Станислав Родионов - Опасная любовь

Когда я задумываюсь, с чего бы начать рабочий день… Глупо задумываться, если перед тобой лежит план на всю неделю. Вернее, так: когда я решаю, что в этом разлинованном еженедельнике подлежит немедленному исполнению, вмешивается телефон. Он-то знает, поэтому трубку я взял лениво:

- Да.

- Сергей Георгиевич, допрашиваете? - спросил прокурор.

- Пока нет.

- Тогда отвлекитесь минут на пятнадцать.

С удовольствием, потому что не на происшествие ехать - пятнадцатиминутных происшествий не бывает. Небось, газетчица?

- Слушаю, Юрий Александрович.

- Сейчас к тебе зайдёт гражданка Лианова. У неё пропала взрослая дочь…

- В милицию, - почти перебил я, пытаясь уклониться от стороннего поручения.

- Уже месяц ищут. Мать ходит по инстанциям. Даже уполномоченного по правам человека посетила. Мне звонили из администрации района, просят ускорить и так далее. Сергей Георгиевич, объясните ей и успокойте.

- Но почему я? - вырвалось у меня с ненужной запальчивостью.

- Умеете убеждать, солидность, седина…

- Да, и в очках. Но что ей сказать?

- Брошены все силы милиции. Персонально подключают капитана Палладьева.

Хотелось возразить, что капитан Палладьев ещё слишком молод, что не дело заниматься нам розыском, что у меня своих дел полно… Но капитан работал в уголовном розыске уже пять лет, прокурор обязан надзирать за милицией, а своих дел у меня будет всегда под завязку. И тон у Юрия Александровича состоял как бы из двух слоёв. Верхнего, полупросительного, поскольку розыск граждан в обязанности следователя не входит; и начальственного, ибо всё-таки прокурор района.

- Хорошо, Юрий Александрович.

Я ждал появления разъярённой тёти в возрасте. Но в кабинет скромненько вошла молодая женщина: никак не могу привыкнуть, что у таких женщин взрослые дети. Ей и сорока нет.

- Может быть, вы поможете, - вздохнула она.

Мне захотелось вздохнуть ей в ответ. Чем может помочь следователь прокуратуры, в сущности, кабинетный работник? Она рассказала о своём деле, простом, словно вычитанном из газет: двадцатилетняя дочь пошла в булочную и не вернулась. И месяц ни слуху, ни духу.

- Какая у вас семья?

- Я да Марина. Муж умер десять лет назад. Живём вдвоём в отдельной квартире. Родственников нет.

Заученными ответами Лианова опережала мои вопросы. Видимо, ей задавали их неоднократно. Среди них был главный:

- Вера Григорьевна, вам звонили?

- Кто?

- Например, тот, кто её похитил.

- Зачем он будет звонить?

- Ради выкупа.

- Какой выкуп? Работаю бухгалтером в цветочной фирме. С меня нечего взять кроме цветов.

- Розы очень дорогие, - не согласился я, что нечего взять.

По лицу женщины, у которой пропала дочь, трудно что-либо понять. Кругловатое, пожалуй, упитанное, не знаю за счёт чего, но казалось осунувшимся. Или женщина задумалась?

- Вспомнила, звонили… Через три дня, после её исчезновения. Сказали, чтобы я зря не искала, Марина жива и здорова. И всё, бросили трубку.

- Голос знакомым не показался?

- Не поймёшь какой. Не мужской и не женский. Словно утка крякнула.

Уже информация: похититель крякает. Если выкупа не просят, то нужно что-то иное. Например, услуги. Но какие услуги от рядового бухгалтера?

- Вера Григорьевна, расскажите о дочке.

- Тихая домашняя девочка. На дискотеки и в ночные клубы не ходила. Работала в аптеке, летом в садоводстве, телевизор. Марина готовилась в медицинский институт.

- А друзья?

- Дружили со школы втроём: она, Тоня Мамадышкина и Артур Терский.

- Расскажите о них.

Я глянул на часы - осталось двадцать свободных минут. Потом ко мне придут фигуранты по делу о взятке. Взяткодатель, который дал взятку; взяткополучатель, который взятку получил; и придёт сама взятка - красавица с подиума.

- Ну, Антошка - как ракета. Всё знает, везде бывает. Она в этой тройке была вроде ведущей. Работы меняет, чуть ли не ежемесячно…

- Спрашивали её о дочке?

- Конечно. Переживает, даже всплакнула, но где Марина и что с ней - ума не приложит.

Я записал адрес этой Антонины со смешной фамилией Мамадышкина. Зачем? Ведь искать не пойду хотя бы потому, что этим займётся капитан Палладьев.

- Ну а парень?

- Артур Терский, высокий красивый. По теперешним временам золото, а не молодой человек. Ни сигарет, ни алкоголя. И трудолюбив, как вентилятор.

