Александр Граков - Безумное такси

Александр Граков

БЕЗУМНОЕ ТАКСИ.

Роман в 2-х частях.

При основной правдоподобности хронологического последствия, все имена, фамилии, а также места действий героев романа являются просто совпадением.

С уважением, Автор.

Часть первая. ЛЕТУНЫ.

ВМЕСТО СПРАВКИ.

"Летун" - в бюрократических верхах постсовковой России презрительное название строителя, периодически меняющего очередное рабочее место на более заработное, в другом регионе бывшего Советского Союза. При тогдашней моде на рабочие династии и паническом неприятии кадровой "текучки" эта кличка была равносильна "волчьему билету", с соответствующим к ней отношением в очередном отделе кадров. Однако именно в среде "летунов" зарождалась романтика передвижных механизированных колонн, из этих же кадров впоследствии сложились студенческие ударные отряды с комплексными методами работы на стройке (сдача объекта "под ключ" одной бригадой). И только человек, помотавшийся по многочисленным стройкам возрождающейся России и, как следствие, вписавший своим потом, а порой и кровью, не один десяток строительных квалификаций в свою трудовую книжку, мог впоследствии гордо именоваться "мастером золотые руки".

"Летунов" проклинали, презирали и поносили по всей обширной площади "стройки века", в которую превратился Советский Союз 60-х и 70-х годов. И, тем не менее... охотно принимали в любой строительной конторе: система приписок и "мертвых душ", усиленно практикующаяся в то время непомерно раздутыми штатами ("на одного раба - десять прорабов"), позволяла "снимать навар" с очередной солидной новостройки без особого напряга и риска угодить на нары - в связи с непрерывно меняющимся составом рабочих.

К слову пришлось - если "за бугром", как принято сейчас говорить, строитель работает строго по графику за хорошие деньги, то наши ра - ботяги и поныне "пашут" за копейки на износ. Поэтому не секрет: строительный контингент России год от года оставляет желать лучшего - тридцать процентов его составляют люди с тюремным стажем. И степень износа на русской стройке почти всегда определяется количеством "принятого на грудь" спиртного, а не почетными бумажками и поощрительными подачками - как принято освещать в средствах массовой информации.

Каста отверженных, каста изгоев - каста трудяг...

P.S. В настоящий сумасшедший период - время развивающейся рыночной экономики, "летуны" переквалифицировались в СЛОУН - строительные летучие отряды ударного назначения. Об одном из них и пойдет речь в данном повествовании.

ПРОЛОГ .

Это случилось уже в самом конце дня , по-майски ласкового, наполненного какой-то особо загородной свежестью и ароматами расцветающей флоры. Измочаленные долгой изнурительной зимой, повываливали на лавочки у подъездов вездесущие пенсионеры, с профессиональным любопытством разглядывая вылупившихся из кожаных и драповых коконов молоденьких женщин и девушек, спешивших мимо с озабоченными лицами и незагорелыми ещё ногами, или в колготках всех видов современной рекламы. Впрочем, трудяги-строители, возводившие очередную малоэтажку на окраине Мытищ, вряд ли замечали все эти красоты и подарки отряхивающейся после зимней спячки мадам Природы - им просто-напросто было плевать на все это с высоты пятого этажа - именно к этому уровню подошла кирпичная кладка. Они были ей просто благодарны за погоду - без дождя и сильного ветра. Хорошая погода делает хорошие деньги работа была аккордной, коробку дома нужно было сдать через две недели и подрядчик данного строительного объекта вцепился в них, словно репей в собачий хвост, не давая передышки. А как же - от сроков сдачи зависела его собственная прогрессивка! Если бы можно было, он оставлял бы строителей и на ночь, благо в прожекторах недостатка не наблюдалось. Но... проклятая техника безопасности дополнительного страхового контракта категорически запрещала одним из своих пунктов работы на высоте в ночное время суток. Подрядчик , а по нынешнему маклер, постарался компенсировать темп производства работ дневной сменой. О Господи, какими только посулами не соблазнял он бригаду Толика Понякова! Премия в пять тысяч баксов была лишь слабым довеском к этому словесному поносу, которому, как считал сам бригадир комплексной бригады из восемнадцати человек, грош цена была в базарный день - после сдачи объекта в эксплуатацию все обещания заказчиков забывались, словно короткая летняя гроза. Или очередной депутатский лепет на предвыборной гонке раз в четыре года - кому как больше нравится. Поэтому бабки, как считал сам Толик и большинство членов его бригады, должны делаться в самое горячее время - перед самой концовкой работ, когда шефы становятся мягче разогретого воска, а деньги за хорошую и своевременно сделанную работу из них можно дергать, как перья из окаченной кипятком куриной тушки. "И ето правильно", - как сказал бы один из наших недавних правителей, сотворивший в бывших соединенных штатах России полнейшие Содом и Гоморру. Но была ещё одна, главная причина, по которой бригада вела работу бешеными темпами. Эта малоэтажка была пятой, юбилейной по счету, которую сдавали ребята одному и тому же заказчику. А значит, по условиям внутреннего контракта каждый из них имел право на собственную жилую площадь, причем халявную , не менее пятидесяти восьми квадратных метров по нынешним временам неплохая двухкомнатная квартира. И Толик Поняков поэтому закрывал глаза на несколько откровенно-хамские обращения главного управляющего стройки Кирилла Алексеевича Софонова с некоторыми пунктами все той же техники безопасности. Но святая вера в русское "авось" не однажды выручала подрядчика в таких вот стрессовых ситуациях, позволяя "загрузить" в собственный карман солидный сэкономленный довесок, выраженный баксовым эквивалентом. Понадеялся он на "авось" и сейчас. Забыв, однако, о русской пословице "Сколько веревочке не виться...", которой присущ один существенный недостаток - сбываться в самых непредвиденных ситуациях и в неподходящее для этого время. Это время пришлось на сегодняшний, самый безобидный, казалось бы, день...

