Ознакомительная версия.
— Ты, Бойкова, передай там своим: пусть куда не надо нос свой не суют! — вслед мне крикнул майор.
Я ничего не ответила и молча покинула кабинет. То, что мне требовалось, я уже получила.
* * *
Сразу после того, как мы с Виктором вернулись в редакцию, был устроен еще один сбор. Я поведала о том, что увидела в деле, показанном мне Здоренко, а Кряжимский сообщил, что ответил Курдов на его вопрос об алиби.
Чтобы не вызывать у Курдова лишних подозрений, Сергей Иванович сказал, что прислан по моей просьбе кое-что уточнить.
А уточнение потребовалось потому, что алиби было опровергнуто одним из его друзей, который в день убийства Мясниковой видел Курдова совсем в другом месте, а вовсе не в ресторане рядом с Семеновской, как он ранее утверждал. На это наш подозреваемый заявил, что в тот момент был дома и смотрел футбол, а потому его просто с кем-то перепутали. Ну а алиби он сфабриковал для того, чтобы его не трогали и не подозревали в совершении убийства. Тем более что он его и не совершал. Одним словом, Курдов вел себя так же, как тогда, когда он оправдывался в глазах Лилии.
Немного посовещавшись, но так и не придумав ничего подходящего, мы решили разойтись по домам, а назавтра собраться вновь и на свежую голову прикинуть, что да как делать дальше. Вымыв за собой чашки, мы загрузились в мою машину, и Виктор развез нас по домам.
Оказавшись в своей квартире, я сразу, лишь переобувшись в тапочки, пошла на кухню. Там вскипятила чайник, заварила себе чашечку кофе и, сев у окна, принялась думать.
«Курдов утверждает, что в момент убийства смотрел дома футбол, а потому подтвердить этого никто не может… — крутилось в моей голове. Я чувствовала — что-то тут не так. И через пару минут сообразила: — Вероятно, он надеялся, что его слова никто не станет проверять. Действительно, подтвердить или опровергнуть их весьма сложно. Но… Если бы он был чуточку умнее, то мог бы сообразить, что такой нелепой отговоркой наводит на себя еще более сильное подозрение, а значит, проверять его непременно станут. Кстати, а ведь выяснить, шел ли в тот момент по телевизору футбол, вполне можно».
От осенившей меня мысли я резко вскочила и побежала в зал. Там подхватила стоящий у окна стул, установила его у шкафа, взобралась на него и стала копаться в залежах газет и журналов, скопившихся наверху.
Вскоре я выудила из этой макулатуры все газеты с телевизионными программами за последние два месяца и принялась искать ту, которая соответствовала дню убийства Мясниковой. Минут через пятнадцать необходимая телепрограмма попала мне на глаза, и я принялась тщательно ее изучать.
«Так, первый канал футбол не транслировал, — про себя отмечала я, медленно водя глазами по строкам. — Второй тоже. «СТС» транслировал, но только в двенадцать ночи. По «REN-TV» был только хоккей, а тут — баскетбол…»
Так, бормоча про себя, я торопливо просмотрела программу остальных каналов, но и там не нашла никакого футбола. А если где футбол и транслировался, то происходило это либо поздно ночью, когда Виктория уже была мертва, либо совсем рано, когда она еще была жива. В тот же период, в который произошло убийство, ни одного футбольного матча не показывали.
«Итак, футбола нигде не было, — отложив газету в сторону, повторила про себя я. — Значит, Курдов опять врал. Хотя…» Я вдруг засомневалась в своем выводе, потому что вспомнила о телеканале «Спорт», программы которого в моей газете не было, и слегка напряглась. Затем торопливо перебрала все газеты еще раз, но все же не смогла найти необходимой телепрограммы этого канала в день убийства. Пришлось отправляться к соседке, может быть, у нее сохранилась нужная мне газета.
Покинув свою квартиру, я не стала запирать дверь, а просто прикрыла ее и, позвонив в соседнюю квартиру, принялась ждать, когда мне откроют. Вот соседка отперла дверь, я приветливо ей улыбнулась и сказала:
— Анфиса Григорьевна, вы не одолжите мне одну старую телепрограмму?
— Программу? Старую? — удивленно повторила мои слова соседка. — Но зачем она вам нужна, Оленька?
— Для работы, кое-что ищу, — не стала вдаваться в объяснения я, хотя и знала, что этой женщине, не имеющей ни детей, ни родственников, любой разговор в радость и она бы с удовольствием меня выслушала. — Так что, дадите?
— А какая газета именно нужна? — стала уточнять Анфиса Григорьевна.
Я назвала ей номер и день, интересующий меня, и на всякий случай спросила:
— Надеюсь, вы еще не выкинули ее?
— Да нет, Оленька, что вы, — взмахнула руками женщина. — Вы ведь и сами знаете, что я газетки собираю, а по осени сдаю всю макулатуру. Деньги, конечно, небольшие дают, но все-таки хоть и не большая, а прибавка в мой бюджет. Да вы проходите, не стойте на пороге, а я сейчас поищу.
