Агата Кристи - Загадка Маркет Бэйсинг

— В конце концов, нет ничего лучше деревни, — с видом полного довольства жизнью заявил инспектор Джепп, глубоко вдыхая полной грудью свежий воздух.

Мы с Пуаро от души согласились с ним. Мысль провести выходные в небольшом местечке под названием Маркет-Бэйсинг полностью принадлежала инспектору. Всё своё свободное время Джепп посвящал садоводству и мог бесконечно долго разглагольствовать на эту тему. Он с важным видом поминутно сыпал какими-то невероятно длинными названиями на латыни (которые, на мой взгляд, и выговорить-то невозможно), а уж энтузиазм, с которым он предавался этому занятию, можно было сравнить лишь с его преданностью служебному долгу.

— В этих местах нас никто не знает, — объяснил Джепп, — и мы никого не знаем. Вот в этом-то всё и дело!

Впрочем, как оказалось, это было не совсем так. Местный констебль был переведён сюда из деревушки, расположенной в пятнадцати милях от Маркет-Бэйсинг, где ему не так давно пришлось заниматься делом об отравлении, в котором принимал участие и инспектор Джепп. А его искренняя радость при встрече с «самим» великим Джеппом была для самолюбивого инспектора истинным бальзамом. Когда же ранним воскресным утром мы втроём расположились в деревенской гостинице, устроившись посреди веранды, залитой яркими лучами летнего солнца и наполненной ароматом цветущей жимолости, ветви которой почти заплели окно, то все мы были в самом лучезарном настроении. Яичница с ветчиной была выше всяких похвал, кофе, правда, так себе, но вполне удобоваримый, во всяком случае, горячий.

— Вот это настоящая жизнь! — продолжал Джепп. — Как только уйду в отставку, куплю себе маленький домик и перееду жить в деревню. И никаких тебе убийств!

— Увы, преступления бывают повсюду, — философски заметил Пуаро. Он аккуратно отрезал себе кусочек хлеба и бросил неодобрительный взгляд на воробья, который в эту минуту нетерпеливо прыгал по подоконнику.

Я весело продекламировал детский стишок, который вдруг всплыл у меня в памяти:

— Господи, — отдуваясь, Джепп откинулся на спинку стула. — Сдаётся мне, я вполне осилю ещё одно яйцо, а к нему и пару ломтиков ветчины! А вы как, Гастингс?

— Считайте, что я с вами, — с готовностью отозвался я. — А вы, Пуаро?

Но тот в ответ покачал головой.

— Нельзя до такой степени перегружать желудок. Он станет давить на мозг, а это может отрицательно сказаться на умственной деятельности.

— Ну, а я, пожалуй, рискну и загружу свой желудок еще немножко, — рассмеялся Джепп. — Тем более, что он у меня способен выдерживать и не такие нагрузки. Кстати, Пуаро, по-моему, вы немного поправились. Прошу вас, мисс, ещё две порции яичницы с ветчиной.

И конечно же, по закону подлости именно в эту минуту чья-то огромная туша появилась в дверях гостиницы. Мы оглянулись. На пороге стоял констебль Поллард.

— Прошу прощения, джентльмены, что помешал, но мне нужен инспектор. Я был бы очень благодарен, если бы вы дали мне совет, сэр.

— У меня отпуск, — недовольно проворчал Джепп. — Так что никаких дел! Ммм… так что там у вас?

— Это тот самый джентльмен, из Лей Хаус… пустил себе пулю в лоб… похоже, самоубийство…

— Ну что ж, бывает, — недовольно процедил сквозь зубы Джепп. — Долги или женщина, скорее всего. Прошу прощения, но на сей раз вам придётся обойтись без меня, Поллард.

— Дело в том, — будто не слыша, продолжал констебль, — что он никак не мог застрелиться сам. По крайней мере, доктор Джайлс так считает.

Джепп отставил свою чашку с кофе.

— Не мог?! Не мог застрелиться? Что, чёрт возьми, вы хотите сказать?

— Так считает доктор Джайлс, — упрямо повторил Поллард. — Док говорит, что это абсолютно невозможно. Сам не понимаю, как такое могло случиться: дверь была заперта изнутри, окно тоже, просто чертовщина какая-то! А доктор упорно стоит на своем — дескать, не самоубийство это, и всё тут!

Это решило дело. Заказанная яичница с ветчиной была мгновенно забыта, и не прошло и пяти минут, как мы все со всей возможной быстротой шагали по тропинке, которая вела в Лей Хаус. Пока мы шли, Джепп успел расспросить констебля.

