внешний вид, так и его действия существенно отличались от вчерашних. Миновав знакомый подъезд, он пересек двор и уселся напротив на малоприметной скамеечке, скрытой тяжелыми косами ветлы. Осмотревшись, он устроился поудобнее, щелкнул замочками "дипломата", приоткрыл крышку и извлек из его недр баллончик противоастматического аэрозоля, несколько свежих газет и средней силы бинокль. Направив его на окна знакомого дома, он неподвижно застыл на несколько минут. Потом, что-то удовлетворенно пробурчав, наблюдатель отложил оптику, развернул газету и углубился в чтение, периодически бросая взгляд на интересующий его подъезд.

Так он просидел до обеда, то перелистывая прессу, то рассматривая окна второго этажа через окуляры бинокля. Когда наступил полдень, он достал из кейса пакетик с бутербродами и термос с горячим чаем. Отвинтив набалдашник тросточки и используя его как стаканчик, налил туда немного водки. Выпив и пообедав, старик снова приник к окулярам, и, похоже, ситуация за окнами ему не понравилась. Около получаса он не отрывался от бинокля, бормоча при этом какие-то несвязные проклятия. Потом, видимо что-то смекнув, он довольно хихикнул и вновь принялся за чтение.

Прошло никак не меньше двух часов, прежде чем из подъезда вышли три человека, заставившие старика встрепенуться и отложить газету. В одном из них он признал вчерашнего Жору, второй был здорово на него похож, и он без труда определил в нем Игоря. А рядом с ними кривлялась и хихикала рыжая вульгарная девица, которая ровно никакого интереса для него не представляла. В руках братья несли большие черные "дипломаты", торопливо направляясь в сторону порта. Это обстоятельство старику явно пришлось по душе.

Едва только троица скрылась за углом дома, дед, соблюдая дистанцию, последовал за ними. Проводив их до промышленной части порта, он понаблюдал за тем, как девица взасос расцеловалась с Жорой, села в такси и уехала, а братья поднялись на борт видавшей виды самоходной баржи.

Но дотошному старику этого видеть было мало, он хотел собственными глазами увидеть момент ее отправления. Прошло еще около полутора часов, прежде чем старое корыто обиженно завыло и, отвалив от причала, трудолюбиво захлопотало, зашлепало вверх по течению. И еще не менее часа, облокотившись на заградительные поручни, он просто стоял и думал свою думу. Потом сплюнул, ехидно ухмыльнулся и направился в сторону вокзала. Миновав зал ожидания, направился в ресторан, где с удовольствием поужинал.

Выйдя из ресторана, он посмотрел на часы, недовольно покачал головой и, купив в газетном киоске "Крокодил", присел на жесткий диванчик под фикусом. Пролистав журнал и ни разу не улыбнувшись, он откинулся на спинку и закрыл глаза. Спал он или просто размышлял о чем-то - неизвестно, но только в этой позе, ни разу не шевельнувшись, он просидел до одиннадцати часов. Потом встал и неспешным шагом отправился в тот самый двор. Стараясь быть неприметным, он прислонился к стене приземистого сарая и застыл, терпеливо ожидая, когда в нужном ему доме погаснет последнее окно.

Произошло это в половине первого, но еще некоторое время он пережидал, стараясь свести риск до минимума. Как только стрелки показали час ночи, он вынырнул из укрытия и, держась в тени домов, вкрадчиво двинулся к манящему подъезду. Неслышно прокравшись на второй этаж и остановившись возле десятой квартиры, он затаился, прислушиваясь к тишине заснувшего дома.