А ведь в какой-то момент грандиозной перестройки и последующего большого хапка, в начале девяностых, у нашей семейки (Вадик, маленький Антошка и я) не то что яхты — порой даже хлеба не было. Вадик тогда рыскал по столице как угорелый в поисках пропитания. Он считал себя обязанным. Он мужчина, он старший, ему и кормить семью, полагал мой муж, и в пору, когда его знания и опыт ничего не стоили, никаким трудом не гнушался. А потом его упорство и труд (как у лягушки, которая сбила молоко в масло) дали свои плоды. Его профессиональные знания, умения и опыт оказались востребованы и с каждым годом стали давать все больший доход. Правда, мне, конечно, было нелегко, потому что пришлось его отпускать. Сначала — на три года в Африку. Потом дважды, с перерывом на год, — на Ближний Восток. Затем во Францию… Трудно мне было без него. Зато мы с Антоном ни в чем не знали себе отказа. Мы, все трое, не то что как сыр в масле стали кататься, но нужду пережили и даже кое-что начали себе позволять. Я благие перемены в нашей жизни расшифровывала для себя так: благодаря тому что мы оставались вместе в невзгодах, Бог дал нам понежиться в радости. Какой был праздник, когда Вадик возвращался из своих командировок и надолго оставался с нами!
Я опять сбилась на Вадима, простите меня, а ведь начинала и хотела — о яхтах.
В мореплаваниях с супругом я многому научилась. Всему, что он умел сам. И теперь готова была применить свои знания на практике.
* * *
Boat Marina VII
Crew-list
Mr. Domnin Ivan, captain
Mrs. Ivanova Inna, co-captain
Mr. Voskoboinikov Petr sailor
Mr. Voskoboinikov Artem sailor [4]
* * *
Бортовой журнал. День первый. ***июля 2*** года. 07.21 СЕТ.
Вышли из порта К. (Испания, Каталония).
Ясно. Волнение 2–3 балла. Курс — 105.
* * *
Я всегда была мальчишницей. Мне лучше удавалось лазить по заборам, чем баюкать кукол. Я на равных с пацанами носилась в казаки-разбойники. В четырнадцать пошла не на курсы кройки и шитья, а в автошколу. И доездилась до кандидата в мастера спорта! Всерьез занималась карате…
Потом врачи объясняли мои пристрастия избытком мужского гормона тестостерона, из-за чего мне и пришлось помучиться, прежде чем я родила Антона. Как бы то ни было, в мужской компании я всегда чувствовала себя комфортней, чем в дамской: роль «своего парня» мне отлично удавалась. Джинсы или, на худой конец, шорты я ношу с гораздо большим кайфом, чем юбки. Лишь Вадик своими трогательными ухаживаниями, трепетным отношением и безграничной любовью сумел разбудить во мне женщину. Ах, Вадик, Вадик… Сколько еще я буду вспоминать тебя каждую минуту?
Казалось бы, я сделала то, что хотела: вырвалась из привычной обстановки. Вокруг нас, четверых, — ярчайшее средиземноморское солнце, бирюзовое небо, лазурное море. Мы благополучно вышли в нейтральные воды. Яхта идет на автопилоте. Вокруг меня трое сильных мужчин, трое друзей.
Я в купальнике на палубе белоснежной яхты. Я хороша собой, худа и подтянута. А все равно — точит червячок неудовлетворенности, сожаления по прошлому и опаски перед будущим. Воистину — человек никогда не бывает полностью, на все сто процентов счастлив. И даже когда ему кажется: в тот миг, в прошлом, я черпал бескрайнюю радость полной ложкой, все равно на самом деле что-то в ту секунду отравляло его счастье (а потом благополучно забылось). Например, даже когда Вадик впервые объяснялся мне в любви, я, помимо безграничного упоения, испытывала беспокойство по поводу своего не идеального маникюра…
Вот и сейчас, раскинувшись на прогретой солнцем палубе и временами лениво обозревая горизонт — нет ли судна на встречных курсах, — я все-таки напрягалась по поводу нашего вчерашнего спора с капитаном и командой.
…Всех троих мужиков в путешествие пригласила я. Они согласились с восторгом. Еще бы! Пройти от берегов Испании через все Средиземноморье, а потом по Черному морю до Сочи и при этом ни за что не платить — ни за аренду яхты, ни за воду с электричеством, ни за продукты! Да еще и получить изрядную сумму в европейских дензнаках за перегон борта! Да какого борта! Настоящая пацанская миллионнодолларовая посудина. Скромное обаяние буржуазии. Такие нам даже в прокате не доступны, о покупке — и мечтать нечего. Можно сказать, я завербовала парней на настоящую синекуру [5].
