- Он помогал Резнику.
- Как помогал? Был заместителем директора, или через улицу его переводил? Как конкретно он помогал?
- На автобазе были всякие дела... Ну, вы понимаете. И он, Гена то есть, следил за дисциплиной.
- Почему рабочие называют автобазу концлагерем? Там что - палочная дисциплина и круговая порука?
- Да, - вздохнула Пушкова.
- Рабочих избивали, были случаи?
- Были, - опустила голову женщина.
- Ваш муж принимал в этом участие?
- Насколько я знаю - да.
- Деятельность вашего начальника и вашего мужа касалась подделок документов, торговли излишками бензина, бухгалтерскими махинациями?
- Нет, - твёрдо ответила женщина. - Директор следил, чтобы на комбинате, в официальной деятельности, был полнейший порядок. Я, как бухгалтер, впервые встречалась с такой постановкой дела. От меня требовалось полнейшее соблюдение всех установленных правил.
- В таком случае возникает вопрос о скрытой деятельности. При таких раскладах ясно, что автобаза была всего лишь ширмой. Что было основным источником дохода для Резника и вашего мужа?
- Я точно не могу сказать, - замялась Тамара Николаевна.
- Но какие-то соображения у вас есть? Вы же умная женщина, бухгалтер. Что-то же вы видели, знали? Поймите, без этих сведений мы ничего не сможем сделать, чтобы отыскать убийц вашего мужа.
- Разрешите, я зайду завтра? - спросила она. - Я очень плохо себя чувствую, у меня кружится голова...
- Конечно, конечно. Поезжайте домой, отдохните, подумайте. Толь ко помните, что помочь нам найти убийц или убийцу вашего мужа нам может только полная и абсолютная ваша откровенность. Артур, проводи гостью.
Когда она ушла, я спросил подполковника:
- Вы считаете, что Пушкова убил кто-то из сослуживцев? Кто-то из шоферов, или других работников автобазы?
- Вряд ли, нет почти никаких сомнений в том, что серия убийств двухгодичной давности и убийство Пушкова - дело рук одного человека. Это на сто процентов подтвердила и графологическая экспертиза, и многое другое. До сих пор не обнаружен человек, хотя бы как-то соприкасавшийся со всеми убитыми. Так что версия о рабочем автобазы маловероятна. Что сейчас ценно, так это то, что впервые за всё время охоты за этим Санитаром мы нашли людей, которых предупредили. Как правило, записки-предупреждения находили после смерти его жертв. И ни разу никто из них не обращался в милицию с заявлением. В этот раз в силу обстоятельств мы знаем, что угрозы поступили и в адрес Резника, и в адрес начальника отделения милиции Павлова. За ними установлен контроль и наблюдение.
- Вы считаете, что разгадка близко?
- Я считаю, что убийца пренепременно знакомый всех пострадавших. Если мы найдём человека, который был где-то рядом со всеми убитыми, мы найдём убийцу.
Кстати, удалось установить кто такой Горелый. Он оказывается служил вместе с Пушковым в милиции и вместе с ним был уволен. А ещё раньше он жил вместе с ним и Резником в одной деревне.
Там, кстати, произошли два странных несчастных случая, пожар в результате бытового пьянства в доме самогонщика, и через два года похожий пожар в магазине, в соседнем селе километрах в десяти от села Горицы, откуда родом вся троица. Бывший местный участковый до сих пор считает, что и в том и в другом случае было убийство, и к нему причастны наши трое. Сын сгоревшего в магазине сторожа ездил с жалобами в Москву, ещё куда-то, добивался справедливости, а потом пропал. Так что ниточки, связывающие эту троицу, должны быть крепкими. Почему они поссорились с Горелым - вопрос.
- А почему вы уверены в том, что Санитар обязательно знал кого убивает? Может быть, он действовал методом тыка.
- Я ни в чём не уверен и обязан рассматривать все версии, но есть ряд признаков, которые исключают случайность. Ты же сам слышал: почти все жертвы Санитара имеют уголовную окраску. Вряд ли это может быть случайностью. И не забывай про предупреждения. Он всегда знал, кого и за что убивает, он не убивал случайных людей.
Глава седьмая
Санитар, а тогда ещё Чистильщик, случайно им встреченных людей решился убить лишь однажды. И было это так.
Он сошёл с поезда вечером, и сразу же столкнулся с ними. Это были два здоровых молодых парня, милиционеры. Один из них, проходя мимо, сильно толкнул плечом и Санитар отлетел в сторону. - Поосторожнее надо, - тут же погрозила им выходившая следом женщина.
- А ты что выступаешь, тётка?! - рванулся к ней один из милиционеров.
Второй остановил его, что-то сказав на ухо.
