Ознакомительная версия.
В поисках приключений сбежал из дома, отправился в Париж и записался добровольцем в армию. Благодаря бравому виду, осанке и умению фехтовать Видок был зачислен в егерскую часть. Перед сражением с австрийцами юношу произвели в капралы гренадеров. Но ссоры и дуэли, которые Эжен Франсуа бесконечно затевал, вынудили его перейти на сторону австрийцев. Однако измена продлилась недолго, ибо Видок не собирался проливать свою кровь ни за австрийцев, ни за французов, ни за кого бы то ни было вообще, воспринимая военную службу как временное пристанище. Поссорившись и с австрийцами, капрал гренадеров снова вернулся к французам. А затем и вовсе подался в бега.
Влюбившись в весьма доступную девицу и застав её в постели с другим, избил любовников, за что и был заточён в башню святого Петра. Тюремное заключение за столь незначительный проступок могло бы так и остаться лишь эпизодом в жизни юного Видока. Однако неопытность и самонадеянность сыграли с ним злую шутку. Не думая о последствиях, Эжен Франсуа польстился на сто франков, предложенных сидевшим вместе с ним в одной камере крестьянином за помощь в освобождении из тюрьмы. Недолго думая Видок и два его приятеля по заключению, подделав документы о помиловании, передали бумаги через вступившего с ними в сговор надзирателя. Когда бумаги дошли до самого верха, крестьянин отправился на свободу, к семье. Но вскоре крестьянина схватили, и он тут же выдал пособников, уверявших, что они знать ничего не знают о поддельных бумагах и уж тем более не имеют к ним никакого отношения. Видоку и его друзьям не поверили, – надзиратель во всём признался. И к уже имеющимся срокам заключения добавились дополнительные несколько лет. Но долго оставаться в камере Видок не собирался – у него на собственную жизнь имелись другие планы.
И начались бесконечные мытарства. Юноша убегал из тюрьмы – его возвращали. Он снова бежал, и снова его ловили и водворяли в камеру. Побеги сделались верительной грамотой Видока, по которой его с великими почестями принимали в любой тюрьме. В первый раз Эжен Франсуа решился на побег при помощи раскаявшейся любовницы, той самой, из-за которой он и угодил в башню святого Петра. Ветреная красотка принесла простившему её узнику мундир тюремного инспектора. Воспользовавшись мундиром, Видок загримировался и бежал, но его поймали и снова посадили в тюрьму. Однако мысль о побеге с тех пор не покидала юношу. Благоприятный шанс представился довольно скоро.
В один из промозглых зимних дней Видок и ещё несколько заключённых были вызваны на допрос. В помещении кроме узников находились двое жандармов. Один из охранников вышел, опрометчиво оставив около Видока мокрую от снега шинель и головной убор. Другого жандарма в это же время вызвали звонком. И тут Видока пронзила мысль: надо быть круглым дураком, чтобы не попытать счастья! Не теряя ни секунды, Видок быстро надел шинель, головной убор, схватил за руку одного из заключённых и решительно направился к двери, делая вид, что сопровождает арестанта по нужде. Ничего не подозревающие солдаты их пропустили.
Оказавшись на воле, Эжен Франсуа по простоте душевной сразу же двинулся к любовнице, где его уже ждали полицейские. Дерзкого беглеца отправили в парижскую тюрьму Бисетр, где арестанты дожидались отправки на каторгу. Заключённых заклеймили, сковали попарно и отправили по этапу. По дороге Видок снова сбежал, перепилив оковы и усыпив бдительность конвоиров. Обретя свободу, беглец поселился в маленькой деревеньке у бывшего кармелитского монаха и стал помогать в богослужении и обучении детей. С этой ролью Эжен Франсуа справлялся настолько хорошо, что ни у кого не возникло и тени подозрения, что молодой монашек на самом деле беглый каторжник. Страсть к женщинам согнала Видока с насиженного места. Однажды ночью на сеновале разомлевшего в объятиях красотки монашка схватили местные ревнивцы и выволокли голым на улицу, увидев в лунном свете клеймо на плече, пригрозили сдать властям.
