– Я еще вчера хотела позвонить, но не решилась. А сегодня, думаю, дай все-таки спрошу. Не то чтобы я очень огорчена, но все-таки…
Конечно же, она совершенно не огорчена. Чего ей огорчаться? И так весело все у нее получалось, что я никак понять не могла: или я с ума сошла, или мне наш разговор мерещится, или Вересова чокнулась.
– Понимаете, дело даже не в том, что это очень дорогая помада, – не умолкала Лариса Витальевна. – Дело в том, что она элитная, ее очень трудно достать. Я вам как-нибудь расскажу, как я ее раздобыла, это же целое приключение…
– Помада? Какая помада? – спросила я, но голос прозвучал как-то хрипло.
– Да я, понимаете ли, когда мы уходили от вас, остановилась на лестничной площадке поправить губы. А потом положила помаду в сумочку. Пришли домой, а в сумочке ее нет. Я и решила, что уронила ее на вашей лестничной площадке.
Вот дура! Ну разве можно так! Меня ведь чуть кондратий не хватил. «Не нашли ли вы чего-нибудь на лестничной площадке?» Ей бы такую находку… Но от сердца отлегло.
– Помаду, значит, потеряли?
– Неужели вы думаете, что я сожалела бы просто о губной помаде? Но это же Элизабет Арден! Без подделок, настоящая.
Кажется, что-то слышала я про такую фирму. Мне сразу стало грустно и обидно: жена руководителя какой-то дурацкой химической конторы пользуется элитной помадой, а я, краса и гордость сыска, молодая, с неплохим заработком, даже ничего толком не знаю про новую знаменитость… Нет, так дальше жить нельзя.
– Не видела я вашей помады. Если вы ее там уронили, так кто-то сразу и подобрал. На площадке ее искать сейчас бесполезно.
Еще бы – ребята обшарили весь подъезд, что не только тюбик помады, но и просяное зернышко, если бы оно там лежало, нашли бы.
– Жаль. Ну ничего, другую достану, – легко щебетнула Вересова.
Она, видите ли, не особенно расстроилась от того, что потеряла знаменитую помаду. Зато у меня досада не проходила: раз такое дело, чего тянуть, надо начать новую жизнь, с новой косметикой.
– Лариса Витальевна, будете себе помаду доставать, приобретите и на мой счет. Попробую Арден, может быть, и мне понравится.
– Да что вы, Татьяна Александровна, непременно понравится. Это же лучшее из того, что сейчас есть в мире косметики. Можете быть спокойны. Вам она очень пойдет…
– Ну спасибо!
– Для вас, Татьяна Александровна, все что угодно. Вы не стесняйтесь, спрашивайте. У меня, знаете ли, есть некоторые связи в торговом мире, старые знакомства. Так что могу достать все. А вы приходите к нам в гости, чайку попьем, поболтаем. Геннадий Валентинович тоже будет очень рад.
– Непременно приду, – пообещала я.
Но мне совершенно не хотелось идти к ней в гости пить чай и болтать. Разве только за губной помадой сходить? Или ну ее, эту Арден, не стоит она того, чтобы целый вечер болтать с Ларисой Витальевной…
Вот так содержательно пообщавшись с Вересовой, я позавтракала и отправилась к ее супругу.
* * *
Фирму «Химсинтез» я нашла довольно быстро, а к Геннадию Валентиновичу меня проводили. Кабинет у главы фирмы оказался не очень-то солидным по современным меркам. Клетушечка какая-то невзрачная, об одно окно со старыми коричневыми шторами. А в клетушечке письменный стол, большой шкаф с какими-то книгами и бумагами, сейф и шесть стульев. Возле стола – маленький потертый коврик, доставшийся «очевидно» в наследство от богатенького в прошлом НИИ. А на письменном столе стояли ваза с фруктами, бутылка минеральной воды и стакан, явно приготовленные специально для меня.
Шеф поспешно выбрался из-за стола и очень любезно меня встретил. После обоюдных расшаркиваний Вересов заговорил о моем гонораре и тут же выплатил его. И правильно сделал. Это хоть немного улучшило мое настроение.
– А теперь, Татьяна Александровна, займемся делом, – предложил он. – С чего начнем: провести вас по лабораториям или подробно изложить суть происходящего?
«Начнем с сути», – решила я. Но ничего принципиально нового не услышала.
– Материалы исследований, вероятно, хранятся в этом железном сундуке? – поинтересовалась я, внимательно выслушав Вересова.
– Да, все окончательные материалы находятся здесь, в сейфе.
Сейф тоже был старый, наверное, ровесник пыльным шторам, изделие времен расцвета застоя. Большой, солидный, но несуразный какой-то. Вскрыть такой сейф специалисту – делать нечего.
