Казалось, филиппинец почувствовал некоторую неловкость.
- Очень хороший приемник, - сказал он. - Только, пожалуйста, не увеличивайте громкость. Хозяин очень рассердится.
Мейсон стоял перед приемником, прислушиваясь.
Внезапно плавное течение музыки было нарушено дребезжащим звуком вращаемого телефонного диска, сопровождающимся щелчком. Звук повторился шесть раз. Кто-то в доме набирал номер.
Мейсон сразу же повернулся к выходу.
- Большое спасибо, - сказал он, - спокойной ночи.
Слуга-филиппинец задумчиво посмотрел ему вслед.
- Извините, но я доложу мистеру Хоману, - пробормотал он.
- О чем?
- О том, что вы задержались, чтобы выяснить, воспользуется ли он телефоном.
Мейсон улыбнулся:
- Пожалуйста.
Чувствуя на себе враждебный взгляд слуги, который уже взялся за дверную ручку, Мейсон почти подошел к двери, когда снаружи раздались быстрые шаги, и филиппинец широко распахнул дверь. Мейсон едва не столкнулся с загорелым молодым человеком, который взбежал вверх по ступенькам, намереваясь вставить ключ в замочную скважину.
- Хэлло, - произнес молодой человек, - я не собирался никого таранить. Прошу извинить.
Мейсон заметил глубоко посаженные темные глаза, резкие черты лица, большой покатый лоб и шапку курчавых черных волос, ниспадающих до плеч. Шляпы на нем не было.
- Послушайте, уж не ко мне ли вы приходили, а?
- Вы - Горас Хоман?
- Да.
- Я бы хотел поговорить с вами.
- Я чертовски спешу. Нельзя ли с этим подождать?
- Нет. Я - Перри Мейсон, адвокат. Представляю Стефани Клэр.
- Ох, мой Бог, еще одно нарушение брачного обязательства! Ладно, скажите ей, что, если она собирается обращаться с этим в суд, я скажу "да" и женюсь на ней. Это будет... Постойте. Вы сказали - Стефани Клэр? О, теперь я все понял.
- Молодая женщина, которую обвинили в том, что она управляла машиной вашего брата.
- Я догадался.
- Вы в это время ловили рыбу?
- Да, я был в море.
- Я только что объяснил вашему брату, что это серьезное дело, от которого нельзя отмахнуться. Нельзя просто заявить полиции, что он знать ничего не знает, и как ни в чем не бывало вернуться к работе. Ему придется подняться на свидетельскую скамью, а когда он это сделает, я намерен порасспросить его о том, что, по моему мнению, внесет ясность в разбираемое дело.
- Ни в чем вас не виню, но готов поспорить: Жюлю все это очень не нравится, если он оторвался от работы, чтобы выслушать вас.
- Он оторвался от работы и выслушал меня, но, мне кажется, его мысли витали где-то далеко.
Младший брат усмехнулся:
- Скорее всего так оно и было. Но вы исполнили свой долг. Не тревожьтесь за Жюля, он о себе позаботится. Вы у него почву из-под ног не выбьете.
- Довольно глупо рисковать чем-то действительно важным всего лишь из-за неуплаты штрафа за небрежное отношение к своей машине.
Горас Хоман взглянул на часы-браслет.
- Послушайте, я ужасно спешу, но пять минут у меня найдется. Пойдемте потолкуем. Филип, убирайся отсюда к чертовой матери.
- Да, сэр. Я подожду где-нибудь подальше, мне надо выпустить мистера Мейсона из дома.
- Я сам это сделаю.
- Прошу прощения, сэр, но так распорядился хозяин, сэр.
- О'кей, делай как знаешь, Филип. Я крикну, когда мы закончим. Хотите присесть? - обратился он к адвокату.
- Не будем терять время. Давайте постоим здесь и поговорим.
- Идет.
- Что вам известно о Спинни? - небрежно спросил Мейсон.
- Спинни? - Хоман нахмурился. - Постойте, вроде бы я где-то слышал это имя... Спинни... Нет, не знаю. Что еще?
- А о женщине из Нового Орлеана?
- Нового Орлеана... Не понимаю, какое это имеет отношение к данной истории? Послушайте, вы не похожи на типа, который стал бы просто отыскивать женщин и подсовывать их Жюлю, чтобы стать с ним на одну доску.
- А я и не делаю этого.
- Как я понимаю, вопрос заключается в том, кто вел машину?
- Совершенно верно.
- Ну, дружище, значит, мне надо благодарить свою счастливую звезду, что за рулем сидел не я. Вы же знаете, как оно бывает, Мейсон. Ты принимаешь твердое решение - никогда не садиться за руль в пьяном виде. Но это когда ты трезв. А если выпьешь, то думаешь, что достаточно трезв, чтобы вести машину. Ну а уж когда совсем наберешься, так, что даже не можешь дурачить себя мыслями, что ты трезв, тогда говоришь себе, что жизнь коротка, что надо веселиться и плевать на все последствия. И так постоянно, ничего не могу с собой поделать.