- Чем занимается?

- Копит доллары, чтобы завести собственную туристическую фирму. А пока снимает клипы о маршрутах. И показывают клиентам перед выбором туров. Фирма за это катает его по странам.

В её голосе проступила нескрываемая теплота. Если матери нравится, то дочери тем более…

- Вера Григорьевна, у него с Мариной любовь?

- Она прямо не признавалась, но со стороны-то видно.

- Что видно?

- Липли они друг к другу.

- После её исчезновения вы говорили с этим Артуром?

- Нет, он с группой туристов в Таиланде. Нервным жестом она поправила белый шарфик, опоясывающий шею. Пожалуй, её лицо не осунулось, а обескровилось до слишком яркой белизны, как и шарф. Месяц переживала за дочку… Я мучаю разговорами, в сущности, бесплодными. Уже не разговорами, а молчанием, тоже бесплодным. И женщина не утерпела:

- Вы что-нибудь скажете?

- Скажу. Ваша дочь жива и здорова и звонок вам был, скорее всего, по её наводке.

Она смотрела недоверчиво. Мне не хотелось объяснять, как я догадался, потому что догадки следователя зовутся версиями. Частенько эти версии проверяются в суде.

- Марина хорошенькая, - вздохнула мать.

- И что?

- В таких влюбляются, убивают…

Иногда человек меня злит. Наверняка она не знает ни одного убийства из-за любви. А если и знает, то случаи по пьянке, из-за денег или ревности, которая не есть любовь. И я отрезал:

- Из-за любви не убивают.

- Как же… в романах, в кино…

- Там наплетут.

- В прошлом году в нашем районе убили хозяйку салона красоты…

- Я расследовал, - пришлось мне признаться.

- Газеты писали, что из-за любви…

- Не из-за любви, а ради шубки из цельной голубой норки.

По-моему, ушла она слегка умиротворённая, поскольку я с полчаса доказывал свою версию - дочь жива. Но исходил я не только из того, что ради любви не убивают. Телефонный звонок, крякучий голос… Значит, звонивший изменил свой голос, боясь быть узнанным. Но было и главное: мать сказала, что Марина и Артур липли друг к другу. И не прилипли? Не укатила ли она с ним в Таиланд, тем более что туда проложены специальные секс-туры?…

Пропавшими гражданами занимаются розыскники, поэтому капитан заартачился: его дело ловить уголовников, а не девиц отыскивать. Но сослаться можно было только на загруженность, что Палладьев и сделал. Довод оказался настолько избитым, что майор Леденцов на него даже не обратил внимания.

- А маньяк-террорист? - прибегнул Палладьев к последней уловке.

- Игорь, не остри.

В парадных домов района кто-то лепил на стены листки с двумя словами «Аллах Акбар»; майор считал, что это озорство школьников.

- У розыскников что-то есть? - спросил капитан уже покладисто.

- Начни с Рябинина, поговори. Он считает, что девица махнула в Таиланд.

- Далековато, - вздохнул капитан.

Леденцов понимал, что вздох относится не к расстоянию, а к новому делу, которое оперативнику надо теперь вклинить в толщу дел старых. Чтобы подбодрить, майор усмехнулся в свои жёлтые усики:

- Игорь, пошлём тебя в командировку.

- Куда?

- В Таиланд, в порядке сексуального шопинга…

Из разговора с Рябининым капитан понял, что Таиланд даже не версия, а так, пунктирный намёк, который ещё надо дочерчивать до ясной линии.

Но сотрудник турфирмы «Эол» Артур Иосифович Терский туда улетел. Пока стоило заняться подругой, Антониной Петровной Мамадышкиной. Какой же она национальности?

Её адрес дала мать пропавшей. И дала фотографию всей троицы: Марины, Антонины и Артура. Они только что окончили школу и сидели обнявшись. Марина выглядела красавицей - таких и похищают.

Проще всего было пойти к этой Антонине и затеять разговор - дружески-лёгкий, переходящий в психологически-тяжёлый. По здравому смыслу, она должна что-то знать или хотя бы догадываться. Но матери пропавшей ничего не сказала. Идти к ней с пустыми руками, то есть без всякой информации, бесполезно. Спецтехнику на этот пустяковый случай не дадут. Оставалась старая испытанная «спецтехника» - наружное наблюдение. Куда ходит, с кем встречается… Телефон бы прослушать: вряд ли к ней приедет курьер с Таиланда. Мамадышкина, не тайка ли?

Палладьев выкроил утро, подкатил на своём «жигулёнке» к её дому и укрылся за торчащим у поребрика автобусом. Разумеется, в восемь утра она не вышла. Не вышла ни в девять, ни в десять. Куда ей выходить, если она не работает? Капитан ругнул себя: надо было ей позвонить и убедиться, что она дома. Ещё не поздно. Он вытащил мобильник…