— Так я тоже не любил… До сих пор думаю, не сон ли все это. А представьте моё тогдашнее состояние? Выбитая косточка на кулаке принесла целое состояние! Сказал бы мне кто в тот момент про загнивающий и умирающий капитализм. Сам бы умер на месте!
— А что было дальше? Вы рассказывали обстоятельно, но про перелом челюсти я пока ничего не услышал.
— Обязательно услышите, — кивнул Дима, — но вернёмся в Голливуд. Итак, назрел актуальный вопрос — как жить дальше? Интересный парадокс — нет денег, не знаешь, как жить, есть деньги — все равно не знаешь. И посоветоваться-то не с кем, разве что сам с собою. Посоветовался, взвесил. Никаких гарантий, что сейчас Сашка возьмёт и на развод не подаст. Тем более, нестыковки в отношениях потихоньку набирали обороты. Закончился антракт — начинается контракт. Да ещё деньги обратно отсудит. Кто их законы идиотские разберёт? Поэтому надо подстраховаться. К примеру, перекинуть капитал на родину, так, чтобы не достали его злобные янки. Самое простое, вложить деньги в недвижимость. Купить по-тихому домик тысяч за двести-двести пятьдесят. И чем быстрее, тем лучше. На том и порешил.
Утром Сандра к клиенту, я к её компьютеру. У них все покупки, даже очень крупные, через Интернет делают. Это там в порядке вещей. Вышел на российский рынок недвижимости, через пару часов надыбал подходящий вариант. Трехэтажный особнячок под Сестрорецком. Фонтан в холле, арки, полы с подогревом, джакузи, подземный гараж. Престижное место, природа, сосны, в двух шагах озеро и залив, недалеко от Питера. Участок двадцать соток, хоть поле для гольфа строй. За все удовольствие двести пятьдесят тысяч. Естественно, не шишек. Половина того, что лежало на моей карточке. Но я долго не раздумывал. Как говорил Рокфеллер, не переживайте, если много тратите, переживайте, если мало зарабатываете. В конце концов, особняк всегда продать можно и деньги вернуть. Фирма риэлтерская надёжная, специализируется на торговле особняками для иностранцев. Сейчас многие у нас недвижимость покупают. На юриста тратиться не стал, не велика проблема — домик купить. Созвонился с фирмой, там гарантировали, что в случае каких-либо претензий к качеству здания, тут же вернут деньги и сделку аннулируют. Гарантом выступал один коммерческий банк, куда и поступят мои кровные. То есть все цивилизованно и вполне надёжно, практически, как в Америке. Через неделю я получил соответствующий пакет документов — договор купли-продажи, акт технического состояния дома и прочую макулатуру. Причём не копии, а подлинники, как полагается. После с чистым сердцем набил на клавиатуре номер моей карточки. Для снятия денег. Утром проверил счёт. Все в порядке, сняли ровно, сколько надо, копейка в копейку. В банке я расписался за перевод, получил чек.
Теперь, когда в России я владел частной собственностью, можно было затронуть неудобную тему о семейных перспективах. Купил в русской лавке бутылочку молдавского розового и за ужином Сашке вопрос ребром — как теперь жить будем? По любви или по расчёту? Говори честно, без ссылок на ментальность… Она призадумалась, видно тоже её этот вопрос глодал. «Знаешь, что, — отвечает, — давай сначала к тебе съездим. Я хочу Россию увидеть».
Понятно… Проблему лучше изучить со всех сторон… Справедливо, съездить надо. И с матерью супругу познакомить и Питер показать, но что потом? Назад в Америку? Ещё неизвестно, захочу ли я обратно в Штаты вернуться, а Сашка у нас остаться. Скорее нет, чем да. Так Сашке и говорю. Выбирай. Она минуту-другую подумала и предложила выход. Вот что значит психолог. «Давай в России свой дом купим. Ты говорил, они у вас не очень дорогие. И будем ездить туда-сюда. Надоест здесь — поедем к тебе. И наоборот. Денег, слава „лексусу", хватит, можно на одни банковские проценты жить». — «Молодец, Сашенька! Я уже! Уже купил! Сюрприз!» И фотографии особняка на стол кладу. «Что, это твой дом?» — «Конечно! Нам осталось только заскочить в фирму и взять ключи!» — «А туда не забредут медведи?» — «Отстреляемся!»
Покупку снова в ресторане обмывали. На сей раз в нашем, русском. Посмотрела, наконец, Сашка, что такое нормальная гульба. С цыганочкой, с выходом, от всей души. Не их буги-вуги дистрофический. Она первый раз в жизни увидела, как стаканами водку пьют. Шок — это по-нашему. Я ей говорю — и так здесь каждый уик-энд. Водка до изнеможения, после в бассейн. Прямо в одежде. Старинный русский обычай, идущий из глубины веков, передающийся из поколения в поколение. Ничего не поделать — генный уровень. Люди рождаются с этим в крови, с этим и умирают. У каждого ребёнка врождённый инстинкт — пришла суббота, беги в магазин. Вот у вас, американцев, нет такого, потому что история ваша слишком мала, и на генном уровне ничего не передаётся, разве что любовь к попкорну. Я ей правильно объяснил, доктор?
