внутри девушки от этого взгляда что-то сжалась. – Лили, ты самый прекрасный цветок, который я видел. И я обещаю, что больше не буду пытаться тебя сорвать. Извини за такое сравнение с цветком.
Лили невинно улыбнулась и поправила выбившуюся прядь волос.
– Я тоже была не права и грубила тебе. Не понимаю, что на меня порой находит в твоём присутствии. Я всегда с удовольствием читала твои книги и восхищалась тобой как писателем, но при личном общении веду себя непозволительно грубо. Мне бы хотелось, чтобы ты тоже простил меня и списал всё это на волнение.
– Значит, сотрём друг другу память, и мы в расчёте, – рассмеялся Алан. – На самом деле, твоё поведение не вызывает у меня ничего, кроме доверия: ты искренняя, в отличие от многих других девушек, говоришь то, что думаешь и показываешь мне, когда я не прав.
Его слова вызвали на лице у Лили улыбку, но она ещё не была готова простить его. Необходимо было мнимое временное перемирие. Оно помогло бы Лили почувствовать себя комфортно рядом с этим человеком, чтобы написать хорошую статью. Лили знала, что создание той статьи, которую хочет Росс, не должно занять много времени, но прекрасно понимала, что ради своих непонятных целей он будет тянуть время и выжидать. Лили оставалось смириться со своим положением и продолжать неторопливо завоёвывать доверие писателя.
– Расскажи мне, с чего всё начиналось. Что помогло тебе выбрать путь писателя?
– Я был очень чувствительным ребенком. Мне нужна была отдушина, чтобы я мог свободно говорить о своих чувствах устами вымышленных персонажей. И я нашел её. А начиналось всё со стихотворений. Безумно нравилось останавливать мгновение и перемещать его в написанные строки.
– Мне знакомо то, о чём ты говоришь, – откликнулась Лили.
– Правда?
– Да, я пишу стихи. Сочиняю их, чтобы меньше болела душа. Оставляю боль там. Она невидима, но таится за каждой буквой. Стихи – это тюрьма для чувств. Они томятся в ней, ожидая и прося каждого помочь им вырваться наружу. Оставлять чувства там – безопаснее для всех.
– А проза? Ты думаешь, она тоже держит чувства людей в заточении?
– Как раз наоборот. Проза освобождает чувства из плена, срывает оковы. Однако если не держать чувства под контролем, они порабощают того, кто их создал.
– Лили, не все чувства можно контролировать.
– Ты прав. Контроль – это иллюзия, которая сама нами управляет.
– Почитаешь мне свои стихи?
– Извини, Алан, но у каждого своя боль, и я не хочу, чтобы ты знакомился с моей, – спокойно заявила она. – Возможно, когда-нибудь моё мнение изменится, но не сейчас.
Алан продолжил рассказывать о себе, а девушка думала о том, как много у них общего. Были моменты, когда писателю хотелось поговорить о самой Лили и он, не стесняясь, делал это. В эти минуты девушке казалось, что Алан понимает её лучше, чем она сама. Он словно из глубин своего подсознания вынимал важную информацию о ней и рассказывал Лили о её внутреннем мире. «Наверное, другие писатели такие же странные, как и он. Считают, что видят человека насквозь», – думала девушка, пристально рассматривая Алана.
Настало время прощаться, и Лили ощутила небольшое разочарование. Сегодня Алан был, на удивление, мил и обходителен, и девушке почему-то не хотелось с ним расставаться.
– Мы прекрасно пообщались, – Лили легко сжала его руку. – Надеюсь, в будущем наши взаимоотношения станут только лучше.
Тёплая завораживающая улыбка Алана послужила Лили прекрасным ответом.
Вечером писатель работал у себя дома над рукописью. Замысел книги воплощался легче обычного. Мысли о Лили не могли этому помешать: они, наоборот, помогали воплотить реальные черты девушки в её художественном образе. Рейчел поторапливала Алана с новой книгой и хотела познакомиться с произведением в законченном виде, и Росс подготовил к её приходу несколько глав.
Когда девушка пришла, Алан обратил внимание на то, что она выглядит очень довольной. На её губах играла таинственная улыбка. Алан знал немногих людей, умеющих по-настоящему обаятельно улыбаться. Рейчел была из их числа. Улыбка делала её прекрасное лицо настолько совершенным, что позволяла забыть об остром уме и цепкой деловой хватке девушки. Алан в тайне восхищался светло-голубыми глазами Рейчел, которые всегда светились тотальным превосходством над всем миром.
– Рейч, что с тобой? Ты выглядишь, словно попала под счастливый дождь.
– А разве такие дожди бывают?
– Ты точно мой агент? Мне почему-то кажется, что ты не открываешь моих книг.
Рейчел рассмеялась и крепко обняла Алана.
– Не хочу быть занудой, но ты тоже не пребываешь в печали.
– Для этого нет поводов.
– Неужели всё настолько хорошо? – опять на её губах сверкнула загадочная улыбка.
– Скажи, ты когда-нибудь влюблялась?
– Конечно. Не у всех же проблемы с эмоциональной сферой жизни.
– Стой. Что? Ты думаешь, у меня они есть? – он сделал вид, что смутился, но тут же махнул рукой. – Даже если у меня когда-то и были проблемы с личной жизнью, больше их не будет.
– С чего такая уверенность?
– Разве любовь не должна внушать человеку уверенность?
– Не всегда. Я бы даже сказала далеко не всегда, потому что в большинстве случаев она выбивает почву из-под ног и вынуждает человека колебаться и сомневаться в самом себе.
Повисла пауза. Они с любопытством посмотрели друг на друга, и Рейчел медленно произнесла:
– Ты ведь не просто так это сказал?
– Возможно, – Алана явно забавлял разговор.
– Возможно? Минуту назад ты был уверен.
– Не хотелось бы прерывать твой допрос, но, если я не ошибаюсь, ты сюда пришла, чтобы решать деловые вопросы, а не мои личные.
– Малыш, ты сам об этом заговорил.
– Ладно, ты меня раскрыла. Я действительно влюбился, но не могу рассказать тебе всего, иначе ты сочтёшь меня сумасшедшим.
– Что за глупости, Алан? Я давно тебя таким считаю.
– Иногда я не понимаю, почему ты до сих пор присутствуешь в моей жизни.
– Прости, дорогой. Не всегда думаю, прежде чем что-то сказать. Пожалуйста, продолжай.
– Она безумно красивая и нежная. Я всегда мечтал только о ней.
– Алан, я всё ещё не вижу подвоха.
– Ты и не увидишь никакого подвоха, потому что его нет.
– Ты чего-то не договариваешь.
Когда Рейчел подозревала собеседника в неискренности, она присаживалась к нему поближе и прикрывала глаза, пытаясь мысленно прокрутить весь разговор и вычислить, где человек лжёт. Сидя с закрытыми глазами, девушка спросила:
– Итак, кто она? Чем занимается?
– Тебе необязательно знать, кто она.
– Ошибаешься, – Рейчел распахнула глаза и окинула Алана недоверчивым взглядом. – Как, по-твоему, я должна тебе помочь, если ты не рассказываешь мне всю правду?
– Во-первых, Рейчел, мы не в суде, и
