— То, что ты хочешь, и то, что ты получишь, две разные вещи. Весь район Рамоны на многие мили вокруг является моей вотчиной. Я содержу его в чистоте, поддерживаю образцовый порядок и вышвыриваю испорченную приманку. Для такого человека, как ты, плохо не иметь работы. От нечего делать валяешься на койке, и в голову лезут всякие дурные мысли. Ты пробездельничаешь некоторое время и скоро начнешь доставлять мне неприятности. Но я докажу, что я неплохой парень, Дойль. Ты заплатил за коттедж за месяц вперед и едва ли сумеешь вернуть деньги, если съедешь. Так что просто попроси меня разрешить тебе остаться на берегу и пообещай не доставлять никаких неприятностей.
— Я хочу остаться. Пожалуйста. И не буду доставлять вам никаких неприятностей.
Донни Капп улыбнулся тонкими губами, снял с ремешка дубинку и неторопливо двинулся к Дойлю.
— Хорошо. А сейчас я тебя немного успокою.
Алекс попятился назад и поднял руки, чтобы защититься от удара, но удар угодил в левое плечо. Дубинка коснулась нервного центра, и рука от плеча до кончиков пальцев моментально онемела. Вздрогнув от боли, Дойль замахнулся и попытался ударить правым кулаком Каппа. Помощник шерифа сделал шаг в сторону и парализовал правую руку Алекса тем же жестоким и тренированным ударом, потом толкнул плечом на стену рядом с дверью, ведущей в спальню, и ткнул концом дубинки в низ живота Алекса Дойля, тот согнулся пополам. Затем помощник шерифа округа Рамона спокойно и профессионально приступил к избиению. Сквозь туман боли и растерянности Алекс догадался, что Донни Капп показывает ему, как по науке следует бить по голове. Ни один удар не был настолько силен, чтобы он потерял сознание. Потом последовал несильный удар в пах, и Дойль услышал свой собственный хриплый крик, который металлическим эхом доносился откуда-то издали. Он согнулся пополам, получил очень сильный удар в голову, прямо над ухом, и рухнул на пол. Упал лицом на пол, но не почувствовал боли. В приятной тишине Алекс лежал на боку, прижав колени к груди.
Его глаза были полузакрыты, и он видел сияющие черные ботинки в шести дюймах от своего лица. Голос Каппа донесся откуда-то издали:
— … пару дней все будет болеть, Дойль. Но ты будешь помнить об этом еще долго после того, как вновь начнешь нормально ходить. И будешь вести себя очень тихо, как прирученный зверь, понимая, что если доставишь какие-нибудь хлопоты Донни Каппу, то он вернется и вновь повторит этот урок, только со множеством новых приемов. И мы будем тренироваться до тех пор, пока нас нельзя будет выпустить на телевидение. В Рамоне живут ниггеры, до которых я уже много лет даже не дотрагиваюсь своей дубинкой. Сейчас мне вполне достаточно просто показать им ее, и они белеют, как снег. Я хочу, чтобы ты всякий раз покрывался холодным потом, когда подумаешь о Донни Каппе.
Алекс увидел, как ботинки повернулись, и услышал удаляющиеся шаги. Через несколько секунд хлопнула входная дверь, потом хлопнула дверца машины и взревел мощный мотор. Скоро звуки стихли, и наступила тишина.
Влажная прохлада на лбу разбудила Александра Дойля, и он увидел над собой лицо Бетти Ларкин, огромное и расплывчатое. Ее губы сжались в сердитую линию, а в глазах застыла тревога. Она осторожно приложила холодную влажную тряпку к его лбу. Алекс понял, что близится вечер, потому что лучи солнца проникали в спальню под небольшим углом. И он знал, что все его тело представляет собой один огромный сверкающий сгусток пульсирующей боли.
— Чувствуете себя, наверное, ужасно? — прошептала Бетти.
— Никогда в жизни хуже себя не чувствовал. По-моему, никому и никогда не было так плохо, как мне сейчас.
— Я позвонила Гилу Керни, и он пообещал скоро приехать. Я говорю о докторе Керни. Он здесь совсем недавно, но врач очень хороший.
— Как вы узнали, что со мной случилось?
— Я услышала, как Донни Капп разговаривал с Бадди под окнами конторы, и уловила несколько слов. Донни как раз хвалился, что по-своему поговорил с вами. Я знаю Донни, поэтому вышла и потребовала, чтобы он все рассказал. Он заявил, что услышал о вашем возвращении, поехал на берег и «успокоил» вас. Я обозвала Донни грязным садистом и маленьким чудовищем и приехала сюда. Вы не ответили на стук, поэтому я вошла сама. У вас был такой ужасный вид, что я быстро вернулась, позвонила Гилу и опять помчалась сюда. Он будет здесь с минуты на минуту. Я была готова убить Бадди. Видите ли, ему показалось очень смешным, что Донни приехал сюда и избил вас.