- Можно еще перестать пить, - отозвался Мейсон.
- Да нет, я имею в виду что-то реальное.
- А почему бы не вынуть ключи от машины и не отправить их по почте самому себе, как только вы начинаете пить?
- Не годится. Мне же хочется воспользоваться машиной, а не оставлять ее припаркованной у какого-то ночного клуба.
Мейсон рассмеялся:
- Боюсь, я не смогу вам помочь, а вы, я думаю, не сможете помочь мне.
- А в чем именно?
- Видите ли, я не думаю, что за рулем той машины была Стефани Клэр. Я даже не думаю, что машина была угнана.
- Жюль говорит, что ее угнали. Как правило, он очень точен, но ужасно рассеян, когда работает, а работает он постоянно. Полагаю, вы насядете на него во время перекрестного допроса? Мейсон кивнул.
- Сомневаюсь, чтобы ему это понравилось. Он нервничает, когда ему перечат... Короче, я рад, что ничего не знаю об этом деле... Послушайте, Мейсон, я очень сочувствую той девушке. Даже собираюсь заглянуть к ней. Не то чтобы я мог ей чем-то помочь, а просто пусть знает, что мне ее жаль, ну, и все такое. Я не думаю, что это она угнала машину.
- Тогда кто же?
- Какой-нибудь шалопай слонялся по улице и увидал машину Жюля.
- А может, у вас есть какие-нибудь соображения о личности этого шалопая?
Горас Хоман прищурился, понизил голос и сказал:
- Ну, если ставить вопрос таким образом... - Внезапно он коротко хохотнул: - Подождите, вы же Большой Злой Волк по отношению к нашему дому. Какие у тебя огромные зубы, бабушка! Нет, мистер Мейсон, я не могу позволить себе даже высказать догадку, к тому же у меня встреча с совершенно очаровательной особой, ровно через двадцать минут. У меня осталось всего десять минут, чтобы переодеться. Извините, старина, вы же знаете, как это бывает. Да, я собираюсь заглянуть к этой мисс Клэр. Как считаете, она не станет возражать?
- Мысль неплохая, если только вы не собираетесь вытягивать из нее какую-нибудь информацию. Предупреждаю, я попрошу ее ничего вам не говорить...
Хоман подмигнул.
- Что ж, честная сделка. Я ведь вам тоже ничего не сказал, не так ли?
- Абсолютно ничего.
- Значит, мы квиты. Рад был познакомиться...- Длинные, загорелые пальцы пожали руку Мейсона. Горас Хоман повысил голос: - Филип, он уходит, все семейное серебро на месте?
Слуга-филиппинец неслышно выскользнул из-за тяжелой портьеры, закрывающей проход под аркой. Мейсон понял - он расположился так, чтобы все слышать. Филиппинец распахнул входную дверь, и Мейсон, не произнеся ни слова, шагнул в ночь.
Глава 9
Когда Мейсон вошел в вестибюль, у больничной конторки стоял маленький седоволосый человек, глаза которого настороженно поблескивали за стеклами очков. Рядом с ним - молодой человек в сером пальто. Мейсон мельком разглядел его широкие плечи, черные волосы и раздвоенный ямочкой подбородок.
Женщина за расчетным столом говорила седому джентльмену:
- Мы никого не пропускаем к мисс Клэр без разрешения полиции.
Мейсон незаметно приблизился.
- Вы перевели пациентку в отдельную палату?- спросил седоволосый.
- О, вы, наверное, мистер Олджер?
- Так оно и есть.
- Да, мистер Олджер, мы в точности выполнили ваши распоряжения. Вы упомянули по телефону, что вы ее дядя?
- Правильно.
- Раз вы ее родственник, я полагаю, вам разрешат ее навестить. Сейчас все выясню. Подождите немного, пожалуйста.
- Справьтесь и о мистере Стерне тоже. Я имею в виду вот этого джентльмена.
- Он родственник?
- Ну, некоторым образом. Сестра улыбнулась:
- Извините, я должна знать. Он родственник или нет?
Молодой человек в сером пальто разволновался:
- Макс, я думаю, мне не стоит входить.
- Почему?
- Она может расстроиться. Подумает, что я пытаюсь использовать ее положение и... ну, я не знаю. Мне кажется, будет лучше, если я... Я могу немного подождать.
- Ерунда!
- Я мог бы подождать здесь, а вы узнаете, как она себя чувствует...
- Так он не родственник? - продолжала настаивать сестра.
- Они обручены... - пояснил Олджер.
-А!
- Были когда-то...
- Помолчите! - Олджер сердито посмотрел на молодого человека и тут же гневно повернулся к сестре. Своими быстрыми порывистыми движениями он напоминал какую-то птицу. Маленького роста, лет семидесяти, он казался куда более напористым и энергичным, чем молодой Стерн, которого природа наделила мощной грудной клеткой, резкими чертами лица - такие типы обычно рекламируют воротнички - и, по-видимому, излишней робостью.
