Микки Спиллейн - Семь лет в ожидании убийства

Микки Спиллейн

Семь лет в ожидании убийства

В комнате было душно, я буквально обливался потом. Сквозь дрему откуда-то издалека до меня донесся шум и чьи-то голоса. Дверь слегка приоткрылась, луч света, прорезав тьму комнаты, упал мне на лицо. И тут же я услышал незнакомый голос:

- Открой-ка дверь, приятель.

Я встал с постели, подошел к двери, прикрыл ее, снял цепочку и едва успел отступить, как дверь распахнулась с такой силой, что чуть не сбила меня с ног.

На пороге стояли два громилы. Оба сами по себе производили внушительное впечатление, а кольты, которые они сжимали в руках, придавали им еще более устрашающий вид. Меня, однако, они не напугали.

- Какого черта вам здесь нужно? - спросил я.

Даже не взглянув на меня, один амбал с лошадиной физиономией взмахнул рукой. От его резкого удара меня вывернуло наизнанку, а сам я, внезапно оказавшись на четвереньках, пытался восстановить дыхание, широко открыв рот, как рыба, которую вытащили из воды.

- Ее здесь нет, - сказал второй амбал. - Парень нажрался и дрых. Закрыл дверь на цепочку и вырубился. Да и, как она могла сюда попасть, если он был в отключке?

Больше они не произнесли ни слова, но когда я поднял голову, тот тип, что мне врезал, пристально посмотрел на меня. Я ухмыльнулся ему в ответ. Без злобы, а так, будто понимая, что работа есть работа. Я скалился, изображая добродушие, до тех пор, пока он не пожал плечами и не сказал:

- По-моему, это псих. Пошли отсюда.

Прошло еще пять минут, прежде чем мне удалось встать, и еще столько же, пока я добрался до раковины. Открыв холодную воду, я плеснул ее на лицо и голову, смывая кровь.

Покончив с этим и даже не взглянув в зеркало, я добрался до постели, плюхнулся на нее и прижался к теплой нагретой стенке. Нестерпимая головная боль постепенно начала утихать. И тогда я произнес:

- Ну ладно, теперь выбирайтесь оттуда.

Обшитая деревом дверь стенного шкафа, казавшаяся частью дальней стены, открылась. Несколько секунд в темном проеме ничего нельзя было разглядеть, кроме какой-то тени. Но затем тень материализовалась и, наконец, я увидел девушку. С коротким рыданием она, сделав шаг вперед, остановилась и замерла.

Я нашарил позади себя выключатель и зажег ночник. Загорелся тусклый красноватый свет, но его было достаточно, чтобы разглядеть то, что нужно.

Девушка была красива. Чертами лица она напоминала индианку, волосы ее были иссиня-черными. Как и я, она вся взмокла от пота, платье прилипло к ее телу, обрисовывая высокую грудь и плоский живот. От волнения она прерывисто дышала.

Бледность ее лица резко контрастировала с полными красными губами.

Девушка стояла, молча глядя на меня. Ее бедра слегка покачивались, как у молодой, готовой сделать прыжок лани, и я невольно залюбовался ею.

- Они ушли, - сказал я. - А этот шкаф - единственное место, где можно спрятаться. Вы неплохо придумали.

Она дотронулась языком до сухих губ.

- Когда вы... догадались?

- Сразу же, - при движении мои губы кровоточили, и я вытер их рукавом.

Проследив за моим движением, она взглянула мне прямо в лицо.

- Вы могли сказать им обо мне, и тогда они не стали бы...

- Этим ублюдкам? Ни за что.

- Спасибо.

- Да чего уж. Просто не очень приятно, когда тебя будят таким вот манером.

Тут она впервые улыбнулась. Нет, скорее не улыбнулась, а... усмехнулась. От этого ее лицо изменилось и мне вдруг показалось, что куда-то исчезла жара, ощущенье похмелья, боль в голове, словно вокруг все стало другим и сам я стал другим. Но это было всего лишь мгновенное ощущение, и оно тут же исчезло, оставив только боль растревоженной памяти.

- Могу ли я вам чем-нибудь помочь? - спросила она.

- Вряд ли. Уже никто не в силах помочь мне, малышка.

Эта фраза, видно, обескуражила ее и, не зная, что ответить, она стала осматриваться по сторонам. Прошло пару минут, ее улыбка исчезла. Вновь вспомнив о своем, она сказала:

- Я... спасалась бегством. Ваша дверь была открыта, поэтому я оказалась здесь.

Я прикрыл ночник рукой.

- Кто они?

В ее глазах снова появился страх.

- Я не знаю, - чуть помедлив, ответила она.

- Они ведь не шутили, детка.

Она кивнула, потом сделала несколько быстрых шагов к окну и через мою голову бросила взгляд вниз, на улицу.