– У кого имеются ключи от него?
– Только у меня, – сообщил шеф «Химсинтеза».
– А если кому-то надо просмотреть материалы? Насколько я себе представляю вашу работу, потребность в этом должна постоянно возникать.
– У нас принято, что только я могу выдать материалы. И сотрудник просматривает их здесь, в моем присутствии.
– Но это же очень неудобно.
– Зато надежно…
– Как оказалось, не очень-то и надежно…
– К сожалению, – вынужден был согласиться Вересов.
– А сделать второй ключ можно?
– Его ведь можно сделать только по основному, а его я никому в руки не давал.
– Так ли? А когда уезжаете или болеете… Кому на это время вы передаете ключ?
– Я никуда не уезжаю и никогда не болею.
– Вы ни разу не ощущали, что кто-то без вашего ведома заглядывал в сейф? А то ведь сейфы, случается, вскрывают и без ключа.
– Никогда. Если бы такое случалось, я бы сразу заметил. У меня там, знаете ли, определенный порядок.
– То есть вы полагаете, что в сейф забраться никто не мог.
– В этом я уверен. И уверен в том, что утечка информации есть.
– Понятно. Тогда давайте знакомиться с вашей фирмой…
Вначале мы прошлись по всем кабинетам. Вересов показал мне бухгалтерию. Потом небольшую комнату, где за столами сидели четыре немолодых дамы и что-то писали. Когда мы вошли, все четверо, как по команде, оторвались от работы и с любопытством уставились на нас.
– Здесь у нас ведутся теоретические разработки, – пояснил глава «Химсинтеза», и мы тут же покинули комнату с дамами-теоретиками.
Побывали мы также на складе реактивов, в комнате, где были собраны полуфабрикаты и образцы продукции, разработанной фирмой. А потом отправились в лаборатории. Их было две. Две довольно большие комнаты с громадными вытяжными шкафами, заставленные длинными столами и полками, на которых разместились сотни различных бутылочек, колбочек, пробирок, реторт и прочих, не знаю как их назвать, стеклянных сосудов самых причудливых форм и немыслимых конфигураций. А за столами в белых халатах стояли или сидели работники лабораторий и что-то делали. Что именно, не знаю. Одни что-то подогревали, другие что-то с чем-то смешивали, третьи рассматривали что-то в микроскопы, четвертые записывали что-то в большие тетради… В общем, все были очень заняты, у всех был очень умный и серьезный вид, и на нас никто не обращал внимания. Хорошо, что я не пошла учиться на химфак. Сколько бы меня ни учили, я все равно бы не разобралась в такой умной науке, как химия.
Экскурсия на этом закончилась, и мы вернулись в кабинет Вересова.
– Что они там записывают? – поинтересовалась я. – В лабораториях, куда мы заходили, некоторые что-то записывали в большие тетради, – я теперь каждую запись считала потенциальной возможностью раскрыть секреты фирмы.
– Это результаты отдельных опытов.
– Все они связаны с вашим новым волокном?
– Нет, что вы. Мы ведь работаем не только над этим волокном. У нас целый ряд оригинальных разработок и с волокнами, и с пластмассами. Специалисты проводят опыты и заносят в специальные тетради записи о результатах.
– А по этим записям можно узнать что-нибудь о процессе создания нового волокна?
– Нет, конечно. Это ведь просто результаты отдельных опытов. Понимаете, как отдельные страницы книги. Каждую из них можно прочесть, но представления о книге они не дадут. А вот если собрать их все и разложить по порядку, тогда и получится книга. Так и здесь: если результаты всех опытов проанализировать и выстроить в определенном порядке, становится ясно, чего мы добились. Но такое происходит только на уровне нашего технического директора. Эту должность занимает очень опытный специалист Евгений Константинович Чернов. Он занимается анализом.
– А в этом Чернове вы уверены?
– Татьяна Александровна, я скорей заподозрил бы самого себя, чем его. Он не только прекрасный специалист, но и человек высочайших моральных принципов. Мы с ним основатели этой фирмы. У него светлейшая голова, именно поэтому он стал техническим директором, а я – только директор-организатор. Все исследования на его плечах, и он более всех остальных заинтересован в приоритете нашей фирмы. Кстати, идея создания нового волокна – наша совместная идея. Причем, откровенно говоря, более его, чем моя.
– А сотрудники, работающие конкретно над волокном… Кого-нибудь из них ваши конкуренты подкупить могли?
– Знаете, Татьяна Александровна, в основном это очень порядочные люди. Но теоретически рассуждая – могли. За каждого я поручиться не могу.
