Марина Серова - Это только цветочки

Настойчивый до умопомрачения трезвон разорвал ватный полог моего утреннего сна. Я с большим трудом открыла слипающиеся глаза и взглянула на настенные часы: половина восьмого. Конечно, мне тысячу раз приходилось вставать в такую рань, но это когда на то была необходимость, например, очередное расследование. Сегодня же мной был запланирован выходной, самый обыкновенный день, в течение которого мне полагалось вкусно завтракать, обедать и ужинать, лежать на диване с задранными вверх ногами и с самым беззаботным видом листать какой-нибудь «Elle» или «Cosmopolitan». Неплохое занятие для уик-энда вечно занятого детектива! То, что этот звонок имеет хоть какое-нибудь отношение к полным тревоги и опасности будням вышеупомянутого детектива, мне не приходило в голову. Быть такого не может!

Я снова прикрыла веки, вдруг понадеявшись, что этот несносный трезвон приснился мне и является воплощением моего гиперответственного отношения к профессии детектива, доставляющей мне массу трудностей, как, впрочем, и немало приятных минут. Но едва комната, освещенная августовским утром, померкла передо мной, вычеркнутая до времени из реестра моих непосредственных ощущений, звонок грянул с новой силой. Он прозвучал даже более отрывисто и резко, с отчетливой, требовательной интонацией.

Обозленная на непрошеного визитера и раздосадованная, я вскочила с кровати и ринулась к амбразуре, то бишь к входной двери. Накинула по дороге халатик, кокетливо открывающий мои ноги до половины бедер. Мои руки спросонья никак не могли завязать пояс. Наконец узел худо-бедно получился. Я пригладила волосы, обнаружив свою кислую мину в висевшем в прихожей зеркале, и, прочистив горло, рявкнула:

— Кто?

— Танюш, — весело отозвался гость, — это Витька, не узнаешь?

— Витька? — зевнула я.

«Ну и что?» — хотела я добавить, узнав по голосу моего экс-бойфренда.

— Тань, мы за тобой! — победоносно скандировал он. — Ухи с грибами хочешь?

— Постой-постой, — скривилась я, стоя у двери, — а разве такое бывает?

— Что? — нетерпеливо воскликнул Витька. — Дверь-то открой!

— Уха с грибами бывает? — занудно и злобно повторила я, не желая сдаваться на милость бывшего бойфренда, которому пришло в голову лишить меня сладкого утреннего сна ради сомнительной радости дегустации такого чудовищного блюда, как уха из грибов.

— Кончай прикидываться, Иванова, — хихикнул неугомонный Витька, — мы тебя приглашаем в лес, на озеро.

— А-а, — с легким стервозным оттенком заулыбалась я, отпирая дверь.

Витька совсем не был похож на героя-любовника. Не внешностью покорил он мое закаленное в борьбе с разного рода отморозками и беспредельщиками сердце, а своей обаятельной мальчишеской грацией, которой особую пикантность придавали его смешливая вертлявость и вечно весеннее настроение. Он был симпатичным малым, который год назад чуть не вылетел из Юридического университета, куда его определил один из друзей его отца, занимающий нешуточный пост в областной прокуратуре. Светлые Витькины волосы, постриженные бобриком, часто казались мне антеннами, ловящими из космоса благоприятные энергетические волны. Очки не добавляли ему солидности, а, совсем наоборот, делали похожим на школьника. Длинные бачки, отпущенные им за время нашей разлуки, вносили в его игривый облик нотку модной искушенности. Как бы то ни было, живой блеск его синих глаз не потускнел, фигура была все такой же стройной и подвижной, голос — звонким и приподнятым.

— Ты не один? — явила я чудо проницательности.

— Наташка в машине ждет, — коротко рапортовал Витька, фамильярно целуя меня в щеку.

Как будто я знала, кто такая эта Наташка!

— Это твоя новая… — я отступила в сторону, давая ему возможность войти в квартиру.

— Ага, — беззаботно кивнул Витька, снимая кроссовки. — У нас на сегодня шашлык запланирован, — зевнул он.

— А уха?

— Это я так, для затравки, — засмеялся он, — представляешь, встали в шестом часу! У меня для тебя подарочек есть… — лукаво посмотрел на меня Витька.

