— Я думала, это мужчины. Что жизнь с Жан-Клодом и всеми другими заставляет меня терять контроль над собой, но их здесь нет. Это я. Это я, Истина, неужели ты не видишь? Я не знаю, что происходит со мной, и не знаю, как это контролировать. — Я положила голову на колени и заплакала. Зная, что мне нужно одеваться, и меня ждет демон, и я не знала, где был Эдуард, но все, о чем я могла думать в этот момент — это о том, что я больше себе не доверяла.
Истина обнял меня, а Нечестивец подошел сзади, так что они держали меня между собой, а я плакала. Они держали меня, а я призналась им в том, что я едва ли могла сказать Эдуарду, или любому другому мужчине, которого я любила. Как попросить кого-то, кого ты любишь, убить тебя, если ты станешь слишком могущественной, слишком злой? Жан-Клод попросил меня об этом однажды, и я прокляла его за это. Сейчас я позволила двум братьям держать меня, и открыла им мой темный страх.
Истина прошептал в мои волосы:
— Если ardeur заберет тебя, и ты станешь таким же злом, как Бель Морт, я обещаю… Нечестивец сказал:
— Мы обещаем.
— Мы обещаем, — сказал Истина, — что мы не позволим тебе стать таким злом.
— Вы убьете меня, — сказала я тихо.
Они молчали несколько вдохов и выдохов, а затем их руки сжались вокруг меня, и они произнесли в один голос:
— Мы убьем тебя.
Это было лучшее, что я мола получить: если ardeur или Тьма завладеет мной, Нечестивец и Истина меня убьют прежде, чем я смогу сделать то, что запланировала для меня любая из этих злых сук Запада, что бы это ни было. Неважно, что это может убить любого, связанного метафизически со мной, потому что если меня поимеет Марми Нуар, или я стану всего лишь сосудом для ardeur, все, что бы ни было внутри меня, распространится и на них в конце концов. Мысль о том, что все мы можем сделать, если мы станем настоящим злом, по-настоящему безжалостным, была слишком страшной. Мы могли бы управлять вампирами и большинством оборотней в этой стране, а затем мы могли пойти на Европу. Если Марми Нуар овладеет мной и станет обладать всем, что принадлежит Жан-Клоду и мне, нас ничто не остановит, если двое вампиров, держащих меня сейчас, не остановят это раньше, вместе со мной.
Я сидела там в звездной ночи, в руках единственных двух человек, которые, как я считала, могли быть достаточно хороши, достаточно безжалостны, и достаточно честны, чтобы убить меня, если я просила. Я когда-то думала, что это сделает Эдуард, если понадобится, но теперь я знала, что даже он будет колебаться. Он слишком сильно любил меня. Но Истина и Нечестивец не любили меня, пока еще нет, и если мы будем осторожны, никогда не полюбят. Мне нужно было, чтобы они сдержали это обещание. Мне нужно было знать, что если я потерплю неудачу, целиком и полностью, у меня будет запасной вариант. Запасной вариант из мечей и пуль, и двух лучших воинов, которые когда-либо ходили по планете. И когда у меня был такой вариант, все было уже не так плохо.
Мы оделись, потому что как ни странно, когда ardeur и горе ушли, ночью в пустыне оказалось холодно. Истина дал мне свою кожаную куртку; когда я запротестовала, он сказал:
— Я не чувствую холода, как человек. — Тоже мне, новость, я это и так знала, но трогательное откровение немного потрясло меня. Когда он передавал мне куртку, я увидела его руки. Низ его рук покрывали следы от ногтей, некоторые из них кровоточили. Мне даже удалось расцарапать его правую руку сзади.
— Боже, Истина, мне жаль.
Он посмотрел вниз, на царапины, как будто он тоже их только что заметил.
— Ничего.
— Я все равно сожалею, что не спросила тебя, как ты относишься к ногтям.
Он слегка улыбнулся.
— У нас было не так много времени, чтобы вести переговоры.
— Полагаю, да.
— Я буду считать это знаком моей службы тебе и Жан-Клоду, — сказал он.
Я немного вздрогнула.
— Не называй это службой, это звучит слишком похоже…
— Не придумывай ничего сверх того, что он сказал, Анита, — произнес Нечестивец. — Он ничего этим не хотел сказать.
Я позволила разговору закончиться, потому что это все было слишком запутанно для меня. Куртка Истины была достаточно большой, мои руки исчезли в рукавах, а низ кожи свисал до середины бедер. Я выглядела так, как будто мне было пять лет и я играла в переодевание в одежду моего отца, но мне было тепло. Полиция моды может заклеймить меня позже.