Со всеми троими я познакомилась настолько давно, что можно говорить о съеденном совместно пуде соли, если считать не только обычную пищевую, но и ту, что оставалась на наших губах и щеках во время штормов в морях Черном, Балтийском, Эгейском, Северном, Карибском… Проще говоря, всех троих я знаю тысячи лет. Однако это не мешает нам спорить, ссориться и даже ругаться. Вот и вчера, когда мы взошли на борт, загрузили припасы, забили холодильники льдом, баки — солярой, а танки — пресной водой; когда я покормила мальчиков праздничным ужином — пастой болоньезе, или, попросту говоря, макаронами по-флотски, и мы выпили по глотку виски — тут спор и разгорелся. И, как это часто бывает в любой семье (и экипаже), сыр-бор начался из-за денег. Запевалой выступила я: в конце концов, именно я договаривалась с владельцем яхты об условиях, и мне они показались приемлемыми.
— Базовая ставка, как я уже говорила, десять тысяч на всех. Но это — если мы ошвартуемся в Сочи не позже вечера *** июля. За перевыполнение плана предусмотрены бонусы. За просрочку — соответственно, малусы. И изрядные. Сутки просрочки — долой тысячу. На каждые сутки опережения — плюс тысяча.
— Да хозяин — просто Филеас Фогг [6] какой-то, — пробурчал Артем, младший и самый покладистый из братьев Воскобойниковых. А я стала развивать свою мысль, хотя и так все было понятно:
— Стало быть, чем скорей мы придем, тем больше получим. Значит, идти надо всегда, в идеале — без захода в промежуточные порты.
— Горючка. Вода. Лед для холодильников, — напомнил Иван — немногословный, как и положено капитану.
— Режим жесткой экономии, — возразила я столь же лапидарно.
— Все равно не получится! — закричал Петр, старший и чрезмерно эмоциональный брат Воскобойников. — Два, а то и три раза придется зайти!
— Меньше будешь мыться, есть и гадить, — хладнокровно заметил Артем.
Петя тут же взбесился, как будто им обоим не под восемьдесят (на двоих) было, а по десять на брата:
— Ты сам! По пять раз в день подмываешься, как шлюха портовая! Прости, Инка, за непарламентские выражения, но эта крыса сухопутная кого хошь доведет!
— Ну-ка, ша! — ни на децибел не повышая голос, непререкаемо пресек братскую свару капитан Иван, и Артем с Петькой послушно заткнулись. Авторитет шестидесятилетнего Ивана был высочайшим, недаром именно о нем я в первую очередь подумала как о первом кандидате на роль мастера, когда мне подфартило с халтуркой. — Но один-то раз точно придется зайти — иначе горючки не хватит. А может, даже дважды.
— Будем вызывать прямо к нашему подходу заправщика, — стала развивать мысль капитана я. — Попутно заливать воду, а кто-то в лавку за провизией успеет смотаться. Эдак мы всего часа полтора на остановку потеряем.
— Значит, у нас будет гонка, — съязвил горячий Воскобойников-старший. — Настоящая регата. Ты нам, Инна, между прочим, ни о чем подобном не говорила. А мы в отпуске.
— Знаешь, что, Петя, — заметила я ледяным тоном, — за неторопливый отпуск денег никто никому не платит. Ясно тебе?
Петька ничего мне не ответил — только надулся, и даже Артем с капитаном Иваном бросили на меня укоризненные взгляды: мол, зря я так круто беру, да еще с самого первого дня, когда мы даже в море не вышли.
…Вот и сейчас: помнили они, мужики, о нашем вчерашнем разговоре? Наверняка, насколько я знала сильный пол, уже забыли. А я, несмотря на ласковое солнце и нежный бриз, все лежала и занималась самоедством: напрасно, ох, напрасно я так обидела Петра — тем более что из всех троих он мне, говоря по совести, нравился больше всех — как товарищ, разумеется, только как товарищ…
* * *
Бортовой журнал. День ***. *** июля 2*** года. 20.2 °CЕТ.
Вышли из порта С.*** (остров С.***, Греция). Ясно. Волнение 1–2 балла. Курс — 90.
Сегодня под вечер в греческом порту С.*** произошло крайне неприятное событие.
То была первая швартовка за все время нашего путешествия. Земля, земля! Я чувствовала себя как Колумбов матрос. Твердый асфальт качался под моими ногами. Столько времени непрерывно в плавании я еще ни разу не проводила. Погода нам благоприятствовала: почти все время легкий бриз и ни единой тучки. Но все равно ступать по надежной земле было необыкновенно приятно. Я так и видела себя со стороны: походка непроизвольно стала разлапистой, словно у бывалого морского волка. Не хватало только трубки, татуировки и попугая на плече.