— Не могу, — откликнулась я вслед уходящей в квартиру хозяйке. — У меня квартира не заперта. Я лучше здесь подожду.
— Ну хорошо, я скоро, — откликнулась та.
Я осталась стоять на лестничной площадке в ожидании результатов поисков и невольно снова задумалась. Вскоре у меня появилась еще одна идея, позволяющая проверить слова Курдова. О том, что он смотрел футбол — а, как известно, его молча и при тихом звуке мужики не смотрят, — должны знать соседи за стеной. Если кто-то из них был дома, то он сможет подтвердить, доносился ли до них какой-то шум из соседней квартиры. А может, они видели, как Курдов куда-то уходил. Вздохнув, я укорила себя в том, что сразу не сообразила спросить соседей, когда ездила в гости к Александру, и позднее не попросила прояснить этот вопрос Кряжимского. Надо будет восполнить пробел, а сейчас придется довольствоваться тем, что есть.
— Оленька, я нашла газету, — закричала из комнаты соседка. — Сейчас принесу.
Я оставила свои размышления на потом и заглянула в квартиру Анфисы Григорьевны. Та уже подходила к двери и, заметив меня, протянула мне газету. Не сходя с места, я развернула ее и, отыскав программу спортивного канала, стала ее просматривать. Как ни странно, но и по этому каналу, несмотря на то, что по нему все время идут передачи, которые имеют отношение к здоровому образу жизни, никакого футбола не было. С утра шли обзорные спортивные программы по типу «Вестей», далее показывали фигурное катание, за ним транслировались соревнования по плаванию, а ближе к вечеру — хоккейный матч. Одним словом, и на этом канале футболом и не пахло.
Вернув соседке газету, я поблагодарила ее за помощь и направилась к себе в квартиру. Соседка недоуменно посмотрела мне вслед и тоже скрылась за дверью. Вернувшись в кухню, я достала из пачки сигарету и, закурив, вновь погрузилась в раздумья.
Из всего выясненного лично мне понятно, что Курдов причастен к убийству своей бывшей жены. Иначе бы он не заботился о своем алиби и не врал потом, когда его обман был раскрыт. Он даже представления не имел о том, какие передачи шли в тот день по телевидению. Выходит, Курдову было что скрывать, а значит, нам теперь просто необходимо найти какие-то доказательства, подтверждающие, что именно Александр убил свою бывшую жену. Но вот как это сделать?
Я задумалась, анализируя всю имеющуюся информацию, включая и ту, которую узнала в кабинете майора Здоренко. Пока выходило, что милиция действовала последовательно и правильно. «Стоп, — остановила я сама себя, перебирая в памяти исписанные листочки из милицейской папки, — а ведь в деле Мясниковой значится, что всех ее дачных соседей опросили! И никто из опрошенных не видел, чтобы кто-то входил в дом после хозяйки. Но, судя по всему, вопроса о том, не крутился ли кто-то возле дома еще до приезда Виктории, менты соседям не задавали. А ведь вполне могло быть так — и я даже уверена, что так и было! — преступник явился в дом раньше жертвы и поджидал ее на месте, потому-то его никто и не видел потом, когда Виктория приехала. Следовательно, нужно расспросить соседей еще раз и узнать, не видели ли они кого-нибудь не после, а до приезда Мясниковой. С этого, пожалуй, как раз и стоит начать завтрашний день».
Облегченно вздохнув — мысль мне в голову пришла неплохая, и, возможно, расследование завтра продвинется, — я затушила сигарету, сполоснула чашку из-под кофе и, пройдя в зал, включила телевизор. Потому что сидеть в полной тишине для меня сейчас было просто убийственно — теперь в голову полезли всякие неприятные мысли, связанные с Маринкой, о которой я, как ни старалась, позабыть не могла и уже начинала волноваться по поводу ее поведения. Я знала, что если позволю этим самым мыслям завладеть собой, то не смогу уснуть этой ночью. Маринке-то что, у нее вроде бы счастье на горизонте просматривается, а вот я по ее милости завтра с утра буду страдать головной болью. Нет уж, пусть мой мозг лучше загрузит нелепая и в большинстве своем ненужная информация с телеэкрана.
* * *
Новый день для всей моей редакционной команды начался в то же время, что и обычно. Без особой спешки все подтягивались на свои рабочие места и, полусонные, падали на стулья. Один только Кряжимский выглядел так, словно и не утро сейчас было. Не знаю уж, как ему это удавалось, если даже мне, после трех выпитых с утра чашек кофе, легче не стало и работать совершенно не хотелось. Кое-как переборов свою природную лень и утреннюю сонливость, я заставила себя быстренько выполнить все накопившиеся за вчерашний день редакционные дела, связанные с выпуском газеты, а уже после этого попросила всех собраться в моем кабинете.
Ознакомительная версия.
