Ознакомительная версия.
— Воевал пацаном, в сорок третьем году, с фашистами, в войну, Великую Отечественную, а теперь, парень, только лишь со своей старухой воюю, — усмехнулся водитель и добавил:
— Упаси Господь, сынок, чтобы вам такое выпало, ни тебе, ни сыну своему, ни даже врагу такого не пожелаю…
— У вас и сын есть?..
— Есть, на Крайнем Севере вкалывает, деньги зарабатывает, он вообще работящий у меня, как я в молодости. Это сейчас у меня уж здоровья нет. Осколки с войны еще достают, да и ревматизм тоже оттуда. Да это ладно, лишь бы «не было войны», как у нас в песне поётся.
— Ага, поётся — неопределенно поддержал Слава шофера и насторожился.
Они подъезжали к тому месту, которое Славик избрал для преступления.
Короткий, и вроде бы ничего не значащий разговор оставил у него неприятное ощущение. Слава вдруг по-настоящему почувствовал себя сволочью…
Но думы, о сладостном, чудесном, веселящем, бодрящем, единственном для него истинном счастье и наслаждении — наркотике, быстро поглотило это последнее проявление человечности.
— Вот здесь, налево поверните, потом прямо, корректировал он водителя, а сам, достал тем временем молоток, но вдруг трусливо почувствовал, что не сможет применить его…
— «Воевал ведь дед… А вдруг заерепенится, не отдаст деньги?.. Ведь, порешить таксиста придется!.. Нет, я ему ничего плохого не сделаю, долбану по башке разок, он повырубается да уедет.» — Думал про себя Славик, пытаясь унять дрожь трясущихся рук.
— «Я же убивать его не собираюсь!» — В который раз, мысленно, уговаривает он себя. И его рука крепко сжимает ручку тяжелого молотка…
— Вот здесь остановите! Приехали… — говорит он, и с трусливой отчаянностью, замахивается тяжёлым молотком, метясь в висок пожилого таксиста.
— Два с полтиной с тебя паре…
Водитель, не успел договорить, как с правой стороны и сзади на него обрушился сильный удар. Так и не успев понять, что же это такое, он разом обмяк на сиденье. Славик быстро вышел из машины. Подошел со стороны водителя и забрал все деньги из кармашка, пришитого на сиденье между ног таксиста. Денег, казалось, было много, но много было и мелочи. Он не считая, охапкой сунул всё в карман брюк.
Славик воровато оглядывался, при этом, стараясь не смотреть на водителя. И вдруг замер… Он нечаянно взглянул на таксиста и мертвенная бледность его лица, а так же кровь, обильно вытекавшая из разбитого молотком черепа, подсказала ему, что шофер мертв.
Славик убил человека.
Он почему то обтёр боёк молотка рубашкой водителя и засунув его спереди, за ремень брюк, никем не замеченный, быстро пошёл в сторону метро…
Дело было сделано.
Так и не узнал убийца Славик, что у получившего в тот день зарплату таксиста в заднем кармане брюк, осталось сто двадцать пять рублей. Пять купюр каждая номиналом по двадцать пять советских рублей. Не смог Славик «обшмонать» (обыскать) убитого…
Ольга Ивановна + Андрей Сергеевич — Андрей Сергеевич
Через пять минут после отъезда Андрея Сергеевича во двор посольства въехал армейский джип под завязку забитый людьми. Белыми людьми. Они стали выгружать вещи постоянно озираясь на звуки разрывов мин и автоматную стрельбу.
Невысокая, худощавая женщина в лёгких сандаликах на босу ногу и полувоенном костюме — брюках и куртке, быстро забежала в двухэтажное здание посольства и поднялась на этаж выше, в кабинет консула.
— Ольга Ивановна? — Узнал её консул, закрывая на ключ дверь своего кабинета. В одной руке, он держал огромный, пухлый портфель, набитый бумагами.
— А где остальные товарищи? — спросил её советский консул.
— Все, кто был на станции здесь. Все «наши». — Ответила женщина и спросила:
— А где Андрей Сергеевич?
— Он поехал за документами и за вами — растерянно сказал консул. — Минут пять назад, как вы с ним разминулись?
— Все документы и проект с нами, — ответила она, — а на станцию нельзя. Повстанцы наступают вдоль дороги с той стороны. С утра, как только стали появляться отдельные группы мятежников, мы с товарищами собрались и выехали к вам. А Андрей Сергеевич уехал на час раньше, и я была уверена, что он здесь.
— Немедленно перегружайтесь в посольский автобус и на аэродром! Поступил приказ об эвакуации. Спецрейс нас ждёт. — Не вежливо прерывая рассказ женщины, воскликнул советский консул.
