Боб Альман
Опасное знание
Действующие лица:
Филип Бринкман, 66 лет, профессор, 1-ая кафедра гражданского права.
Эллен Бринкман, 60 лет, его жена, кандидат филологических наук.
Ульрика Бринкман, 20 лет, их дочь, студентка филологического факультета.
Юхан-Якуб Рамселиус, 32 года, профессор, 2-ая кафедра гражданского права.
Отто Левисон, 53 года, профессор, 3-я кафедра гражданского права.
Аврора фон Лёвенцан, 52 года, профессор, кафедра гражданского процесса, декан юридического факультета.
Абрахам Карландер, 78 лет, профессор, кафедра истории литературы.
Манфред Лундберг, 45 лет, прецептор, 1-ая кафедра гражданского права.
Анна-Лиза Лундберг, 42 года, его жена, кандидат юридических наук.
Ёста Петерсон, 42 года, прецептор, 2-ая кафедра гражданского права.
Эрнст Бруберг, 39 лет, доцент, 2-ая кафедра гражданского права.
Биргит Бруберг, 32 года, его жена, магистр филологии.
Эрик Берггрен, 36 лет, доцент, 1-ая кафедра гражданского права.
Герман Хофстедтер, 38 лет, доцент, 1-ая кафедра гражданского права.
Мэрта Хофстедтер, 32 года, его жена, ассистент кафедры истории литературы.
Хильдинг Улин, 35 лет, секретарь юридического факультета.
Харальд Бруберг, 45 лет, помощник прокурора.
Густав Бюгден, 48 лет, комиссар уголовной полиции.
Сикстен Вальграв, 33 года, ассистент уголовной полиции.
Пауль Лапгхорн, 34 года, ординатор.
Урбан Турин, 22 года, студент юридического факультета.
Граждане почтенного города Уппсалы, мужчины и женщины, юноши и девушки, студенты, работники библиотеки, медицинские сестры, официанты, бармен, полицейские, редактор газеты «Эрго» и т. д. Действие происходит в Уппсале и в одном из ее пригородов, который называется Ворсэтра.
Я прожил в Кампхавет несколько лет. Кампхавет — это один из кварталов на улице Эфре-Слотсгатан, прямо напротив университета. Он состоит из старых многоквартирных домов, высоких и массивных. Вид у него, правда, немного унылый, с оттенком почти пуританской чопорности. Но я всегда любил его. Здесь царит какая-то удивительно уютная атмосфера, присущая лишь этим старым домам.
Я стоял и смотрел на улицу. Окна моей квартиры выходили на восток, на Эфре-Слотсгатан. Досталась она мне совершенно случайно в тот самый год, когда я стал доцентом. Я читал лекции по второму разделу гражданского права, который почти весь посвящен недвижимости. Стоило мне перейти улицу, и я уже был в университете. Немного поодаль, за домом архиепископа и зданием деканата, расположен юридический факультет, или Юридикум. Всеми своими тридцатью окнами он холодно взирает на кафедральный собор. Всего через два квартала, на юг по Эфре-Слотсгатан, находится университетская библиотека «Каролина». Если же вы пойдете не на юг, а на север, то через два квартала увидите духовную семинарию. Моя жена Биргит преподает там латынь и греческий. Позади моего квартала — кладбище. Таким образом, здесь все под рукой. Более удобного места для жилья не сыскать во всем городе.
Это было в январе, во вторник. Вот уже полчаса я бесцельно слонялся взад и вперед по комнате. Работать не хотелось. То и дело я останавливался у окна и начинал разглядывать часы на соборной колокольне.
Стрелки медленно приближались к двенадцати. Ровно в двенадцать станут известны результаты конкурса на соискание должности профессора, ведущего первый раздел гражданского права. Нас было пять соискателей. На профессорскую должность я едва ли мог рассчитывать. Но как все-таки оценят члены ученого совета представленную мной работу? Наверное, мне не стоило так волноваться.
Озаренные солнцем, вспыхивали позолоченные цифры под куполом Густавианума. Погода была ясная, но не особенно холодная, всего несколько градусов ниже нуля. За всю зиму еще ни разу не выпал снег. Газон перед домом был лишь слегка подернут инеем. Стояла чудесная зеленая зима. Такими и должны быть зимы. Я не люблю снега и холода.
Когда часы на соборной колокольне показали наконец без пяти двенадцать, я бросился в переднюю, накинул пальто и помчался вниз по лестнице. Потом я быстро перешел улицу, направляясь к южному подъезду университета. Идти было недалеко. Вдруг я увидел, что мне навстречу несется на мопеде рассыльный в кожаной куртке — типичный представитель нашей моторизованной шведской молодежи. В седле он сидел боком, отвернув голову в сторону, чтобы ветер не дул ему в лицо. А до пешеходов ему не было ровно никакого дела. Он летел прямо на меня. Я еле успел сделать шаг в сторону и попал в лужу, затянутую тонкой корочкой льда. Я не только промочил ноги, но, возможно, еще и выругался…
Тут я услышал чей-то громкий и веселый смех. На лестнице, ведущей к университету, стояли два господина, которые, видимо, оказались свидетелями моего конфуза. Один из них был высокий, крупный мужчина с некрасивым костлявым лицом и седыми космами волос, торчащими из-под каракулевой шапки. Другой был поменьше ростом и напоминал процветающего оптовика двадцатых годов. У него было румяное лицо, острый взгляд и простой английский воротник. Он всегда носил только простые английские воротники. Смеялся тот, что повыше. Это был профессор Юхан-Якуб Рамселиус, мой высокочтимый учитель, который вел второй раздел гражданского права. Другого звали Отто Левисон; он тоже был профессором, вел третий раздел гражданского права и был самым свирепым экзаменатором на факультете.
Я поздоровался с ними довольно сдержанно. У меня не было никакого желания вступать в светскую беседу. Левисон ответил на мое приветствие не менее холодно. Я не придал этому значения. Просто это была его обычная манера здороваться. Зато Юхан-Якуб был в самом лучшем расположении духа, и ему явно хотелось поговорить. К счастью, он не стал хлопать меня по плечу. А я тем временем добежал до дверей и уже взялся за дверную ручку.
— Что, сгораешь от любопытства? — ехидно спросил Рамселиус и снова расхохотался.
Я попытался разубедить его.
— Тебя там ждет сюрприз, — сказал он и отпустил меня с богом.
И быстро поднялся по маленькой лестнице в вестибюль. У самых дверей навстречу мне попался высокий сутуловатый студент. Его подбородок покрывала рыжая растительность, и одно плечо было выше другого. У него был такой вид, будто он решает мировые проблемы. Потом я миновал еще несколько дверей. Почти у самой лестницы, ведущей вниз, в кафе «Альма», стояла вешалка. Я разделся, повернул направо и подошел к дверям канцелярии. Университетские часы пробили сначала четыре четверти, а потом — двенадцать. С двенадцатым ударом я вошел в канцелярию.
Не задерживаясь, я сразу повернул направо. Там были расположены две комнаты, окна которых выходили ни юг; это был фасад здания. Во второй комнате сидел секретарь юридического факультета Хильдинг
