– Да, где-то так… – ответил тот.
– Странно, что я ни о чем таком не слышал. Дело было довольно громкое, но версия о том, что Максимовская совершила самоубийство, была железной, и никто и не думал ставить ее под сомнение. Я постараюсь прояснить вопрос с вашим заявлением. Только завтра вам придется приехать к нам в отдел. Надеюсь, возражений у вас не будет?
У Станислава возражений не было. У меня, разумеется, тоже. Тем более что в это время в холл как раз вошла группа саперов. Пятеро молодцов в лихо заломленных беретах и камуфляжной форме, двое из них несли большие чемоданы.
– Кто здесь главный? – спросил один из них, с погонами капитана.
– Старший оперуполномоченный Лисовский, – представился ему уже знакомый нам опер.
– Капитан Завьялов, – небрежно откозырял капитан. – Надеюсь, у вас достоверная информация о взрывном устройстве?
– Вполне!
– Тогда я попрошу вас организовать полную эвакуацию этого здания!
Что тут началось! Лисовский вызвал по радио еще несколько машин, и милиция полностью оцепила гостиницу.
К чести администрации «Братиславы» надо сказать, что эвакуацию они организовали почти идеально, без сучка и без задоринки. За какие-то десять-пятнадцать минут на улице рядом со зданием были собраны около ста человек – весь наличный состав гостей и персонала. Люди, конечно, были в шоке – и это мягко сказано. Все спрашивали друг у друга, что случилось. При этом выдвигались самые разные версии. В основном, конечно, досталось чеченским террористам.
– Это они, проклятые! – доверительно докладывала Лисовскому какая-то старушка. – Сама видела, как вон тот бомбу нес!
И она показала на жгучего усатого грузина или дагестанца, мирно стоящего рядом.
– Зачем обижаешь, слушай! – обиделся тот. – Я изюм привез тебе продавать, какая бомба, слушай! Сейчас пойдем ко мне в номер – я тебя изюмом угощу! Такая старая женщина, а что говоришь!
Откуда ни возьмись, возникли телевизионщики со второго канала. Ну прямо как в кино про Америку! Менты почему-то начали отгонять журналистов от места происшествия. Но Лисовский их остановил:
– Пусть себе снимают, все равно информация просочится так или иначе.
Прошло еще двадцать минут напряженного ожидания. И вот наконец на крыльце отеля вновь появились саперы. Капитан Завьялов с видом победителя нес специальный контейнер для переноски взрывчатки. Судя по всему, там лежал наш злополучный телефонный аппарат. Завьялов отнес контейнер в свой «уазик», а затем вернулся к Лисовскому, который все это время стоял вместе со мной и Станиславом.
– Интересная штучка! – сказал он. – С Афгана таких не видел! А чтобы ее в телефон запихивали, так это вообще в первый раз! Рвануло бы, как только кто-нибудь снял бы трубку. Процедуру знаешь, уполномоченный? Вещдок заберешь у нас потом, как обычно!
– Знаю, не впервой! Спасибо вам! – Лисовский пожал руку капитана.
– Так это была армейская мина? – не выдержала и спросила я капитана: – Пластид с пьезовзрывателем?
Тот бросил на меня удивленный взгляд. Мол, что это еще за гражданская дамочка задает такой специфичный вопрос.
– Именно, а откуда вы знаете? – спросил он.
– Догадалась! – ответила я.
– Ничего себе, догадалась! – засмеялся Завьялов. – Эдак вы могли и сами эту бомбу обезвредить!
– Учитывая, что это именно она ее обнаружила… – как бы невзначай заметил Лисовский. – Это вполне возможно!
– И часто вы так? – спросил у меня Завьялов.
– Что? – удивилась я.
– Вот так находите бомбы в своем номере? – спросил сапер.
– Первый раз! – сказала я.
И соврала, потому что на самом деле всего два года назад, в Грозном, мне пришлось вытаскивать аналогичную бомбу из номера, где останавливалась наша группа якобы специалистов-медиков.
Правда, тогда бомба была проще и помещалась не в телефоне, а в обычном чемоданчике. Но разминировала я ее битый час. И когда мне надоело разбираться, куда идет какой проводок, я вырвала первый попавшийся из гнезда питания. И можете себе представить – у меня получилось! Но когда руководитель нашей группы майор Степанов об этом узнал – он влепил мне сразу десять нарядов. Естественно, по прибытии в Россию. Но проследить за исполнением наказания ему так и не удалось – через два дня он пал от пули чеченского снайпера.
– Желаю вам больше не находить у себя подобных подарков! – Завьялов приложил руку к своему берету и пошел к военному «уазику». Его бригада последовала за ним.
