думаю, все рухнет. Повсюду восстания и протесты. Я думаю так не только потому, что мы все это заварили. Посмотри на этот город: и без нашей помощи он на грани срыва. Рядом с его жителями постоянно бродит смерть. Они дышат отравленным воздухом. Пройдет совсем немного лет, и все они будут мертвы.
– А по поводу акции «Kasamura»? – спросила Ховина.
– Я думаю, это последний камень, который запустит лавину.
– Ты надеешься на это? Или веришь в это?
Он обернулся к ней, широко улыбаясь.
– Не надеюсь и не верю, – сказал он. – Я знаю.
– Почему бы и нет, – внезапно сказала она, словно ей в голову пришла какая-то другая мысль. – Почему бы и нет?
Она подошла к телефону и набрала какой-то номер.
– Что ты делаешь? – спросил Мино.
– Мы ведь молодожены? Мы ведь должны праздновать? Может быть, нам уже никогда не придется пожить в таком отеле. Завтра все кончится. Я хочу использовать этот вечер на полную катушку.
Ховина заказала самые лучшие блюда из меню ресторана, шампанское и вино. Мино улыбнулся. Он восхищался Ховиной так же, как он восхищался Марией Эстреллой. Без них обеих ничего бы не вышло.
В номер, кланяясь, вошли три официанта, они везли с собой накрытый поднос, тарелки, бокалы и бутылки. Стол был накрыт по всем правилам, посредине стоял букет цветов.
– Allahais-marladyk! [41] – вежливо попрощался Мино.
– Güle-güle! [42] – поклонились официанты и исчезли.
Они пили шампанское. Пробовали ароматные, приправленные специями блюда. Ховина раскраснелась, ее глаза засверкали.
Как настоящая невеста, подумал Мино. Сам же он, захваченный величием момента, был напряжен, как священник во время мессы.
– Салют! – сказал он, поднимая бокал.
– Салют! – ответила она, быстро моргая.
– Жаль, что Орландо с Ильдебрандой не с нами, – сказал он. – Мы бы отпраздновали двойную свадьбу.
– И вовсе не жаль. Они уже много раз праздновали свою свадьбу.
– Но не так, как мы, – сказал он. – У нас настоящая свадьба. Сколько детей у нас будет?
– Четверо, – Ховина смутилась, занялась едой. Потом отложила нож в сторону. Глаза ее наполнились слезами. На секунду она отвернулась от Мино, а потом встала и бросилась ему на шею. Она рыдала.
Мино гладил ее по спине. Он зарылся лицом ей в шею. Не нужно было ничего объяснять. Он все понимал и так. Иногда слова не могут выразить то, что происходит. Ее волосы были мягкими и гладкими.
– Настоящая первая свадебная ночь, Ховина. Но без желтых липких печений и розовых цветов, которыми осыпают невесту на нашей родине. И в нашей постели мы вряд ли найдем свиное ушко.
Она села. Взяла в руки бокал, вытирая слезы.
– Я хочу петь, – сказала она. – Если ты пообещаешь не рассказывать об этом остальным, перед сном я спою тебе старую индейскую колыбельную. У меня была няня-полукровка, каждый вечер она пела мне, это самое прекрасное мое воспоминание детства.
– Жду не дождусь, – сказал Мино.
И они снова наполнили бокалы, чокнулись и осыпали друг друга лукавыми комментариями о судьбе делегации «Kasamura». Тапочки для мечети со стеклянными осколками! Они согнулись от смеха, представив себе, как члены делегации один за другим падают на пол и остаются лежать, пораженные смертельным ядом асколсиной. Как им вообще пришла в голову такая гениальная мысль!
Мино сидел спиной к двери и смотрел на балконную дверь. Она все еще была приоткрыта. Благодаря тому, что она была повернута, в ней отражалось окно соседнего номера. Мино заметил в нем какое-то движение. Может быть, еще одна пара молодоженов.
Внезапно он уронил на пол вилку и привстал на стуле. Он застыл и почувствовал, как в его теле остановилась кровь.
Ховина смотрела на него с ужасом.
– Что случилось, Мино?
Она не решалась обернуться. Мино не сводил взгляда с какой-то точки у нее за спиной.
– Я… Я… Не могу в это поверить, – наконец сказал он, медленно вставая.
Он был напряжен, словно кошка, готовая к прыжку. Затем он медленно, шаг за шагом подошел к балконной двери. Он внимательно смотрел на то, что видел в темном стекле.
В номере находились три человека. Двое из них смотрели на экраны, похожие на телевизоры. Там было очень много таких экранов. Третий стоял у окна и смотрел на город. Мино хорошо было видно его лицо. Это лицо он не спутал бы ни с каким другим.
Зульк.
– Зульк, – прошептал он. – Эксперт по бабочкам из университета. Смотри, Ховина.
Она медленно подошла к Мино и встала рядом. Отражение в балконной двери было очень четким. Казалось, они слышали его шмыганье. Тот, другой, не мог их видеть.
– О, Господи! – прошептала она.
– Они знают, что мы в городе, – Мино зажмурился.
Он побледнел и почувствовал, как напрягаются все мышцы его тела.
– Как? Как??? Значит, Зульк. Значит, это он выяснил, что я Мино Ахиллес Португеза. Но я не понимаю, почему он здесь. Могут ли они…
Он не продолжил.
– Мино! – вдруг твердо сказала Ховина. – Забудь обо всех почему и как. Он здесь. Они здесь. Они следуют за нами по пятам! Эти двое, наверное, мозг расследования. Посмотри на их оборудование. Разве ты не понимаешь, что это значит? Мы можем взять их! Прямо здесь и сейчас!
Они отошли от балконной двери. Ховина крепко взяла Мино за руку. Он посмотрел на нее. Его губы почти не двигались, когда он произнес:
– Возьмем их. Но очень быстро. Мы не знаем, что они затеяли. Может быть, они знают, что мы в отеле. Нам нужно бежать, прочь из этого отеля, прочь из города. Японцы все равно обречены, если только это не…
– Готово!
Ховина действовала твердо. Она быстро разобрала две ручки. Оружие готово, стрелы на месте.
Мино копался со своими. Он приготовил три трубки, на всякий случай. Мысли проносились в его голове, как бурлящая пена грохочущего водопада.
Они быстро собрали вещи. Ховина позвонила администратору и попросила приготовить счет. Оставалась лишь одна возможность: как можно тише и быстрее убраться отсюда, покончив с тем, с чем было необходимо покончить, и надеяться, что они не наделают впопыхах ошибок и что отель не окружен.
Они вышли в коридор. Он был пуст. Мино встал у двери, ведущей в соседний номер. Ховина кивнула. Мино громко постучал в дверь.
Они слышали внутри возбужденные голоса. Казалось, что там никого не ждут.
– Если они откроют, – прошептал Мино, – станет понятно. Значит, они не знают, что мы тоже в этом отеле. Если они подозревают, что мы здесь, то ни за что не откроют. Согласна?
Ховина слабо улыбнулась