Я позвонила Эдуарду с сотового Истины. Мой, вероятно, остался во дворе Фиби Биллингс. Я надеялась, что Эдуард нашел его. Я позвонила узнать, где он находится, и не опоздала ли я, чтобы помочь ему охотиться на демонов.
— Анита, — его голос прозвучал наполовину облегченно и наполовину испуганно, что нечасто услышишь от Эдуарда.
— Ты в порядке?
— Это я тебя должен спрашивать, — и он понизил голос, словно боялся, что его услышат. — Последнее, что я видел, это как тебя унес вампир, и я позволил ему это сделать, и прошло полтора часа, а ты так и не вернулась. Я думаю, если бы тебе пришлось кормить ardeur, это можно было бы сделать быстрее.
Я старалась не смотреть на двух вампиров.
— Поверь мне, Эдуард, это был быстрый секс. Я что-то пропустила? В доме Беринга был демон?
— Ты ничего не пропустила. Ты когда-нибудь пыталась получить ордер на основании того, что в доме, возможно, находится демон?
Я чуть не сказал «да», затем остановилась и подумала.
— Вообще-то, нет.
— Ну, нам попался судья, который считает, что демоны — это просто злые духи. Он утверждает, что демоны не могли убить наших копов.
— В большинстве случаев, он был бы прав, но это не имеет значения. Наш ордер на исполнение дает нам допуск в дом Беринга, — сказала я.
— Шоу так не думает, а он заместитель шерифа.
— Позволь мне угадать, Беринг богат, или у него есть связи, или что-то в этом роде.
— Его семья была очень влиятельной здесь все то время, что Макс у руля. Он последний из семьи, пока у него нет наследников, и не похоже, что мы когда-нибудь сможем попасть в дом.
— Ты можешь просто пустить в ход ордера, они федеральные и имеют большую силу, чем местные.
— Я хотел дать тебе время вернуться, — сказал он.
— Черт, Эдуард, ты не должен был задерживать расследование, потому что у меня метафизическое расстройство.
— Иначе говоря, разве ты хотела бы, чтобы кто-то другой, кроме тебя и меня, прикрывал тебя от демона?
Я задумалась.
— Лейтенант Гремс и его люди хороши, — сказала я.
— Они одни из лучших, но я не видел, чтобы они молились ангелам и заставляли все светиться.
О.
— Хорошо, скажи мне, где ты, и Нечестивец подбросит меня.
Он вернулся в штаб-квартиру спецназа.
— У нас был брифинг насчет дома Беринга. Мы просто ждем ордер, или когда я пущу в ход тот ордер, что у нас уже есть.
— Мое оружие спрятано там, ты можешь заменить некоторые вещи? Я не укомплектовывалась в расчете на демона.
— Я уже перепаковался за тебя, и я нашел твой телефон во дворе рядом с оружием. Я могу перечислить, что я собрал для тебя, — сказал он.
— Это хорошо, я доверяю тебе насчет снаряжения. Хотя, откровенно говоря, большую часть времени демон недостаточно плотный для обычного оружия. Редкие из них, которые становятся достаточно плотными, чтобы их можно было атаковать, становятся такими только на секунду, так что нам придется стрелять друг вокруг друга, если дела пойдут плохо.
— Видишь, никто из их профессионалов не знает этого, даже их священник, который благословлял наши пули.
— Священник что делал? — спросила я.
— Ты верно расслышала.
— Гм, я никогда не пробовала такое.
— Я тоже, — сказал он.
— Интересно, пули будут светиться?
— Узнаем, — сказал он.
Я вздохнула.
— Да, узнаем.
— Прозвучало не очень радостно, — сказал он.
Я открыла рот, закрыла его, потом произнесла единственное, что смогла придумать.
— Я устала быть жертвой своих метафизических сил, Эдуард.
— Как ты сейчас?
— Я накормила ardeur. Со мной все должно быть в порядке по крайней мере двенадцать часов, может быть, двадцать четыре.
— Почему ты удвоила цифру? — Спросил он.
— Скажем так, это была хорошая еда, ладно?
— Ладно, — сказал он, — приходи как можно скорее.
— Так что, я прихожу и разыгрываю федеральную карту и достаю всех так, чтобы вы выглядели благоразумными, а я сукой?
— Я бы играл жестче, если бы мог, но я был слишком благоразумным. Я не смогу объяснить изменение.
— Так что сука сегодня я.
— Представляю лицо Шоу, когда ты сделаешь это.
Я улыбнулась, и знала, что улыбка не была приятной.
— Ну, вот что. Хорошо, я буду «плохим полицейским», но в следующий раз твоя очередь.
— Ты не навредишь этим своей репутации.
— И ты мог бы, — сказала я.
— Тед — очень хороший парень, — сказал он.
