— Зайду. Тут, понимаешь, к тебе гость приехал, блин, а ты…
— Го-ость? Какой гость?
— Какой гость! — передразнил Гусар. — Американский.
— Как? Еще один?
— Что значит — еще один?
— А, ладно! Веди. Одним больше, одним меньше…
— Заговариваешься, что ли? Адвокат приехал. Американец. Который тебе наследство нашел.
— Это ты, по-моему, заговариваешься. Или опять по-дурацки шутишь?
— Какие тут шутки?
Лиза вышла из терпения:
— Не морочь мне голову! Выпил, что ли?
— Ну… Но не так, чтобы очень.
— Ладно, веди своего адвоката, если он тебе не приснился.
— Не могу.
— Что ты несешь?
— А то, что он заснул, блин. Ладно, я сейчас спущусь, чтобы ты не думала, что я пьян…
Славику открыла дверь куколка блондинка, которую он видел у подъезда, он прошел в комнату и увидел темноволосого парня с усиками и «растеряшу» в черном коротком платье. Она, эта незнакомка с блестящими каштановыми волосами, смотрела на него с явным осуждением.
— А где Лизка? — удивленно спросил он.
— Да вот же она! — весело сообщила блондинка-куколка, указывая на «растеряшу».
— Белая горячка, — печально констатировал Гусар и попятился к выходу.
— Но это она! — засмеялась блондинка, хватая его за рукав.
Темноволосый парень, рассевшийся в Лизином любимом кресле, скалил зубы.
— Куда Лизку дели, аферисты? — истошно завопил пораженный страшной догадкой Славик, бросаясь на него с кулаками.
— Совсем сдурел, оглашенный! — закричала Лизкиным голосом девица в черном и повисла у Гусара на руке.
Марков стряхнул ее, отступил на шаг и, не веря своим глазам, уставился на Лизу — не Лизу.
— Я это! Я! Успокойся, — проговорила она. — А это — наш гость из Америки. Мистер Джейк Херби.
Славик протер глаза, зажмурился и опрометью выскочил из квартиры.
«Когда же я-то так нажраться успел?» — в растерянности думал он, поднимаясь к себе.
Пьер Ла Гутин основательно подготовился к выполнению задания. Обо всем договорившись с Бет Моргенсон, он связался с неким Аркадием Изборским, с которым судьба свела его в прошлом году при выполнении весьма щекотливого задания в России.
Фирма «Фея», с которой взялись вести дела французские бизнесмены, самоликвидировалась, оставшись должна незадачливым предпринимателям кругленькую сумму. Отчаявшись вернуть свои деньги и желая хотя бы наказать жуликов, французы отправили в Москву Ла Гутина.
Пьер разобрался в ситуации и нашел способ удовлетворить всех: получив от директора «Феи» Аркадия Афанасьевича Изборского вполне удовлетворившую его скромные запросы сумму и удачно сфабрикованную фальшивку — видеозапись популярной телепрограммы «Дорожный патруль», в которой сообщалось, что бизнесмены Изборский, Гиршенбаум и Кирсанов найдены застреленными в офисе новой, организованной ими фирмы, носившей нежное имя «Сильфида». В Москве действительно произошло убийство трех дельцов, но их трупы были так изуродованы, что понять, кто это, было невозможно. Однако в конце сюжета умельцы Изборского подмонтировали фотографии якобы опознанных жуликов. Впрочем, Гиршенбаум вскоре и в самом деле скончался, но тихо, если так можно выразиться, без помпы.
Клиенты остались довольны и выплатили Ла Гутину обещанное вознаграждение, а киллер и аферист расстались если не приятелями, то хорошими знакомыми, готовыми оказать друг другу при случае мелкие услуги. Правда, потом французы узнали, что «мертвец» почему-то ожил, и Ла Гутин поспешил покинуть любезную его сердцу Францию, но он полагал, что это ненадолго, поскольку разгневанные клиенты не относились к числу законопослушных предпринимателей и вполне могли не сносить головы на минных полях криминального бизнеса. Его даже забавляло, что русские жулики сумели одурачить жуликов французских с его, Ла Гутина, помощью, ведь он всегда считал себя скорее русским, чем французом. Впрочем, точнее, его следовало бы назвать гражданином мира, но он верил в голос крови и мечтал побывать на родной Смоленщине, чтобы полюбоваться русскими березками.
Теперь же Ла Гутин обратился к Изборскому, который успешно продолжал мошенничать, возглавляя фирму «Ундина».
Аркадий Афанасьевич охотно согласился собрать необходимую информацию, хотя и удивился объекту, интересовавшему французского гостя.
