Начальник отвернулся и достал из кармана валидол.
Как я и полагала, кругломордого теперь следовало искать в ресторане. Он одиноко сидел в углу помещения, настороженно посверкивая оттуда злыми глазами. На треть опорожненная бутылка водки стояла перед ним на столике. Он казался очень расстроенным.
Видимо, в их парочке мозговым центром являлся красавчик, и теперь, оставшись в одиночестве, кругломордый потерял почву под ногами. На активные действия у него не хватало духу, и он предпочел тактику выжидания, скрашивая горечь неудач обычным российским средством.
Я присела за столик и мило улыбнулась. Отморозок вытаращил глаза и недобро ухмыльнулся. В тамбуре он меня не видел и поэтому ничуть не встревожился.
— Чего тебе, коза? — сказал он полупьяным голосом. — В рог хочешь? Лыбится она! Кайф нам поломала — и лыбится! Ничего, сейчас Юрок придет…
Последние слова он произнес не совсем уверенно.
— Юрок теперь не скоро придет, — сказала я с сожалением.
В голове у кругломордого начало кое-что проясняться. Как ни был он туп, но, сопоставив некоторые факты, пришел к заключению, что я совсем не случайно то и дело попадаюсь у него на пути.
— Вот, значит, как! — сказал он севшим голосом. — Что вы с Юрком сделали?
— То же, что и со Свином, — любезно ответила я. — Съеденная фигура снимается с доски.
Он одним махом вылил в рот полстакана водки и помотал головой.
— Все равно, — убежденно произнес он. — Все равно вам хана.
— Это откуда такие данные? — поинтересовалась я.
Отморозок победоносно усмехнулся.
— Лукьян за вами самого Трофима послал, — значительно произнес он. — Трофим свое дело знает. От него не уйдешь. Отвяжетесь по полной программе.
— И много вас с Трофимом поехало? — невинно спросила я.
Кругломордый подозрительно уставился на меня.
— Скоро узнаешь, — пробормотал он с угрозой.
К нам подошел официант в замасленной белой униформе и предупредил:
— Закрываемся, ребята… Ступайте в вагон.
Мой собеседник мрачно посмотрел на него, но спорить не стал. Он допил водку и поднялся.
— Ну пошли, что ль! — небрежно бросил он мне. — Я за тобой присмотрю, — он пьяно засмеялся. — Чтоб не обидели!
Шагая через вагоны, он с вызовом поглядывал по сторонам, то ли нарываясь на драку, то ли опасаясь подвоха. Потом ему вдруг понадобилось в туалет, о чем он мне тут же по-свойски и выложил.
Но ему не везло. Проводник запер туалет перед самым его носом, недружелюбно буркнув, что сейчас будет станция и можно потерпеть. Отморозок тупо подергал дверную ручку и длинно выругался.
— Какие проблемы! — успокоила я его и достала свой личный ключ. — Прошу!
Кругломордый удостоил меня одобрительного взгляда и скрылся в туалете. Я немедленно заперла его и посмотрела в окно. За окном уже появились окраины поселка Ступино. Сломя голову я бросилась к начальнику поезда и объявила ему, что бандит заперт в туалете пятого вагона и об этом нужно немедленно сообщить, чтобы ОМОН действовал целенаправленно.
Господин Сидоров, кажется, уже начал привыкать ко мне, потому что безропотно связался со станцией и передал необходимые уточнения.
— Но, позвольте, — вдруг сказал он, оборачиваясь. — Как понимать — заперт в туалете? Но кто же его там запер?!
Однако ответа на свой вопрос он так и не получил, потому что я уже выпорхнула из купе.
Поезд затормозил. Захлопали открываемые двери, и начался цирк. Пятый вагон оцепили дюжие ребята в пятнистой форме с короткоствольными автоматами наперевес. Несколько человек ворвались в тамбур и, едва меня не затоптав, взяли на мушку дверь туалета. Пассажиры высовывались со своих мест, чтобы лучше видеть, и, раскрыв рты, с наслаждением наблюдали за происходящим.
— Дверь заперта на ключ, — услужливо сообщила я.
Омоновцы разом обернулись и посмотрели на меня так, словно хотели съесть. Потом до командира дошло. Он приказал привести проводника. Вместе с проводником появился начальник поезда. Проходя мимо, он скорбно посмотрел на меня и отвернулся. Проводник, бледный от ответственности, отпер дверь туалета. Его немедленно оттеснили и выпихнули в коридор.
— Выходить! — заорал омоновец.
Дверь медленно отворилась. В проеме показалась желтая куртка. Мощные руки вцепились в нее и выхватили отморозка из туалета. Я успела увидеть его изумленное лицо, услышала два глухих удара, крик боли, и вот уже кругломордый стоял в классической позе — руки уперты в стену, голова опущена, ноги расставлены.
