Ознакомительная версия.
Ольга Морозова
Шале в горах
© ЭИ «@элита», 2015
* * *Ранним декабрьским утром Анна Ивановна завтракала на кухне своей двухкомнатной квартиры. Горячий чай обжигал губы, и Анна Ивановна нервничала. Хотя дело было совсем не в чае, разумеется, не в чае… Анна Ивановна никак не могла привыкнуть к своему новому статусу – пенсионерка. На разные лады она повторяла про себя: пенсионерка, пенсионерка, пен-си-о-нер-ка… слово ей не нравилось. Более того, оно раздражало её своей безжалостностью и безысходностью. Словно вычеркнули человека из жизни раз и навсегда, вот так, за здорово живёшь. Сил ещё полно, голова на месте, но нет: человек обществу не нужен. Оно, это жестокое и неблагодарное общество, благодарит (что за нелепая игра слов!) человека за труд, за жизнь, отданную ему, крохотной пенсией. Живи, мол, как знаешь, я с тобой расплатилось и ничего тебе не должно. Теперь ты за рамками моей компетенции. Надо же! Что за несправедливость такая!
Анна Ивановна даже всплакнула по этому случаю. Потом вытерла слёзы и допила чай. «Что разнюнилась, старая вешалка?! – укорила себя. – Не ты первая, не ты последняя! Жизнь не остановишь». Осмотреться надо, отдохнуть и поискать работу.
Здравый смысл взял верх, и настроение у Анны Ивановны улучшилось. Ну зачем Бога гневить? Всё у неё хорошо. Она далеко не древняя старуха, а если и пенсионерка, то молодая. Многие её знакомые давно вышли на пенсию, и ничего – живут, да ещё как живут! Припеваючи. На работу устроились без проблем, благо лишних амбиций нет. Зарплата плюс пенсия, набегает весьма приличная сумма. В отпуск каждый раз за границу ездят, не жизнь – сказка! Есть куда стремиться. Свобода. А ведь этой самой свободы Анне Ивановне всю жизнь и не хватало. Работа, работа… муж, семья… каждый день заботы и хлопоты по хозяйству. Даже в долгожданный отпуск не каждый раз съездить получалось – то одно, то другое… то денег нет, то времени… так и крутилась всю жизнь, как белка в колесе. Не замечала годы, не считала…
Всё, как у всех, было. Школа, институт, замужество, рождение дочери, квартира, машина… гордилась даже, что всего с мужем сами добились, никто им на блюдечке с голубой каёмочкой блага не принёс. Зарабатывали. Муж, Гера, на двух работах по молодости работал, пока она в декрете с Леночкой сидела, чтобы семья ни в чём не нуждалась. Домой приходил усталый, ел – и спать ложился, даже словом перемолвиться некогда было. Тогда она считала это в порядке вещей. А как иначе? Дело мужчины – деньги зарабатывать.
Потом, когда Анна Ивановна, тогда ещё Аня, вышла из декрета и пошла работать, Гера всё равно на двух работах работал. Она видела, что муж устаёт, но ничего не говорила. Деньги засасывают. Всё мало было, всё хотелось чего-то… то мебель, то посуду, будь она неладна… тут у Анны Ивановны опять слёзы на глаза навернулись. Надорвался Гера… сгорел… если бы хватило ума не жадничать и вовремя остановить, сейчас бы не сидела одна на кухне.
А так жили они хорошо, дружно, многим на зависть. Познакомились в институте, она на экономическом училась, а Гера на автомобильном, на два курса старше. Банальное, в общем, знакомство, вышло, если разобраться, но какая разница? Главное, узнали друг друга и полюбили. Гера сразу к ней прикипел, а она сначала думала, прикидывала: достоин он её или нет? У подружки Наташки всё спрашивала – как он ей да как? Наташка плечами пожимала: ничего вроде… одет только не очень модно, но это поправимо. А так парень хороший, умный… для замужества в самый раз. Аня и сама видела, что Гера серьёзный, однолюб. Её родителям он очень понравился, особенно отцу. К тому времени Аня оканчивала пятый курс, и вопрос замужества витал в воздухе. Наташка вышла замуж за приезжего, бросила институт и уехала на Дальний Восток – муж оттуда, рыбак, на сейнере служил. Парень красивый, весёлый, щедрый, на гитаре играл… Наташка влюбилась без памяти. Аня ей даже завидовала тогда: у неё никаких подобных чувств к Гере не было.
Но время неумолимо шло, серьёзных кавалеров возле Ани не наблюдалось, а Гера был рядом – надёжный, спокойный, и Аня решилась: приняла предложение руки и сердца. Приняла, и ни разу не пожалела об этом. Душа в душу жили… столько лет, все эти годы… они и не поссорились ни разу серьёзно. Кому расскажи – не поверят, но она-то точно знает, что Гера её очень любил… любил и берег… Многие её подруги порасходились, снова замуж вышли, а она смотрела на них будто из другого измерения. Иногда неловко было за своё счастье, но каждому, как говорится, своё.