Ла Гутина встретили в аэропорту, отвезли в «Ундину», где Изборский передал ему досье на Елизавету Батурину, не преминув отметить, что возле девушки, прежде совершенно не пользовавшейся успехом у мужчин, буквально с сегодняшнего дня стал виться некий иностранец. Увидев фотографию Джейка Херби, Ла Гутин тонко улыбнулся:
— Где он остановился?
— В «Международной», — отозвался Изборский. — Конкурент?
— Не совсем. — Пьер рассматривал фотографию Лизы. Девушка шла, опустив голову, то ли задумавшись о чем-то, то ли загрустив. Быстро просмотрев бумаги — где родилась, училась, живет, работает, — он пришел к выводу, что, судя по всему, девушка ведет уединенный образ жизни. Задача не представлялась трудной. Вот только Херби… Ла Гутин однажды видел этого ловеласа у Валентины Вальдмайер, когда та впервые обратилась к нему с поручением. Едва ли неверный любовник Бет Моргенсон запомнил его, но следовало поостеречься. Ла Гутин на секунду задумался. А чего, собственно, он мог опасаться? Не лучше ли поселиться рядом и понаблюдать за поведением Херби? Интересно, почему до сих пор на горизонте не появился Роберт Гаррис? Или ребята Изборского его не выследили? В это слабо верилось.
— Мне бы хотелось поселиться в той же гостинице, — сказал Ла Гутин небрежным тоном.
— Нет проблем, — кивнул Изборский и, нажав на кнопку переговорного устройства, скомандовал: — Лена, номер в «Международной». — Он улыбнулся дорогому гостю: — Кофе? Чай? Сигару?
— Благодарю. Ничего не нужно.
— Пьер, а могу я поинтересоваться, чем и кому досадила сия неприметная девица? Что она такого сделала, если в нее собрались стрелять из орудия столь крупного калибра, как вы?
— Родилась на белый свет, — поднимаясь, хмыкнул Ла Гутин.
— Да, это серьезная вина… — прищурившись, протянул Аркадий Афанасьевич, тоже вставая.
— Я просил машину.
— Вот ключи и документы. И карта Москвы. «Жигули» девятой модели, цвета мокрого асфальта. Тачка у входа.
— Что? — не понял иностранец.
— Машина. Автомобиль темно-серого цвета.
Киллер кивнул и спросил:
— Помнится, я просил еще об одном одолжении.
— О да! Прошу. — Изборский достал из ящика стола и протянул Ла Гутину кейс, размером чуть меньше энциклопедического словаря. — Вот то, что удалось достать. К сожалению, устройство стационарное, лишено автономного источника питания. — Аркадий Афанасьевич виновато улыбнулся: — Зато многоканальное. Можете прослушивать сразу несколько объектов и записывать на две кассеты.
— Благодарю.
— Если вам понадобится специалист, чтобы проинструктировать…
— Я сам разберусь, — перебил Пьер демонстрировавшего чересчур горячее желание оказать всяческую помощь русского бизнесмена. — Еще раз благодарю. Если не возражаете, сразу произведем расчет.
— Что вы? Что вы? — замахал на него руками Изборский. — Какие счеты между старыми друзьями?
— Право, не люблю быть обязан.
— Удовлетворите мое любопытство — и мы в расчете. Чем же все-таки провинилась девушка?
— Мои клиенты не были расположены к особой откровенности, да и я обычно не проявляю чрезмерного любопытства. — Ла Гутин положил на стол стопку банкнотов. — Этого достаточно?
— Вполне. Надеюсь, мы еще увидимся до вашего отъезда?
— Авек мон гранд плезир, — проговорил контрактер, прижимая к груди ладонь. — Всенепременнейше.
Едва за Ла Гутином закрылась дверь, с Изборского слетел весь лоск.
— Плезир! Бандит, убийца, а туда же — аристократа из себя корчит! — прошипел он, плюхаясь в кожаное кресло. — «Не были расположены к откровенности! Не проявляю чрезмерного любопытства!» — передразнил гостя Аркадий и с чувством добавил: — Каззел! А я и без тебя знаю!
Он сличил адреса, записанные на двух разных бумажках, одну из которых взял из документов, прочитанных и оставленных Ла Гутином, а другую — мятую, написанную от руки — из собственного кармана. Различался только номер квартиры… А ведь сначала он не принял всерьез сообщение Кирсанова! Да и в самом деле, как такому поверить? Какой-то щенок Прохоров доложил о девке, которая получит крупное наследство. Но теперь сомнений нет: Елизавета Батурина — богатая наследница! И ее собираются убрать…
Аркадий усмехнулся и забарабанил по столу короткими, толстыми пальцами. Жизнь, лишившая еще не старого — ему едва перевалило за сорок — «бизнесмена» не только большей части волос, но и иллюзий, приучила его к тому, что подобных совпадений не бывает.
