меня все в порядке, — буркнул Фомин. — Только не надо мне врать. Я знаю, что вы — еще одна психиатр, которую мать вызвала теперь уже на дом. Еще раз повторяю — я не псих и не сумасшедший, оставьте меня уже в покое! Надоели!
— Успокойся, я не врач и никакого отношения к психиатрии не имею, — проговорила я. — Сумасшедшим тебя не считаю, наоборот, мне очень нужна твоя помощь! Я пытаюсь разобраться, что происходит в лагере «Лесной». Твое исчезновение — не единственное странное происшествие, которое там случилось. Но что творится в лагере, мне непонятно, потому я и приехала к тебе домой.
— Вы — полицейская? — оживился Кирилл. — Серьезно?
— Можно сказать и так, — не стала отрицать я. — Так что, поможешь мне?
— А пистолет покажете? — не унимался мальчишка. — Он у вас ведь с собой? Только почему вы не в форме? Это маскировка такая?
— Вроде того, — кивнула я. — Оружие у меня есть, только показывать никому не имею права, таковы порядки. Ты только маме своей не рассказывай, ладно? Я сказала, что являюсь вожатой в лагере «Лесной», иначе она бы испугалась, что к ней домой полиция пожаловала…
Моя тактика сработала — Кирилл увидел, что я разговариваю с ним как со взрослым, более того, я дала мальчику возможность «раскусить» меня, что дало Кириллу почувствовать собственную значимость и важность. К тому же я обратилась к нему за помощью, а это еще один способ разговорить человека. Дети, в том числе и подростки, любят, когда взрослые просят их о чем-то, поэтому я была уверена, что Кирилл расскажет мне все, что помнит.
— Так что с тобой случилось в тот день, когда вы пошли в поход? — спросила я снова. — Что ты помнишь?
— Ну мы пошли с вожатыми из другого отряда — Егором и Алексеем, — начал Кирилл. — Вообще, их надо называть по имени-отчеству, но Егора и Алексея все так и зовут — по имени. Из нашего отряда пошли еще Сашка и Арсений, ну еще девчонки — Аня и Оля. Они вечно хихикали о чем-то, и вообще, я думаю, они какие-то глупые слишком. Хотя им обеим столько же лет, сколько и мне, только разговоры у них тупые до невозможности. Они, похоже, только о туфлях и платьях говорить могут, больше ни о чем. Я сперва вообще не понял, зачем они в поход потащились — ну не для них такие развлечения, как они комаров-то переживут? А потом услышал, о чем они говорят. Оказывается, эти две дурочки решили с Егором и Лешей замутить, вот и пошли в этот поход. Понятия не имею, как они собирались заинтересовать взрослых парней, с их-то куриными мозгами… В общем, ничего у них не вышло — так и шли вдвоем под ручку, хорошо, что не в туфлях на шпильках, они бы могли додуматься. Но Егор с Лешей на них внимания не обращали, точнее, смотрели за всеми, кто шел, но все ухищрения девчонок оказались напрасными. Мы шли достаточно долго и быстро, хотя останавливались часто, потому что с нами были дети из младших отрядов, и они уставали. Но, несмотря на это, мы добрались до конечной точки гораздо быстрее, чем нам говорили Леша с Егором вначале, поэтому так решили: сделать привал и перекусить. Мы все взяли с собой паек — нам выдали на завтраке. Леша с Егором стали показывать, как надо разводить костер, а Саша меня позвал посмотреть на речку. Там недалеко речка была, узкая очень, Саша, когда в кусты отходил, услышал шум и решил разведать. Мы отпросились у Егора с Лешей, они нам сказали возвращаться через десять минут, не задерживаться, иначе нас пойдут искать. Спросили, куда мы пойдем, мы сказали — к речке. Егор не хотел нас отпускать одних, мы уговаривали его, сказали, что сейчас вернемся, просто глянем издалека и все, а он нас не отпускал. С нами еще Арсений увязался. Потом Егора с Лешей кто-то отвлек, а мы сбежали втроем, так как вожатые слишком занудствовали. Саша показал нам речку, мы посмотрели и пошли назад. А потом мне показалось, что кто-то меня зовет. Я вроде сказал мальчишкам, что сейчас подойду, пошел на зов. Потом — как в тумане все, я пошел к реке, а реки там уже не было. Мне захотелось спать, я понимал, что надо вернуться, иначе мне такой нагоняй от Егора с Лешей будет, что мало не покажется. Но глаза закрывались, я сел под дерево и вроде как заснул. А потом, кажется, проснулся, но я не уверен. В лесу было очень темно, и какие-то люди в белых саванах, как призраки, ходили. Мне стало страшно, и я закрыл глаза, чтоб они исчезли. Очень боялся открывать глаза, чтоб их не увидеть снова, потому что, если б я на них еще раз посмотрел, они бы меня точно увидели! И забрали бы с собой! Еще они забрали Сашу с Арсением — я знал это, и мне было страшно, потому что Саша и Арсений теперь такие же, как и они, в белом. Наверно, меня и звали эти призраки, наверно, и Саша с Арсением их услышали и поэтому пропали. Я сидел с закрытыми глазами, а потом вдруг услышал голоса людей. Меня звали по имени, я понял, что это уже не призраки, а нормальные люди. Я открыл глаза, встал и побежал к ним навстречу. Я пытался рассказать им о призраках, но они меня не слышали, все повторяли, что у меня шок, и я, наверно, поэтому ничего не говорю. Но я же рассказывал им, понимаете? Видимо, они либо меня не слышали, либо посчитали, что я умом тронулся, хотя ничего такого со мной не было. Меня повели в лагерь, в медпункт, меня стала расспрашивать медсестра о том, что со мной случилось. Я понял, что, если стану ей о призраках рассказывать, она меня в дурдом отправит. Поэтому сказал, что не помню, что со мной произошло, как я в лесу один оказался. Но все равно все решили, что у меня не все дома, вот и отправили в Тарасов. Наверно, боялись, что я еще раз куда-нибудь уйду и забуду, что было… Мать как с цепи сорвалась — таскает меня по психологам и психиатрам, как будто я дурачок какой. Может, вы ей скажете, чтоб прекратила? Меня она не слушает и не слышит…
— Насколько мне известно, Наталия Васильевна считает, что ты замкнулся в себе и не хочешь ни с кем идти на контакт, — заметила я. — Почему ты с ней не разговариваешь?
— Да потому что это бесполезно! — воскликнул мальчик. — Мама думает,