Санитар подхватил чемоданчик поудобнее и пошёл к вокзалу, расстроенный случившимся. Он вообще не любил грубости. Возле киосков он вспомнил, что время вечернее, а поесть у него с собой ничего нет. Остановился, порылся в карманах, и купив сосисок, хлеба и горячего кофе с молоком, встал поесть возле киоска. Рядом с ним пристроился сильно поддатый мужичок, основательно растрёпанный и взъерошенный, в распахнутой не по дождливой холодной погоде рубахе.
Он огляделся по сторонам, достал из внутреннего кармана мятого плаща четвертинку, пластиковый стаканчик и попросил у Санитара:
- Слышь. Отломи хлебца, а?
Санитар подвинул ему кусок хлеба и сосиску, но мужичок замахал на него руками:
- Мне только корочку, занюхать. Я знаешь как наелся? Я у тёщи был в гостях, а теперь домой еду - мне ещё надо в электричке про спаться до дома, чтобы к жене явиться как огурчик. У меня дома жена и двое ребятёнков. Понял, мужик?
Санитар кивнул - А я что говорю? - обрадовался мужичок. - Соображаешь! Давай налью?
- Я не пью, желудок у меня, - соврал как всегда, Санитар. - А ты поаккуратнее - милиция вон ходит.
И кивком головы указал на тех двух здоровых ребят в форме, которые возвращались к зданию вокзала по длинной, мокрой от моросящего дождя платформе.
- А я чего? - удивился мужичок. - Я же не пьяный, так, слегка. И не дебоширю, не ругаюсь, ни к кому не пристаю. Верно?
Он выпил стаканчик, понюхал корочку, вытащил сигареты, закурил, и наполнил второй стаканчик.
Тут и подошли те двое. Один из них положил на плечо тщедушному мужичку огромную лапу и спросил, наклонясь к самому ухо, доверительно, даже подмигнул:
- Похмеляемся?
Тот охотно кивнул и начал рассказывать про тёщу...
- Бери стакан, четвертинку и пойдём, - велел ему тот самый, который только что обнимал его.
- Стаканчик свой можешь выпить, теперь тебе всё одно, - заметил равнодушно второй.
- Ребята, как же так? Я же не пьяный, не скандалю, я ничего не нарушал...
- Пойдём, пойдём, мужик, - потянул его за рукав рубашки милиционер.
- Он же не пьяный, его электричка сейчас отойдёт, - попробовал вступиться Санитар.
- Ты что - тоже с ним? - прищурился на него милиционер.
- Я.. нет, я не с ним...
- Ну тогда крути педали! - рявкнули на него.
Санитар отошёл в сторону, но не ушёл. А мужичок, который сначала понуро побрёл за милицией, вдруг вырвался и побежал к платформе. К электричке, бросив на бегу и стакан и четвертинку. Бежал он плохо, ноги заплетались, выпил он всё же крепко, и здоровые парни догнали его без труда.
Они вели его как-то странно: с двух сторон за руки, отведя их в стороны. Не успел Санитар подумать, почему они так странно его ведут, как они отвели руки назад, как бы откачнув мужичка, и ахнули его об фонарный столб, отпустив разом.
Мужичок, не ожидавший такой подлости, ударился смаху лицом и как стоял, так и сел возле фонаря. По лицу у него текла кровь. Один из его обидчиков поднял его без труда за шиворот, и дав пинка, погнал перед собой. Он шёл впереди двух здоровых милиционеров - маленький, худой, ссутулившись, ставший сразу тоскливым, заплетаясь ногами и размазывая рукавом кровь по лицу.
Санитар проводил их взглядом до помещения милиции, которое находилось сбоку от вокзала, и пошёл в метро.
Потом он приезжал на вокзал несколько раз и выследил обоих милиционеров, проводил каждого до дома, изучил распорядок и график их дежурств, все их привычки. Обычно он был очень терпелив. Но в этот раз почему-то торопился, всё внутри у него дрожало. Он не мог понять, как это так, на одном из центральных вокзалов милиция так обошлась с безобидным человеком.
Первого из двух милиционеров он подкараулил за углом тянущегося вдоль путей забора, , мимо которого тот шёл с дежурства поздно вечером. В сумерках тот даже не понял, что обрушилось ему на голову, как только он шагнул за поворот.
Когда он с трудом открыл глаза, то инстинктивно потянулся рукой к разламывающейся от боли голове, но рука не поднималась. Не сразу сообразив, что просто связан, милиционер рванулся всем телом и только тогда догадался. Опустил глаза вниз и увидел, что лежит на железнодорожном пути, привязанный к рельсам, а во рту у него кляп из вонючей ветоши. Он завертел во все стороны головой, глухо замычал и задёргался.
Над ним наклонился маленький мужичок и вытащил ветошь изо рта. Милиционер задышал, брезгливо отдуваясь, отплёвываясь и фыркая.