— Смотря в каком состоянии она была.
— В состоянии средней тяжести, говоря вашим медицинским языком.
— Тогда правильно.
— Единственное, что я не смог ей объяснить — это значение доброго русского слова «простава». Как ни пытался перевести, так и не поняла. Она меня спрашивает: «У тебя тоже генный уровень?» — «Нет, что ты. Мои предки французы, со времён Наполеона в русском плену зависли, поэтому не волнуйся, суббота для меня не повод».
Утром стали вещи паковать. Много не брали, в основном подарки для знакомых. С визами проблем не было, без всякого блата оформили. Отвальную отгуляли, Мишку обняли и в «боинг». В самолёте я немного расслабился, разомлел и открыл Сашке страшную тайну. «Ты уж извини, дорогая, но не рукой я первое стекло разбил, а булыжником». Она уставилась на меня, как индеец на «гремучку». «То есть ты, Дь-и-ма, обманул концерн?» — «Только наполовину, — отвечаю, — второе стекло расколотил по-честному, исключительно за счёт собственных костей. Сама видела. Поэтому мы получили два миллиона, а не четыре». Сашка опять таращится: «Зачем ты это сделал? Это не есть правильно, ты есть мошенник». — «Спокойно, дорогая. Во-первых, для концерна два миллиона, что бизону дробина, они и не заметят. Во-вторых, стекла у них все-таки говенные. А в-третьих, я русский. Это многое объясняет. Между прочим, можно все вернуть назад и извиниться. Пожалуйста. Приземлимся — звони». Не знаю, убедили ли Сашку мои аргументы, но до конца полёта она со мной не разговаривала. Правда, никуда потом и не звонила, из чего я сделал вывод, что менталитет вновь побеждён ещё одним инстинктом. Отдавать доллары куда труднее, чем их получать… Долетели до Москвы, поболтались там пару дней, в Мавзолей заглянули, в Третьяковку. Затем — в город над вольной Невой, город нашей славы трудовой. Сашка, конечно, в трансе была от увиденного. Она думала, к трапу самолёта медведи голодные подбегут. Или волки. Не, одного медведя мы действительно встретили. На Невском, возле Катькиного садика, чудик какой-то с настоящим косолапым ресторан рекламировал. Там же, на Садовой, чуть под «жигуль» не угодили. Сашка по западной привычке двинула по пешеходному переходу, не пропустив русского водителя. Хорошо, я был рядом, спас, можно сказать, от верной аварии. Долго потом объяснял, что в России все наоборот. Не в водителях дело, а в правилах. Так сложилось исторически… Когда будет у нас машин больше чем пешеходов, тогда правила поменяются.
Остановились в «Европе», по высшей категории. Теперь можем позволить качественный сервис. В Сестрорецк решили с утра нагрянуть. С частными владениями знакомиться. Я в продажную контору позвонил, чтоб ключи забрать, но там никто не берет — суббота, выходной. Ничего, так посмотрим, а в понедельник заберём.
Заказали лимузин и с ветерком… И тут, доктор, начинается самая трагическая часть моей истории. Возможно, вы уже догадываетесь.
— Дома не было.
— Дом как раз был, и даже трехэтажный, но… По нужному мне адресу находился районный кожно-венерологический диспансер… Ладно б, блин, хоть сарай или гараж, а то диспансер. Особый цинизм. Павел Валерьевич, если б вы видели, как на меня пялились в регистратуре, когда я стал доказывать, что по этому адресу должна находиться моя частная собственность. Хотели в другой диспансер позвонить. Сашка вообще ничего не понимала. Кукарекает, словно попугай, — что это за люди, что это за люди? И что они делают в нашем доме? Давай вызовем полицию…
Не надо полиции, Сандра Джоновна. Не наш это домик. Неужели ещё не поняла? Где ты тут фонтан увидела? Или полы с подогревом? А журчит за углом далеко не джакузи… А что тут делают эти люди в белых халатах, я тебе потом объясню.
Взгляд собеседника, наполненный детской обидой, скользнул по пустому стаканчику и вернулся в исходное положение.
— Я Сашку в машину затолкал, и в город. В контору, продавшую нам кожно-венерологический диспансер.
— Конторы не существовало, — предположил я.
— Это оказалось общежитие хлебозавода. Двенадцать этажей. Номер телефона, указанный на сайте, был установлен в комнате коменданта. Комендант второй год сидел на больничном и в общаге не появлялся. Скорей всего, к телефону подключились. Когда я звонил в контору из Америки, трубку снимал вежливый молодой человек, представлявшийся Романом. Никаких сомнений в подлинности учреждения у меня не возникало. Потерял бдительность на американской земле. Оторвался корнями от родины, блин… А от родины нельзя отрываться ни на секунду, где бы ни находился.