— Шире ноги! — закричал командир и, словно накладывая последний штрих, саданул отморозка башмаком по лодыжке.
Моего знакомого обыскали и сразу же нашли пистолет. Находка вызвала у омоновцев такой восторг, что они тут же еще пару раз саданули кругломордому по ребрам и заковали в наручники.
Он оглянулся — в глазах его не было боли, а лишь безграничное изумление.
— Ты что, командир! — пораженно хрипел он. — Пушка-то чистая! Законная пушка, командир!
Его ухватили за рукав, за ворот, безжалостно наклонили вниз голову и чуть ли не на руках вынесли из вагона. На перроне его ждала спецмашина с проволочной сеткой на окнах.
Задержавшиеся омоновцы, оставшись без дела, быстро осмотрелись по сторонам, царапая лица пассажиров пытливыми неласковыми взглядами, и тут же ссыпались по ступенькам вагона с грохотом и матом.
Никто, кроме меня, ничего не понял. Нет, пожалуй, был еще один человек. Уже когда все завершилось и поезд побежал среди холмов, он подошел ко мне и негромко осведомился:
— Простите, у меня к вам тоже один вопросик. Вы часто ездите этим поездом?
— В первый и последний раз! — непреклонно заявила я.
— Это хорошо, — хмурое лицо Сидорова немного разгладилось. Он с благодарностью посмотрел на меня и признался: — А я тут десятый год, но этот рейс мне запомнится на всю жизнь!
Он повернулся и окрепшей походкой направился в свой вагон. Мне бы очень не хотелось еще раз огорчать этого милого и задерганного человека, но впереди был еще час пути, и никто не мог гарантировать, что этот час будет спокойнее предыдущих.
Я вернулась в четвертый вагон и постучалась в купе. Мужчины встретили меня взглядами, в которых читались нетерпение и тревога.
— Статус-кво восстановлен, — небрежно сообщила я. — Теперь остается обсудить наши действия в Коряжске.
Капустин с видом астронома, открывшего новую звезду, подал идею сойти в Ключах и оставить, таким образом, конкурентов с носом.
— Мысль ценная, — согласилась я. — Но, во-первых, существует проблема гостиницы — ведь рано или поздно мы должны там появиться, а во-вторых, в Ключах нас наверняка будут ждать.
— То есть? — вскинулся Капустин.
— Это обычный прием, — объяснила я. — Вы сходите на одну остановку раньше и думаете, что всех обдурили. Но если эта идея пришла в голову нам, то почему она не может прийти в голову Трофиму? Кстати, вы не знаете, кто это такой?
— Это правая рука Лукьяна, — мрачно ответил Капустин. — Омерзительный тип. Дважды проходил по делу об убийстве, но оба раза свидетели отказывались от показаний, и он продолжает гулять на свободе. Здоровый такой, черный, как цыган, на пальце носит золотую печатку… Абсолютно неуправляемое и жестокое животное. Не останавливается ни перед чем. А почему вы спрашиваете? Он что…
— Вот именно, — подтвердила я. — Он едет в Коряжск.
Капустин присвистнул и обреченно махнул рукой.
— И почему я не отговорил брата! — с горечью сказал он. — Ведь я так не хотел этой поездки!
— Еще не поздно вернуться, — любезно подсказала я.
Капустин посмотрел на меня глазами, полными муки. Я поняла, что, несмотря на весь свой страх и благоразумие, он не в силах устоять перед дьявольским искушением и не успокоится до тех пор, пока драгоценные камни не окажутся в его руках.
— Значит, едем дальше? — спросила я. — Тогда предлагаю следующее. В Коряжске нам выходить, конечно, не с руки. Уже стемнеет, нас будут караулить на перроне, свобода маневра будет крайне ограничена. Мы сойдем в Ключах. Но не сразу. Сойдем, когда поезд уже тронется и разочарованные конкуренты махнут на нас рукой. Вы умеете прыгать с идущего поезда?
Мужчины переглянулись и снисходительно пожали плечами.
— Брать с собой мы ничего не будем, — категорически заявила я. — Кроме моего чемодана, куда мы засунем ваш сейф. С комфортом будем путешествовать тогда, когда выберем менее опасный маршрут. Чемодан понесет Анатолий Витальич. Чижов будет олицетворять нашу огневую мощь. А я возьму зонтик, чтобы прикрывать вас в случае дождя.
— А с этим что будем делать? — с интересом спросил Чижов, кивая на сладко спящего Пряжкина.
— Пусть едет дальше, — мстительно сказал Капустин. — К тете!
— Его все равно в Коряжске высадят, — заметила я. — Кстати, Анатолий Витальич, поставьте рядом с ним свой чемодан. Проводник непременно решит, что это багаж Пряжкина, и уговорит взять чемодан с собой. Мир тесен — может, еще свидитесь.