— Подождите, а как же мой муж! — растерянно воскликнула Ольга Ивановна.
— Не волнуйтесь голубушка, он знает о месте сбора и обязательно приедет в аэропорт, как только увидит, что на станции «наших» нет… — Оптимистично воскликнул руководитель Советской дипломатической миссии…
В этот момент, сердце Ольги Ивановны, стало тупо побаливать…
Андрей Сергеевич ехал по опустевшим улицам города с чернокожим, местным водителем, за рулём. К сожалению, они не поехали по объездному пути, где иначе встретились бы с женой и сослуживцами. Они оказались на короткой дороге, ведущей к электростанции.
Она уже была частично занята мятежниками. А всего час с небольшим назад, Андрей Сергеевич с водителем, спокойно проехали по ней…
Кое-где, вдоль дороги, лежали погибшие от разрывов мин мирные граждане. Взрослые и дети. Буквально на соседней улице шел ожесточённый бой. Не переставая, трещали автоматные очереди «калашникова». Раздавались посмертные крики людей и команды на непонятном языке. Всего несколько часов назад была мирная жизнь, без войны и смертей, без страха и пожарищ. А сейчас…
Африканцы, при поддержке, миномётов и белых парней-наёмников, убивали африканцев. Чёрные убивали чёрных: брат — брата, сосед — соседа, друг — друга.
Шла гражданская война. На улицах лежали чёрные тела. Из них вытекала красная кровь и сразу впитывалась в сухую Африканскую землю.
…Одна из мин разорвалась прямо на дороге. Её осколок пробил лобовое стекло открытой машины со стороны пассажира и равнодушно воткнулся в тело Андрея Сергеевича. Ударил прямо в сердце. Не промазал…
Смертоносный снаряд, выполнил своё предназначение.
Умирая, Андрей Сергеевич вдруг понял, насколько любит свою жену и сына, как горячо любит свою добрую, миролюбивую страну. Он вдруг увидел своего сына. Увидел совсем не таким, каким помнил его до командировки. Вид его сына, был ужасен. Отец сразу понял, в какой беде его сын. И ещё, он почувствовал сердечную боль своей супруги. Но Андрей Сергеевич, умирая, понял, что это ненадолго…
Широко открытые, голубые глаза его, остекленело, смотрели в чужое, белоголубое, от жары, Африканское небо, которое, заволакивало чёрным дымом пожарищ. Больше Андрей Сергеевич, в этой жизни, с родными не встретится.
Не встретится…
В этой жизни…
Водитель африканец почти сразу понял, что его пассажир, советский специалист — умер. Поэтому он не поехал дальше, на электростанцию, а развернул машину в сторону аэропорта…
Тем самым сохранив себе жизнь…
В этот же вечер, по информационной программе «Время», передали сообщение. В нём сообщалось, что в одной отсталой от современного мира, Африканской стране, произошёл военный переворот. В результате этого, к власти пришли реакционные силы, финансируемые из-за рубежа. Говорилось об осуждении всем прогрессивным человечеством нового антинародного режима. А в конце сообщения добавили, что все члены посольства, а так же наши специалисты, работавшие там, успешно эвакуированы.
Жертв нет.
После этого, в информационной программе рассказывали о сегодняшних успехах страны. Опять, с предсказуемой последовательностью, диктор рассказывал о тоннах угля, добытого доблестными «стахановцами» — шахтёрами. Говорил о миллионах тоннах пшеницы, собранных на полях необъятной Родины. Об очередных тоннах хлопка, сданных на хирманы страны. О том, как дружно и «ударно» трудится весь народ.
В Таджикистане открыта новая школа, на Сахалине — больница. В Латвии молокозавод. Вся страна, с каждым днём становилась всё краше…
Говорилось о том, что все как один и один как все, в едином порыве, под неусыпным руководством партии, на благо мира…
Сплошной позитив.
И никакой тебе наркомании, проституции, рэкета и организованной преступности. Никаких извращенцев и педофилов…
Страна готовилась к празднованью семьдесят первой годовщины Великой Социалистической революции…
А Красная Армия, самая мирная армия из всех армий в мире, выполняла интернациональный долг в Чехословакии и Демократической Германии, в Польше и Вьетнаме, на Кубе и…
…и в Афганистане.
Старший лейтенант отдельной десантно-штурмовой группы Николай Ребко, молодой, крепкий двадцатипятилетний парень, познакомился и подружился с Егором Строевым на войне. Точнее в госпитале, куда попал после ранения. Егор, в общем-то спас Николаю жизнь, прооперировав того и вытащив пулю засевшую рядом с сердцем…
Ознакомительная версия.