— Вот как? Ну, давай, вручай, — я с демонстративно-независимым видом протянула руку ладонью вверх.

— Он тоже в машине, — игриво заулыбался Витька. — Костей зовут, во, — выпятил он большой палец, — парень.

— Значит, милый пикничок на четверых, — я потянулась, нимало не смущаясь короткого халатика, — где же ты нашел свою суженую?

Я меланхолично взяла щетку для волос и принялась наводить порядок в волосах.

— Учимся вместе, — нехотя ответил Витька. — Купальник взять не забудь, — заботливо добавил он.

— Не забуду, — машинально ответила я, — а что же ты свою красавицу в универе раньше не замечал? — с томным ехидством полюбопытствовала я.

— Не знаю, — пожал плечами Витька.

— У меня тоже сегодня отдых запланирован, — вздохнула я, — правда, в более спокойной форме.

— Вот и прекрасно! — обрадовался Витька. — Вместе отдохнем. На озере тишина, птицы, жучки-паучки…

— Да тебя заслушаться можно! — шутливо поддела я бывшего, — значит, хочешь меня познакомить со своей re?guliere, как говорят французы?

— И с другом тоже, — Витька с наглым видом направился на кухню, — Тань, кофейку не найдется, а то головка бо-бо?

— Найдется, позаботься о себе сам, дорогой, пока я собираюсь.

— Вот в этом ты вся! — с деланной досадой воскликнул Витька, стуча джезвой о кран.

Я не стала устраивать Витьке допрос с пристрастием, мол, на кой черт ему понадобилась я, зачем он разыгрывает этакого цивилизованного мальчика, свободно знакомящего свою «бывшую» со своей «настоящей», и что он хочет доказать мне или себе, подсовывая мне своего дружка? Я молча оделась, подумав, что хватит затворничать, пора побаловать себя активным отдыхом на лоне природы с тремя юными созданиями, которые могут меня развлечь и позабавить. Одевшись по-походному, из всех своих «штучек», как то: удавка, игла с сонным препаратом, отмычки и так далее — я прихватила лишь «ПМ». Не люблю с ним расставаться, честно говоря. Старая детективная привычка.

Перед спуском во двор заглянула в холодильник, достала бутылку «Финляндии» для поддержания всеобщего радостного мироощущения, несколько апельсинов и помидоров. Увидев бутылку, Витька весело закивал, подбадривая меня в моем рвении скрасить трезвую жизнь тихим возлиянием, и, взяв у меня из рук сумку, вышел на лестничную площадку. Я надела кроссовки, взяла ключи и вылетела следом.

В вишневом «Фиате» я обнаружила юную парочку: смазливую блондиночку с дурашливым выражением на округлом и гладком лице и темноволосого худощавого парня с родинкой над верхней губой, впалыми смуглыми щеками и горящими глазами. Оба производили интеллигентное впечатление. Я поздоровалась, плюхнулась на заднее сиденье, не удосужившись как следует рассмотреть «соперницу». Витьку я оставила сама, вернее, мы, как-то не сговариваясь и при этом на удивление мирно, расстались друг с другом, так что повода ревновать или испытывать неудовольствие у меня не было. Не нашлось у меня для этой вполне заурядной по внешним данным девочки и зависти: мои лицо и тело нравились мне, отлично служили и вызывали у мужчин понятный интерес. Так что пухлым губкам и щечкам мне завидовать не пристало. Наоборот, я наслаждалась взятой на себя сейчас ролью женщины-вамп, правда, совсем не агрессивной, а немножечко усталой и разочарованно-снисходительной.

— Знакомьтесь, — Витька смущенно улыбался, — знаменитая Татьяна Иванова, крутая сыщица, а это — мои друзья…

Я вяло слушала Витькину болтовню, ловя краем глаза заоконные пейзажи. Вскоре мы выехали из города и двинулись по широкой трассе навстречу лесным и озерным красотам.

— Когда это ты успел обзавестись «Фиатом»? — непринужденно спросила я, надевая темные очки.

— Подарок родителей на юбилей, — отозвался Витька, — а вот ты отделалась одной открыткой, — укоризненно качнул он головой.

— Ты же знаешь, какая я скряга, — усмехнулась я, — тем более твой юбилей ознаменовал собой начало нашей свободной жизни…