Время, как уже говорилось выше, перевалило далеко за полдень, пора бы через пару часов и пошабашить. Осталось выработать последнюю бадью с раствором, выгруженным ребятами из только что подъехавшего с АБЗ самосвала. К ней уже прицеливалась "пауком" крановщица Любаша из кабины башенного крана, расположенной где-то на двадцатиметровой высоте. Пока двое мужиков-подсобников внизу цепляли стропы "паука" к ручкам бадьи, бригадир Толян и ещё один рабочий - Витек, стоя на сборных лесах, готовились принять её на уровне пятого этажа строящейся многоэтажки, чтобы затем затолкать в пустой оконный проем. Внутри ещё четверо ждали посудину , чтобы разгрузить её от жидкого раствора. Делалось это довольно бесхитростно: пока поддатая снаружи бадья совершала маятниковое движение, двое рабочих с двух сторон сбивали кувалдами задвижку на её торце и раствор выплескивался по ходу в огромный узкий деревянный короб. Назад она уже возвращалась почти пустая. Конечно, по инструкции бадью положено было опустить в монтажный проем, оставленный как раз для этих целей в полу одной из квартир пятого этажа. Но на то и составляются эти инструкции, чтобы их нарушать время от времени так рассуждал бригадир и бригада его поддерживала целиком и полностью. Пока ещё практикантка Любашка попадет этой бадьей в монтажный проем, да потом так же осторожно вытащит её обратно - уходит драгоценное время, а вместе с ним и надежды на допоплату по высшей категории.

Вот уже бадья, плавно оторвавшись от земли, послушно поплыла вверх и вскоре остановилась в полуметре от них, на уровне груди. Пришло время действовать.

- Давай, бугор! - Витек Бугаек, отчаянный до бесшабашности малый, навалился на неё всем телом, рискуя сорваться вниз с пятнадцатиметровой высоты. Толян уперся в железный короб с другой стороны, помогая ему раскачивать его.

- Р-р-ра-аз! - упершись ногами в настил лесов, они вдвоем резко толкнули. Бадья на тросе поплыла от лесов, раскачиваясь наподобие маятника.

- Два-а-а! - амплитуда огоромного маятника увеличилась на пару метров. В конце последнего, третьего размаха нужно было угадать момент и направить бадью в широкий оконный проем, где с кувалдами наготове стояли уже Серега Швец и Юра Котлов - оба по пояс обнаженные, они молодецки играли бицепсами мощных загорелых тел. И тут вдруг послышался этот предательский треск и помости под ногами Толяна и Витька качнулись, ускользая из-под ног. Серега, выронив кувалду из рук, подбежал к оконному проему, выглянул наружу и по его враз посеревшему лицу Толян понял - случилось что-то нехорошее.

- Атас, бугор! - заорал Серега, отчаянно размахивая руками. Прыгайте, бля, сюда! Леса...

Поздно. Сборные трубчатые конструкци начали складываться наподобие карточного домика, все убыстряя и убыстряя темп разрушения. Послышался грохот и треск рвущихся в куски досчатык подмостей, отчаянные крики подсобников внизу. Толян ещё успел заметить сорвавшегося вниз, вперед спиной, Витька и проплывающий мимо оконный проем, в который он опоздал запрыгнуть. Вот она, госпожа смерть, над которой они столько раз насмехались и на которую плевали с большой высоты - заглядывает в лицо бездонными провалами глазниц и веет леденящим дыханием Вселенной! Сейчас оставалось только поцеловаться с костлявой старухой, принимая её, как есть...