Теперь, когда она находилась рядом, я увидел, что она даже красивее, чем показалось мне раньше. И напугана она гораздо сильнее, чем я думал. Она напряжение смотрела вниз. Я осторожно взял ее руку в свою и тихонько сжал.

Совершенно бессознательно она ответила на мое пожатие. Поняла она это, лишь когда я выпустил ее руку. Она вздрогнула и, нахмурившись, быстро сделала шаг назад.

- Я только что поцеловал вас, - сказал я.

- Что? - тихо переспросила, она.

- Когда я был ребенком, мы называли такое рукопожатие "тайным" поцелуем. Так мы поступали, когда хотели поцеловать девочку при посторонних.

Я засмеялся при виде выражения ее лица, но тут у меня снова жутко заболела голова, и я замолчал.

Однако я добился своего. На ее лице вновь промелькнула тень улыбки, которую опять сменил страх.

Она еще раз внимательно оглядела улицу и сказала:

- А теперь мне нужно идти.

- С вашей стороны это будет большой глупостью. Вы не знаете ни этих двух типов, ни других, которые могут следить за вами. Сейчас у вас вид затравленной дичи. Вы похожи на лань, преследуемую собаками. Вряд ли вы сумеете скрыться из этого квартала незамеченной.

Она не ответила, а лишь сжала губы и повернулась спиной к окну. Я указал ей на стул, стоявший в ногах кровати, и она села, обхватив плечи руками, будто ей стало зябко.

- Когда все это началось? - спросил я.

С мгновенье она смотрела куда-то в сторону, потом покачала головой.

- Я не понимаю, о чем вы говорите.

- Вы лжете, - отчеканил я и тут же заметил, как ее руки, скрещенные на груди, напряглись.

- Почему вы решили, что я обманываю вас?

- Мне так кажется...

Напряжение вдруг оставило ее, а вместе с ним исчезла и стена отчуждения, которая нас разделяла.

- Да, действительно, вы правы. Я сталкивалась с ними уже дважды.

- Когда именно?

- Первый раз - во вторник. Тогда меня едва не сбила машина прямо перед моим домом. А позавчера я заметила, что за мной следили.

- Как вы догадались об этом? Профессионалов обычно бывает трудно засечь.

Она ответила мне, не колеблясь.

- Я побывала в отделах дамского белья трех магазинов, где мужчины обычно не появляются, и заметила одного и того же человека во всех трех. Почувствовав неладное, я выбежала из магазина, сменила два такси, а потом спустилась в подземку.

Она замолчала и глубоко вздохнула. Потом, всхлипнув, закрыла лицо руками, изо всех сил стараясь сдержать рыдания.

Я с трудом поднялся с кровати, голова у меня буквально раскалывалась от боли, и заставил ее опустить руки. Это была не истерика. Просто на секунду она потеряла самообладание, но быстро пришла в себя.

- Продолжайте, - попросил я.

- Стоя на платформе, я вдруг почувствовала чье-то прикосновение. И тут же кто-то толкнул меня в спину, я полетела вниз, и в этот момент из туннеля появился поезд. Я слышала крики на перроне. Машинист пытался затормозить, я ударилась обо что-то головой и потеряла сознание, - она прикрыла глаза и потерла виски, как бы стараясь избавиться от мучавших ее воспоминаний. - Когда я пришла в себя и вновь услышала шум и крики, меня ослепил свет, и я сразу не могла понять, где нахожусь. Ужасно, это было просто ужасно!

И тут я вспомнил.

- Я же видел вас на фотографиях в газетах. Там писали, что вы упали между рельсами и угодили в дренажный колодец. Отделались ушибами и ссадинами.

- Да мне очень повезло.

- Но вы, насколько я помню, заявили, что сами поскользнулись на краю платформы.

- Да.

- Почему?

- Какая-то дурища сказала полицейским, что я пыталась покончить жизнь самоубийством. Ей, видите ли, показалось, что я сама прыгнула вниз. Вот я и сказала полицейским, что поскользнулась. Иначе меня бы задержали для дополнительных допросов.

- Но почему же вы не сообщили, что вас столкнули?

Она медленно подняла голову.

- Я побоялась. Когда тебя мучает страх, не так-то просто сказать правду.

- Да, - ответил я, - знаю. Как вас зовут?

- Энн Лоури, - произнесла она, искоса взглянув на меня. - Но вы задаете мне ужасно много вопросов. А сами-то вы кто?

- Вообще-то меня всегда звали Фил Рокка, но теперь я - никто.

Немного помолчав, она мягко спросила:

- Хорошо. А кем вы были раньше?

На меня будто пахнуло свежим ветром. Славное старое время! Давно прошедшие деньки. Опьянение жизнью, гордость за выполненную работу. Острое соперничество, порой открытая война нервов. Интриги, конфликты, коллизии. А вечерами - ужины у "Руни" или "Пэтти", где я радовался одержанным победам или горевал по поводу неудач.