Покойного звали Уолтер Протеро, он был человеком средних лет, и в округе о нём сложилось мнение, как о человеке угрюмом и нелюдимом. В Маркет-Бэйсинг он приехал почти восемь лет тому назад и, ко всеобщему удивлению, поселился в Лей Хаус — старом-престаром особняке, у которого был такой вид, будто он в любую минуту готов обрушиться вам на голову. Мистер Протеро жил в одном крыле, его обслуживала только экономка, которую он привёз с собой. Её имя мисс Клегг. Насколько мне удалось узнать, это весьма почтенная особа средних лет, в деревне её все уважают. Накануне вечером у мистера Протеро были гости, некие мистер и миссис Паркер, они приехали из Лондона. А сегодня утром экономка попыталась, как обычно, разбудить своего хозяина. Дверь была заперта, и, сколько она ни стучала, мистер Протеро не отзывался. Мисс Клегг встревожилась и позвонила в полицию, а потом и доктору. Констебль Поллард и доктор Джайлс приехали почти одновременно. Посовещавшись, они совместными усилиями вышибли дверь и вошли в комнату.

Мистер Протеро лежал, распростёршись, на полу без признаков жизни. Голова его была пробита пулей, в правой руке был зажат пистолет. Всё выглядело как обычное самоубийство.

Осмотрев тело, доктор Джайлс, тем не менее, почему-то встревожился. В конце концов, отозвал констебля в сторону и поделился с ним своими подозрениями. После этого Поллард и вспомнил о Джеппе. Оставив доктора возле тела, он поспешил в гостиницу.

К тому времени, как рассказ констебля подошел к концу, мы добрались до Лей Хаус. Это был довольно большой, стоявший на отшибе дом, окружённый со всех сторон запущенным, поросшим сорняками садом. Передняя дверь была открыта настежь, поэтому мы беспрепятственно вошли в дом и оказались в холле. За ним была небольшая гостиная, откуда до нас долетели чьи-то взволнованные голоса. В гостиной нас ожидали четверо: вульгарно одетый мужчина с хитрым лицом, напоминавшим мордочку хорька, который мне не понравился с первого взгляда; женщина, с такими же, как у него, вкрадчивыми, неприятными манерами, хотя и довольно привлекательная на чей-то непритязательный вкус; другая женщина, одетая в простое чёрное платье, она стояла чуть поодаль, и я сразу решил, что это и есть экономка покойного, и высокий человек в спортивном твидовом пиджаке, с умным, волевым лицом, который явно распоряжался здесь.

— Доктор Джайлс, — окликнул его констебль, — это инспектор Джепп из Скотланд-Ярда и двое его друзей.

Доктор поздоровался с нами и представил нам мистера и миссис Паркер. После этого мы сразу же поднялись наверх. Поллард, повинуясь незаметному кивку Джеппа, остался на страже внизу. Доктор провёл нас наверх по длинному коридору, где в самом его конце мы увидели открытую настежь дверь, зиявшую в стене, словно огромная дыра. Как только мы подошли вплотную, нам в глаза бросились вырванные с корнем петли, сама же дверь валялась поодаль.

Мы вошли в спальню. Труп по-прежнему лежал на полу. Мистер Протеро был, как мы уже слышали, человеком средних лет. Небольшую бородку его, и виски уже посеребрила седина. Джепп опустился на колени возле тела.

— Для чего было переворачивать труп? — недовольно проворчал он.

Доктор пожал плечами.

— Мы ведь были уверены, что это обычное самоубийство.

— Хмм, — пробурчал Джепп. — Пуля вошла через левое ухо и пробила череп.

— Совершенно верно, — кивнул доктор. — Сами понимаете — такой выстрел невозможно сделать самостоятельно. Тогда бы ему пришлось закинуть руку за голову, а это просто невозможно.

— Но ведь пистолет был у него в руке? А, кстати, где он?

Доктор кивком указал на стол.

— Но он не был у него в руке, — возразил он. — То есть, он лежал на ладони, но пальцы покойного были разжаты.

— Скорее всего, его просто подложили уже после убийства — такое тоже бывает, — проворчал Джепп, внимательно разглядывая орудие преступления. — Стреляли всего один раз. Ладно, проверим, есть ли на пистолете отпечатки пальцев, но боюсь, найдём только ваши, доктор Джайлс. Как давно наступила смерть, доктор?

— Этой ночью. Это только в дешёвых детективах врач с точностью до минуты может установить, когда произошло убийство. Я бы сказал, что он мёртв по крайней мере двенадцать часов.

Пока шёл этот разговор, Пуаро не издал ни звука. Молча стоя рядом со мной, он наблюдал за действиями Джеппа и внимательно прислушивался к тем вопросам, которые задавал инспектор. Однако я заметил, как он то и дело к чему-то осторожно принюхивается и на лице его застыло удивление. Я тоже потянул носом воздух, но не обнаружил ничего интересного. Воздух в комнате был свежий, по-моему, там не чувствовалось ни малейшего запаха. Тем не менее Пуаро с задумчивым видом продолжал принюхиваться, словно его чувствительный нос обнаружил нечто странное, что ускользнуло от моего внимания.