-У меня тоже могут украсть. А вдруг у тебя там наркотики?
-Наркотиков-то там точно нет... Я согласен - девять долларов в неделю плюс один доллар - за то, что мой рюкзак будет храниться в вашей комнате.
-За хранение рюкзака - два доллара! - миссис Эволи внимательно посмотрела на лицо Боксона, и её глаза наполнились слезами. - Мой Габриэл был таким же бойким парнем...
Боксон не знал, кто такой Габриэл. Он молча вынул из кармана пачку полученных от Мигеля Одоссо денег и отсчитал несколько купюр. Миссис Эволи смотрела на доллары спокойно - у местных жильцов иногда случались эпизоды удачи, и тогда они также небрежно демонстрировали свое богатство. Потом их выбрасывали на улицу за просрочку квартплаты...
-Скажите, миссис Эволи, - продолжил разговор Боксон, доставая фотографию Стеллы Менкевич, - среди ваших жильцов вы не встречали эту девушку?
-Ты полицейский? - не глядя на фото, спросила миссис Эволи.
-Нет, мэм, я, скорее, друг семьи. Так как - встречали?
Миссис Эволи внимательно посмотрела на фотографию. На её лице отражалось полнейшее безразличие.
-Всех не упомнишь... Этих девок вокруг - стаями ходят... Нет, не припоминаю.
-Хорошо. - Боксон убрал фотографию в карман. - Тогда следующий вопрос: не было ли среди ваших жильцов француза. Его имя - Жозеф Моранто. Тоже не припоминаете?
-Ты - частный детектив? - спросила в ответ миссис Эволи.
-Нет, я не полицейский и не частный детектив, я просто ищу этих людей. И если вы их встречали, то почему бы вам мне об этом не рассказать?
-А почему бы тебе не убраться к черту? - миссис Эволи иногда не выбирала выражений.
-Как же я уберусь, если я уже заплатил за неделю вперед? - почти неподдельно удивился Боксон. - Мэм, если с вашей помощью я найду этих людей, то крупное вознаграждение вам обеспечено. Особенно за француза. Так как встречали?
-Покажи фотографию! - потребовала миссис Эволи.
-Вот, взгляните, ещё у него есть точная особая примета - он говорит с сильным французским акцентом. У вас был такой жилец?
Миссис Эволи засмеялась:
-Парень, в этом доме половина вообще не говорит по-английски, а другая половина говорит с акцентом. Нет, с такой особой приметой ты найдешь его только где-нибудь на Аляске - там из иностранцев одни эскимосы, другим там холодно. Какие ещё есть приметы?
-Ниже меня ростом, на вид - лет двадцать-двадцать пять, развитая мускулатура - он занимался культуризмом... Других примет нет.
-С такими приметами ты будешь искать его до скончания века. С чего ты взял, что искать его следует здесь?
-Была от него открытка месяц назад, он писал, что остановился в районе Хэйт-Эшберри...
-Месяц назад! Так он уже, наверное, от передозировки помер!..
-Тогда я должен увидеть его труп. Даже если для этого придется раскопать его могилу...
3
Боксон стоял возле стены, увешанной фотографиями и записками. "Зов предков" - было намалевано наверху красной краской.
"Джейн, мы тебя любим! Вернись домой!"
"Эдди, отец приезжает сюда каждый месяц. Дай о себе знать!"
"Бетти, мы ищем тебя!"
На фотографиях улыбались молодые лица. Иногда попадались семейные портреты - счастливые, улыбающиеся американские семьи.
Сотни фотографий, сотни записок.
"Интересно, кто-нибудь нашел таким образом потерявшегося ребенка?" подумал Боксон. И ответил себе: "Наверняка, ведь хоть кому-то это удалось".
Вероятность отыскания среди тысяч хиппи района Хэйт-Эшберри бывшего парижанина Жозефа Моранто оказалась столь мала, что Боксон захотел немедленно отправиться в обратный путь. Но вернулся к прежнему решению - искать до тех пор, пока есть деньги. И даже тогда, когда денег уже не будет.
Гарри Хилкерт стоял на прежнем месте, позировал туристам.
-Как нынче бизнес? - спросил подошедший к нему Боксон.
-Могло быть и лучше. Устроился?
-Да, спасибо за адрес. - Боксон возвратил визитку. - Гарри, как ты думаешь, часто родители отыскивают своих детей с помощью фотографий на стене?
-Иногда бывает. Ты боишься, что тебя тоже будут искать?
-Я сам ищу. Взгляни на фото - эту девчонку когда-нибудь видел?
Хилкерт с деланным равнодушием посмотрел на фотографию.
-Не припоминаю. Здесь таких тысячи. Знаю тут одного, он помогает искать. Она тебе кто?