Незаметно как-то жизнь прошла… в суете… Ленка выросла, тоже замуж вышла. Они с Герой к тому времени денег накопили и купили молодым квартиру. Кредит, правда, пришлось взять, но ничего, выплатили потихоньку. Из-за этого несколько лет в отпуск не ездили, но разве можно сравнить отпуск и квартиру?! У молодых с деньгами туго было, так они с Герой всё и выплачивали. Ей-то ничего, а Гера много работал тогда. Днём на заводе, а вечером в гараже, машины ремонтировал, благо руки у него золотые. Анна Ивановна считала это в порядке вещей: все так живут.
А потом Гера заболел. Сердце. Ему едва за пятьдесят было. Врачи настаивали на операции, а они всё тянули… тянули, и дотянулись… не стало Геры. Анна Ивановна себе до сих пор простить не может, что не настояла, не заставила тогда мужа лечь в больницу… Она и сейчас в себя не пришла, никак поверить не может, что нет больше Геры, хотя уже несколько лет прошло.
Вроде жил рядом человек – не замечала, а как не стало, так самой впору хоть в петлю лезь, до того тошно… Вернуть бы всё назад, берегла бы мужа, как зеницу ока, холила и лелеяла, но смерть свои жертвы не возвращает…
Перед смертью Гера как-то обнял её и сказал: «Что-то мы с тобой, Аня, совсем в быту погрязли… устал я, отдохнуть хочу, в горы съездить, ни разу в горах не был… сколько живём, а так в горы и не выбрались… может, махнём зимой? На лыжах покатаемся».
Анна Ивановна тогда со смехом отмахнулась: «Какие лыжи?! Я лет сто на них не стояла! Чего позориться? И потом, кредит кто платить будет?»
«Да что ты всё кредит да кредит?! Ленка с мужем взрослые уже, пусть и платят. Квартира для них, не для кого-то…»
«Мы же обещали… и потом, зять получает мало, ты же знаешь. Давай в следующем году…»
«Ну, в следующем, так в следующем…» – Гера сразу сник, потускнел, и больше об этом не заговаривал. До самой своей смерти… и умер тихо, во сне, даже не попрощался.
От этого Анне Ивановне особенно больно. Как будто ушёл от неё, сбежал. Разочаровался… в ней разочаровался, в жизни… а теперь и прощения попросить не у кого…
А ей в наказание одинокая безрадостная старость, серые одинаковые, похожие друг на друга как однояйцевые близнецы, дни. Тихое сползание в могилу. Господи, какая же дура она была!
Анна Ивановна снова разрыдалась. Ну что за жизнь?! Новый год на носу, а справлять не с кем. Хотела к Ленке пойти, но они уезжать собрались на праздники. Что поделаешь, у них своя жизнь, зачем им под неё подстраиваться? А с другой стороны – подумаешь, праздник, Новый год. Ей сейчас что один год, что другой, всё едино. Посидит, телевизор посмотрит. Геру вспомнит… он Новый год любил, телевизор мог до утра смотреть, в отличие от неё.
Анна Ивановна вытерла слёзы и пошла звонить Наташке на Дальний Восток. Наташка там так и задержалась со времён замужества. С рыбаком она, правда, разошлась, спустя пять лет брака, но долго в одиночестве не прозябала, снова вышла замуж. Её второй муж был лётчиком. С ним у Наташки родилось трое детей, а теперь и двое внуков. На мужа Наташка частенько жаловалась и ругала, но, справедливости ради надо сказать, что с нынешним мужем Наташка дожила до серебряной свадьбы. По этому поводу, собственно, Анна Ивановна ей сейчас и звонила – поздравить.
Трубку подняли сразу, и Анна Ивановна услышала знакомый Наташкин голос, мало изменившийся со времён студенчества.
– Анька? Привет, дорогая! Как ты? – Голос у Наташки звенел молодым задором, так что Анна Ивановна почувствовала укол зависти и непроизвольно всхлипнула. – Ты что там, сопли разводишь?! – Наташка сердито прикрикнула на Анну Ивановну. – Прекращай! В чём дело?
Анна Ивановна утёрла слёзы, высморкалась и произнесла в самую трубку:
– Меня на пенсию выгнали… да Герочку вот вспомнила… эх, и дура я была! Кстати, поздравляю с юбилеем семейной жизни. Как твой?
– Да в порядке, бегает как лось. А чего ему сделается? Не летает, конечно, но сейчас в лётной школе преподаёт.
– Он у тебя молодец. Дай ему Бог здоровья! И тебе, кстати, тоже. Как дети, внуки?
– Да ничего… пыхтят, Нинка второго рожать собралась, так что я скоро снова бабушкой стану. А твои как?
– Да тоже ничего. Правда, у Ленки ничего не получается, сколько живут уже… но ничего, лечится, надеемся…
– Ладно, что всё про детей, да про детей… сама как?
– Да никак. Никому не нужная старая бабка. Пенсионерка к тому же.
– Ну-ну! Ты это брось. Какая ты старая? Только на пенсию вышла. Свобода! Наслаждайся. И хватит ныть! Я понимаю, ты к Гере очень привязана была, но нельзя же теперь остаток жизни провести в скорби! Живой в гроб не ляжешь, да и ни к чему это. Неужели бы Гера хотел, чтобы ты себя заживо похоронила? А знаешь, приезжай к нам на Новый год! Ваня рад будет… дети придут, внуки. Егорка такой забавный!
Ознакомительная версия.