Не дожидаясь, когда за ним придут полицейские, Видок бежал. Немного поколесил по Франции, затем нанялся матросом на капер и отправился в Роттердам. Паспорта у него никто не требовал, и юноша в который раз за время своих странствий присвоил себе чужое имя. Вместе с товарищами он брал на абордаж английские торговые суда, за что получал свою долю захваченной добычи. У Видока скопилась преизрядная сумма денег, и юноша уже начал подумывать об открытии собственного дела, но тут на капер нагрянула полиция. Матроса без документов забрали на берег, и по дороге в участок он снова попытался бежать, на этот раз неудачно. Беглеца отправили в Тулон, где вскрылось его прошлое. Видоку выдали одежду каторжника и заковали в ручные кандалы. Так он очутился среди «оборотных лошадей», как называли беглых и снова пойманных преступников. И опять Видок, прибегнув к маскараду и загримировавшись фельдшером, сбегает из тюрьмы. И вновь неудачно. Тогда он подстерегает удобный момент и прыгает из окна камеры в протекающую под стенами узилища реку, породив, таким образом, миф о своей бессмертности, неуязвимости и прямо-таки нечеловеческой везучести.
Так Эжен Франсуа сделался легендой, получив громкое прозвище Король Риска. О нем говорили, что он не человек, а оборотень. О его способностях проходить сквозь стены тюремные поэты слагали баллады. И хотя авторитет Видока в преступных кругах был невероятно высок, это был замкнутый круг, из которого вечный беглец не видел выхода. Жить среди преступников амбициозному юнцу претило, ибо он считал себя несравненно выше окружающих его отбросов общества. Эжен Франсуа полагал, что рождён стать полководцем. Или даже – к чему уж скромничать – самим императором!
Однако вести честную жизнь мешала широкая известность в преступном мире. Один раз у Видока почти получилось зажить, как простой обыватель. Эжен Франсуа сошёлся с милой девушкой Аннет, поступил на службу в мануфактурную лавку и целый год исправно трудился приказчиком. Так продолжалось до тех пор, пока Видок не повстречал на улице бывших друзей по тюрьме, собирающихся ограбить аптекаря. Королю Риска пригрозили, что, если не пойдёт на дело вместе со всеми, его выдадут полиции, как беглого каторжника. И вот тогда Эжен Франсуа Видок, поразмыслив над сложившейся ситуацией, сыграл на опережение. Он отправился в парижскую полицейскую префектуру к шефу Первого отделения, боровшегося с уголовными преступлениями. И рассказал господину Анри свою историю, предложив услуги осведомителя.
– Только преступник может поймать преступника, – в приватной беседе заявил Видок. – Господин Анри, я широко известен в преступных кругах, знаю воровскую кухню изнутри и могу свободно вращаться среди бандитов самых разных мастей. Клянусь, месье, что сам, добровольно, отправлюсь на каторгу, если не смогу приносить вам пользу.
Главный полицейский Парижа по расследованию уголовных преступлений принял визитёра благосклонно, но не дал никаких гарантий. За свою долгую службу в полиции он перевидал самых разных ловкачей, в том числе и тех, кто, прикрываясь высокопарными фразами, ради собственной выгоды беззастенчиво предавал подельников. Но вскоре месье Анри был немало удивлён, убедившись, что раскаявшийся беглый каторжник и в самом деле развернул нешуточную борьбу с преступностью. Мало того, Видок не просто сам боролся с преступниками, он создал охранное отделение при управлении полиции, приняв на работу в Сюрте – так он назвал свою бригаду – бывших каторжан. И вот уже долгие годы неустрашимый Эжен Франсуа Видок руководил тридцатью подчинёнными из бывших заключённых, поступившими на службу в полицию.
Сказать по чести, из всего этого сброда Видок был уверен в порядочности лишь двух-трёх человек, ибо перерождения из преступника в добропорядочного гражданина бывали крайне редки. Вступив в Сюрте, лихие парни не меняли своих привычек. Они не переставали пить, играть и тратить деньги на девок, за одну ночь оставляя в кабаках и притонах месячное жалованье. И потому Видок закрывал глаза на мелкие провинности подчинённых, понимая, что горбатого могила исправит. Но горожане делали свои выводы.
По Парижу поползли слухи – банда Видока орудует под прикрытием полиции. Много недовольных было и в самом управлении. Нерадивые полицейские сыскари, раздосадованные успехами Видока, всячески поддерживали недовольство парижан, способствуя распространению порочащих его слухов. Преступный мир также ополчился на предателя. И только господин Анри по-прежнему продвигал своего протеже, всячески способствуя его начинаниям. Франсуа не оставался в долгу, стараясь при первой же возможности порадовать шефа.
Ознакомительная версия.