-Совсем никто, просто по дороге попросили, если встречу - дать знать... А сам я ищу парня, Жозеф Моранто, француз... Не встречал такого?
-Покажи фото.
-Пожалуйста, но оно из его прошлой жизни. Он говорит с сильным французским акцентом. Попадался тебе такой?
Хилкерт пожал плечами.
-Разные тут бродят... Надо тебе людей поспрашивать...
-Где мне найти того парня, который помогает искать пропавших? - спросил Боксон.
-Здесь недалеко... Но он берет деньги за информацию. Ты как, заплатить сможешь?
-За хорошую информацию - я его озолочу. За вранье - сломаю обе руки. Его такие условия устроят?
Хилкерт задумался. Кроме работы фотомоделью, он имел небольшой побочный заработок - получал процент от тех сумм, которые вымогал его приятель с отчаявшихся родителей за якобы оказанную помощь в поиске сбежавшего ребенка. Заработок был относительно легким - если парень или девушка были в Хэйт-Эшберри, и столкнувшись с мерзостями вольной жизни, мечтали вернуться домой, найти их не составляло особого труда, а если сбежавшие из дома дети сознательно скрывались, то всегда можно было сказать, что информация оказалась устаревшей и заодно потребовать дополнительное финансирование для дальнейших поисков. Самым выгодным было помогать в поиске дочерей - за девочек родители беспокоятся больше. Далеко не все могли оплатить дорогостоящие услуги высококвалифицированных частных детективов, поисковые действия которых почти всегда бывали успешными. Бизнес на родительском несчастье процветал.
Но Боксон не был похож на несчастного родственника и вполне мог осуществить свою угрозу - в случае обмана переломать обманщику руки. А обещание озолотить в случае успеха... Хилкерт решился.
-Через пару часов у меня заканчивается смена, подходи, прогуляемся. Кстати, ты тоже француз?
-Я англичанин. Из Лондона. Через два часа я подойду.
...Когда полтора месяца назад Боксон вошел в лондонскую квартиру родителей, размахивая дипломом Сорбонны, отец подарил ему настоящий швейцарский хронограф - "Омега" в стальном корпусе. Боксон не решился брать с собой в путешествие столь дорогостоящую вещь, его спутником стали массово штампованные, но неожиданно надежные германские часы "Штиммерс"; когда-то их подарил ему его французский дед Гастон Трево, старый железнодорожник, бывший убежденнейший коммунист, соратник Тореза, с сотнями других товарищей по партии выбросивший свой партбилет в Сену, когда в ноябре 1956-го танки Хрущева въехали в Будапешт ("Эти русские предали нас, они всех нас предали!" сокрушенно говорил он в те дни). Привычка придерживаться жесткого временного расписания помогала Боксону сделать значительно больше дел, чем за тот же период успевали сделать его однокурсники. В путешествии Боксон своим привычкам старался не изменять.
Через два часа Боксон и Хилкерт поднимались на третий этаж четырехэтажного жилого дома, во всех окнах которого не было ни одного целого стекла. Хилкерт постучал в дверь.
-Кто там? - спросил из-за двери мужской голос.
-Открывай, Митч, это я, Хилкерт!
Судя по скрипу дерева, за дверью отодвигали деревянный засов. Так оно и оказалось - на двух больших скобах поперек двери висела полуторадюймовая доска. Взломать такую дверь можно было только осадным тараном. Или взрывом.
Митч - так звали приятеля Хилкерта, полное его имя было Митчелл Бакерлис оказался парнем лет под тридцать с традиционно длинными и немытыми волосами, а также с бакенбардами - остаточное явление рок-н-ролльной моды прошлого десятилетия. По сравнению с классическими бакенбардами маршала Мюрата растительность Митча выглядела жалко.
Хилкерт в нескольких фразах обрисовал проблему, Митч очень внимательно посмотрел на фотографию Стеллы Менкевич, также внимательно ознакомился с данными на Жозефа Моранто, с глубокомысленным видом пригладил шевелюру и сказал:
-Сто долларов - задаток. Информация стоит денег. Потребуются большие расспросы...
-Без задатка, - оттолкнул предложение Боксон. - В случае успеха за Жозефа Моранто получишь семьсот долларов. За девчонку - триста. За обман самостоятельно повесишься на дверной ручке. Условия устраивают?
Митч некоторое время не шевелился. Пару месяцев назад к нему обращался один родитель. Митч взял деньги, но никого не нашел. А родитель оказался серьезным мужиком и Митч три недели не мог встать на ноги - его били минут десять, как боксерскую грушу. Второй раз такого контракта Митч мог не пережить.
-Я отказываюсь, - сказал он.
-Митч, - тихим голосом сказал Боксон и улыбнулся, - ты уже не можешь отказаться...
-А ну вали отсюда... - от внезапного волнения вдруг захрипел Хилкерт, отводя руку для удара.
