Маршан побледнел.
— Не люблю, когда мне угрожают.
— Я не угрожаю, мистер Маршан, я просто обещаю, даю вам слово. — Дана достала пачку долларов, полученную от Марго Лоран, и отсчитала одну тысячу. Положила купюры на стол, прикрыла ладонью. — Имя и адрес, будьте любезны.
Маршан не сводил с денег глаз. Он явно медлил, и Дана поняла: прикидывает, можно ли вывести ее из игры прямо сейчас. Она помрачнела, лицо ее словно закаменело.
— Вы знаете, где находится остров Виктория? — спросил антиквар.
— Неподалеку от Ванкувера. В Британской Колумбии.
— Правильно. Графиня будем там в среду. Обычно она проводит какое-то время у себя в доме на побережье. — Маршан написал адрес. — Будьте там в девять утра, и постарайтесь не опаздывать. Графиня презирает людей необязательных.
Дана взяла листок с адресом, Маршан схватил пачку денег.
Спускаясь в лифте на первый этаж, она размышляла о последних нескольких днях. Было нечто странное в ее встрече с Марго Лоран, путешествии на остров и этом разговоре с Маршаном. Что-то здесь не сходилось. Но вот что именно, сообразить никак не удавалось.
Дана вышла на улицу, в лицо ей ударил колючий холодный ветер, дующий со стороны бухты Элиот. Паромы пересекали ее даже при сильном волнении, остальные любители морских прогулок предпочли не выходить в море в штормовую погоду на своих суденышках. Направляясь к отелю, Дана периферическим зрением уловила какое-то подозрительное движение. Остановилась у витрины кофейной, притворилась, что изучает меню, а сама принялась следить за отражениями в стекле. Крупный мужчина в кожаном пальто до колена со светлыми коротко подстриженными волосами остановился у двери примерно в полуквартале позади от нее. Находился он достаточно далеко, и лица его рассмотреть не удалось.
Дана двинулась дальше, остановилась у ресторана и увидела в витрине отражение того же человека. Он тоже тотчас остановился — притворился, что рассматривает товары в витрине магазина. Дана вошла в ресторан и уселась за столик лицом к окну. Мужчина прошел мимо по другой стороне улицы.
Дана заказала кофе и довольно долго сидела за столиком. И когда через полчаса вышла на улицу, хвоста нигде видно не было. Однако затем она увидела его снова, в двух кварталах от своего отеля. Интересно, подумала Дана, может, этот ее тайный воздыхатель и есть тот самый тип, кто пытался убить Отто Пикеринга? Но кто его знает, ведь стрелявшего тогда увидеть не удалось. Чисто инстинктивным жестом она провела рукой по карману и ощутила приятную, вселяющую уверенность тяжесть лежавшего там пистолета 38-го калибра.
Оказавшись в номере, Дана заперла дверь и позвонила Марго Лоран, сообщить последние новости. Но услышала лишь голос автоответчика.
В понедельник утром в самом нарядом зале городского суда, что в округе Ли, штат Вирджиния, слушалось дело «Содружество [4] против Росса». Здание суда было построено еще в те времена, когда можно было позволить себе украсить зал от пола до потолка колоннами из настоящего мрамора, когда рабочие знали, как декорировать высокие потолки фресками с изображением пухлощеких херувимов и римских богов. С выкрашенных кремовой краской стен на участников процесса и зрителей строго взирали с портретов маслом судьи прошлого, скамьи были сделаны из резного дуба. Одним словом, более подходящее место для ведения ответственного процесса трудно было придумать. Именно такого мнения и придерживался его честь Престон Л. Гарднер III.
Назначенный три года тому назад Гарднер был самым молодым судьей в штате. У него были пронзительно голубые глаза, всегда слегка прищуренные, тонкие губы, сложенные в неодобрительную полуулыбку, и прилизанные черные волосы. Чарльзу Бенедикту он напоминал зануд-ботаников из класса, которых он просто обожал изводить в средней школе.
Бенедикт несколько раз бывал на процессах у Гарднера, и всякий раз видел его в одной и той же одежде — черном костюме-тройке, галстуке в сине-красно-желтую полоску и с серебряным медальоном в виде ключа общества «Фи Бета Каппа» [5]. Гарднер носил этот ключ потому, что ему нравилось напоминать людям, что он особенный, выдающийся. Первое, что вы замечали, входя в его кабинет, — это дипломы, которыми он был награжден в юридических колледжах Дартмута и Гарварда, а также сертификат в рамочке, подтверждающий его членство в Менсе [6]. По мнению Бенедикта, если бы составители Книги рекордов Гинесса ставили задачей выдать список завышенных эго, Гарднер непременно бы в нем оказался.