— Это старинный южный обычай, мисс Бетти. Я имею в виду битье по голове. Мне еще стоит благодарить судьбу, что моим учителем оказался специалист своего дела, а не какой-нибудь любитель. Новичок может запросто убить человека.
Через десять минут приехал доктор Керни, и Бетти впустила его. Она вышла в гостиную, пока Гил осматривал больного. Если бы не длинные усы и усталый мудрый взгляд, доктору можно было бы дать лет восемнадцать, не больше.
Немного постукав и потыкав. Керни обработал пару царапин на голове Дойля и одно место на левой голени, где дубинка рассекла кожу.
— Он не бил вас по почкам?
— Вроде бы нет.
— Хорошо. Удары по ночкам не только очень опасные, но и очень болезненные. В некоторых случаях он причинял необратимые повреждения.
— Вы лечили и другие его… жертвы, доктор?
— Нескольких. Капп мастер своего дела. У него за плечами долгие годы тренировок, и он получает наслаждение от своей работы. По-моему, вам нет смысла делать рентген. Ребра на ощупь целые, переломов нет. Если боль не будет проходить, приезжайте ко мне на прием. Вы находитесь в хорошей форме, мистер Дойль. Я оставлю что-нибудь обезболивающее. Завтра вам покажется, что вы столетний старик. Послушайте моего совета — не лежите, заставьте себя двигаться. Выйдите на солнышко, поплавайте, позагорайте.
— А как быть со счетом?
— Заедете в мой городской кабинет. Счет будет у сестры… Принимайте эти таблетки по одной штуке каждые четыре часа. Если боль будет нестерпимой, можете принимать по две. — Керни закрыл саквояж и встал. Он на мгновение потерял официальность и перестал быть опытным молодым доктором. — Побои оказывают на психику человека интересное воздействие, мистер Дойль. Самый распространенный результат — сильное желание держать голову пониже, чтобы ей опять не досталось.
— Думаю, в случае со мной он к этому и стремился. Тогда я являюсь исключением из правила.
После ухода Керни Бетти Ларкин вернулась в спальню и сказала:
— Правда, он умница?
— Отличный парень.
— Что я могу для вас сделать?
— Керни оставил лекарства. Мне нужна вода, чтобы принять таблетку. И потом, если я смогу опереться на вас, то хотел бы добраться до туалета. Доведете меня до постели и можете уезжать домой.
— Неужели ничего не хотите поесть?
— Думаю, не хочу.
— А я думаю, что хотите.
Девушка принесла воды, и Александр Дойль проглотил таблетку. Потом свесил ноги с края кровати, и она медленно и легко помогла ему встать. Алекс обнял ее за плечи левой рукой. Его рука сейчас казалась большим колбасным рулетом, набитым замазкой. Бетти обняла правой загорелой рукой его за талию и медленно повела в ванную. Помогла войти в комнату и закрыла дверь. Через минуту Алекс сам открыл дверь и неожиданно сделал два неуверенных шага, прежде чем она успела подхватить его. Бетти сообщила Дойлю, что лицо у него цвета бумаги, и уложила в постель. Потом принесла сигареты, нашла еще подушки и устроила Алекса поудобнее. Он полусидел, курил, щупал ушибы, не без удовольствия прислушивался к звукам, раздающимся на кухне, и почти спокойно думал о Донни Каппе. Такие ребята приносят определенную пользу. В армии он знал пару похожих парней, которых всегда с удовольствием брал в разведку. Двигались они бесшумно, как кошки, и были бесстрашными ребятами из породы убийц, не признающими никаких правил морали, необщительными и очень опасными.
Бетти где-то нашла поднос и поставила его на стол, который придвинула к кровати. Приготовила она всего много, пахла еда вкусно, и Алекс неожиданно обнаружил, что действительно здорово проголодался.
— Вы хорошо готовите, мисс Бетти.
— Здесь совсем примитивная кухня. Наверное, я люблю готовить, потому что сама живу, чтобы есть. Ем, как волк, но не поправляюсь даже на фунт.
— Вам рано пришлось уехать с работы?
— Я сама себе хозяйка, Алекс, и прекрасно знаю, что и когда мне делать. Сейчас работы почти нет, нужно только подправить кое-какие бумажки. Начинается затишье. В июле дело немного оживет, а в сентябре начнется суматоха. Когда дел невпроворот, работаю я очень много. Часто при необходимости даже помогаю Бадди.
— Ну, Бетти, вы просто образец для подражания.
— Да, я незаменимая. Во всяком случае мне нравится возиться на верфи. Нравятся паруса, запах морского лака, короче, все, что связано с морем. Бадди точно такой же.