– Значит, разбираетесь во взрывчатке? – спросил меня Лисовский.
– Хобби! – сказала я.
– Хорошее хобби! – заметил он. – Так во сколько вы завтра сможете приехать ко мне?
– А разве это не вы назначаете время? – удивилась я.
Он прищурился и пристально посмотрел на меня, как будто изучал. Потом сказал:
– В вашем случае я готов сделать исключение! Так во сколько вас ждать?
Я вопросительно посмотрела на Станислава:
– Когда ты сможешь?
– В любое время, я ведь могу отменить занятия!
– Тогда давайте часов в десять. Пойдет? – спросила я Лисовского.
– Хорошо, я буду вас ждать в десять. – И он почему-то посмотрел на меня, словно эти слова относились только ко мне.
– Что-то не нравится мне этот Лисовский… – сказал Станислав, когда опер удалился.
– А по-моему, хороший парень! – ответила я. – В нашем положении помощь государственных органов совсем не помешает!
– Я пойду в номер! – сказал Станислав. – Теперь можно?
– Теперь можно, пошли! – согласилась я.
На крыльце, перед тем как войти в гостиницу, я обернулась и еще раз посмотрела на площадку перед подъездом. И неожиданно поймала взгляд маленьких злых глаз. На меня смотрел парень лет двадцати пяти, бритый, в короткой кожаной куртке и черных джинсах, заправленных в тяжелые тупоносые ботинки. Он стоял среди кучки зевак, все еще обсуждающих такое интересное для нашего тихого городка происшествие. Увидев, что я за ним наблюдаю, парень быстро отвел взгляд и торопливо направился в сторону набережной.
– Что случилось? – спросил меня Станислав, увидев, что я остановилась.
– Так, ничего. Просто кое-что заметила. Похоже, нам с тобой лучше съехать из этого отеля.
– Съехать? Куда? Зачем? – Станислав поморщился.
– Об этом я еще подумаю. В любом случае, до утра твои неизвестные «благожелатели» успокоились.
«Благожелатели» действительно успокоились. Или же затаились. Впрочем, мне это было совсем неважно. Как только вечером мы наконец вошли в наш обезвреженный номер, я только и сказала Станиславу:
– Дверь никому не открываешь, в случае подозрительных телефонных звонков тянешь время и будишь меня! – И пошла в свою комнату.
– А ты? – раздалось мне вслед.
– А я иду спать! И тебе советую!
– Разве уснешь после такого! – сказал Станислав.
– Привыкай! – ответила я и закрыла дверь на свою половину.
Но он, по-моему, так и не уснул в эту ночь. По крайней мере, когда я проснулась в три часа ночи, было слышно, как работал телевизор – благо в отеле транслировалось много круглосуточных каналов. Я даже почувствовала легкий укол совести, типа «это вот ты привыкла ходить под прицелом, а парню-то тяжело». Но мне очень хотелось спать, и я загнала свою совесть подальше, в темные глубины своего подсознания.
«Я сегодня уже спасла ему жизнь – стало быть, я хорошо выполняю свою работу. И какие, собственно, ко мне могут быть претензии?» – С этой мыслью я повернулась на другой бок и уснула.
* * *
– Господи! С тобой все в порядке? – первое, что спросила меня тетя Мила, когда утром я ей позвонила.
– Да, а что со мной должно было произойти? – удивилась я.
– Как?! Разве ты ничего не знаешь? По телевизору показали, как вчера из твоей «Братиславы» выносили бомбу! Неужели ты ничего не видела и не слышала?
– Не имею ни малейшего понятия об этом случае! – нагло соврала я. – Я вчера очень рано легла спать. Но раз такое дело, то, пожалуй, нам будет лучше куда-нибудь отсюда съехать. Кстати, у вас случайно нет вариантов в частном секторе?
Разумеется, у вездесущей тети Милы совершенно случайно был «вариант в частном секторе». Одна из ее подруг, тоже пенсионерка и тоже экс-юрист, сдавала квартиру в новом спальном районе нашего города, далеко от центра, что в данной ситуации меня вполне устраивало. Ведь чем дольше находишься в пути, тем проще обнаружить слежку и тем проще от нее оторваться.
Тетя Мила обещала к вечеру решить все организационные вопросы со своей подругой, а нас со Станиславом в городском управлении внутренних дел ждал респектабельный оперуполномоченный Лисовский.
– Сейчас едем в банк – предупрежу народ, что сегодня до обеда занятий не будет. А потом поедем в милицию, – сказал Станислав, выходя из своей комнаты. Вид у него был, мягко говоря, непрезентабельный – мешки под глазами свидетельствовали о полном отсутствии сна в предыдущую ночь.