Рядом с Бенедиктом сидел Кайл Росс. Подзащитному было всего двадцать; выпускник Университета штата Вирджиния, он готовился к поступлению в юридическую школу. Кудрявые светлые волосы, добрые голубые глаза и обманчиво ребяческая внешность. Этот Кайл был невыносимым нытиком, но Бенедикт был готов смириться и работать на любого, кто платит ему огромные деньги.
Прямо за спиной у Бенедикта сидели Девон Росс, отец Кайла, а также трофей Девона, его супруга, крашеная блондинка; она была всего на несколько лет старше Кайла. Расплывшаяся физиономия, красноватый венозный нос и присущая многим мужчинам среднего возраста полнота — Девон Росс являл портрет того, в кого грозило лет через двадцать превратиться Кайлу. Девон был старшим партнером в юридической фирме Ричмонда, куда после окончания обучения планировал поступить на работу Кайл. Но ему не светит поступление в юридическую школу, если его обвинят в хранении и распространении кокаина.
Все утро в суде только и занимались, что выборами в жюри присяжных, и обе стороны согласились сделать свои первые предварительные заявления вскоре после двух. Как только они закончат, судья Гарднер позволит стороне обвинения вызвать первого свидетеля.
— Вы ведь подготовились к этому? — нервно спросил Кайл Бенедикта.
— Расслабься, — шепнул в ответ Чарльз. — С тобой будет полный порядок.
— Потому что эта сучка лжет, и коп — тоже.
Бенедикт с трудом сдержался, чтобы не врезать Россу по морде. Так называемая «сучка» была невинной тринадцатилетней девчонкой, и ее показания подтвердили два офицера полиции.
— Сторона обвинения вызывает Аниту Лесли, ваша честь, — сказала Мэри Магуайр.
До суда Бенедикт уже несколько раз встречался с Магуайр, обсуждал дело. Держалась она крайне напряженно и неуверенно, что неудивительно — ведь ей впервые пришлось выступать обвинителем в столь важном деле.
С самого начала процесса эта худющая, как палка, рыжеволосая девица выглядела подавленной и растерянной. Теребила край шарфика, все время перекладывала папки на столе, непрестанно постукивала носком левой ноги, нервно ерзала в кресле. Еще долгое время после этого она утверждала, что судья выбрал не ту линию в ведении процесса, которой она добивалась, и в голосе ее появлялись неприятные визгливые нотки, когда свидетель от противной стороны отвечал на вопрос не так, как она ожидала. Даже когда Магуайр удавалось брать верх, она, судя по внешней реакции, испытывала не радость, а облегчение.
Дверь в зал заседаний отворилась, вошла робкая немодно одетая девочка-подросток и заняла свое место за трибуной для свидетелей. Светло-русые волосы, бледная кожа. Еще Бенедикт заметил, что Анита Лесли старательно избегает смотреть на его клиента и что рука ее дрожала, когда она давала клятву на Библии.
— Пожалуйста, скажите присяжным, сколько вам лет, — попросила Магуайр.
Девочка ответила еле слышно, судья попросил ее говорить громче.
— Мне тринадцать.
— В каком классе учитесь?
— В восьмом.
— У вас есть старший брат?
— Да. Джерри.
— Какое учебное заведение он посещает?
— Университет штата Вирджиния.
— Так он одноклассник обвиняемого?
— Да, мэм.
— Скажите, седьмого апреля этого года ваш брат устраивал вечеринку у вас в доме?
— Родители уехали, и вообще-то он не должен был устраивать ничего такого, но вдруг вечером привел с собой целую толпу дружков из своего братства.
— Подсудимый тоже является членом этого братства?
— Да.
— И что же, шумная получилась вечеринка?
— Да. Они включили музыку на полную катушку и орали.
— Вы контактировали с подсудимым во время этой вечеринки?
— Да.
— Расскажите присяжным, как именно это происходило.
— Я знала Кайла, — начала Анита. Теперь она смотрела куда-то себе под ноги, и голос ее дрожал. Несколько присяжных закивали и заулыбались ей в знак ободрения. — Он и прежде бывал у нас в доме, всегда такой вежливый, симпатичный. Так что я ничего такого не думала, пока он не подошел ко мне и не заговорил.
— Что же он вам сказал?
— Да так, ничего особенного. Мы просто болтали, вот и все.
