Ознакомительная версия.
– А если Лида окажется в тюрьме?! – воскликнула мама, правда говорили мы почти шепотом, чтобы не разбудить Настеньку.
– С чего бы вдруг? – удивился Константин.
– Ну…
– Я вам еще раз повторяю: никто никого не собирается убивать. И мне с моими бабами не нужно, чтобы Лида вообще попала в поле зрения органов. Она же тогда все расскажет! Вы это понимаете? Не нужно нам лишнее внимание! Не нужно, чтобы кто-то вышел на Лидию! Нам Славкин бизнес нужно сохранить, потому что я – единственный наследник. Вы, Лида, ни на что претендовать не будете – после того как выполните свою роль. Проследите, чтобы никто к Славкиному бизнесу не подобрался, не вошел в доверие, не окрутил его – и уедете. Или выйдете замуж в Питере, но уже под своим настоящим именем. И будете молчать про то, что было. А я все унаследую.
– А с чего Славе умирать-то? С амнезией можно много лет жить. Но ведь вы можете унаследовать все его добро только в случае его смерти? – спросила моя мама. – Или хотите признать его неадекватным?
– Опухоль у него, – вроде нехотя произнес Константин. – Он не знает. Это мне врач в больнице сказал. Ему пока не говорят, и я сказал, чтобы не говорили. Он же не по этому делу в больницу попал. Ну а там в процессе обследования обнаружили.
– Но ведь если рак обнаруживается на ранней стадии… – открыла рот я.
– У него опухоль в башке! Нельзя ему череп пилить после всего, что с ним недавно случилось! Там же глубокий наркоз нужен, а после аварии и с амнезией последствия непредсказуемы. Может не проснуться. Может дурачком очнуться. Может в кому впасть и овощем годами лежать. Так что пусть живет, сколько живет. И состояние его может измениться. Тогда – не исключено – лечение будет возможно. Но врач сказал мне, что до старости Славка не доживет. И эта опухоль в башке, и авария с такими жуткими травмами… Он же сидит на сильнейших обезболивающих, а они, как вы можете догадаться, имеют в составе совсем не безобидные вещества.
– То есть он станет наркоманом, как Лариса?! – мне стало жутко.
– Не совсем как Лариса. Но лекарственная наркомания – это давно известная вещь. Она, конечно, официально так не называется, но человек подсаживается на препарат, а в случае его отмены начинается самая настоящая ломка. А тут в препараты еще и на самом деле включены наркотические вещества. То есть можно считать, что Славка еще и наркоман – ко всему в придачу. Без препаратов его сразу же начинают мучить боли, в особенности в нашу слякотную питерскую осень.
Мне стало жалко пока неизвестного мне Славу.
– Сколько ему отводят врачи? – по-деловому спросила моя мама, чего я от нее не ожидала.
– Точно не может сказать никто, – пожал плечами Костя. – Опухоль в башке – это вообще дело непредсказуемое. Человек может о ней очень долго не знать, а потом раз – и вроде как за один день становится неадекватным. Я слышал про такие случаи. Родственники, как вы понимаете, оказываются в состоянии шока. У тебя дома раз – и готовый псих, если говорить простым понятным языком. Практически сразу же! За один день! Без какой-либо подготовки, травмы. Нет предпосылок. Родственники ничего не понимают. Человека отправляют на обследование, и оказывается, что в голове огромная опухоль. Росла, росла, он жил обычной жизнью, даже могла голова не болеть, а потом опухоль на что-то там надавила. Последствия могут быть самыми разными.
– И что делать? – спросила мама.
– От возраста многое зависит. Я же говорил уже: нужен глубокий наркоз и пилить черепушку. Не любой выдержит. С какого-то возраста это вообще не делают. И прогнозов никто не дает. Я бы, например, не согласился – если бы мог за себя говорить в таком случае. И родственника бы на подобное не подписал. Ну, например, свою мать. И я против того, чтобы Славке делали такую операцию. Сейчас он нормальный. Ну, то есть… Но он не пускает слюни, он все понимает, он очень многое помнит. Какое-то время он точно сможет вести привычный образ жизни – в большей или меньшей степени, но тут дело в аварии, а не в опухоли. Но вы должны быть готовы к тому, что он в один день может сойти с ума. Без подготовки. Без предпосылок.
– И что мне делать в таком случае?
Признаться, я была в ужасе.
– Вызывать психиатрическую «скорую». Уже в Питере вы получите все телефоны. Мы вам вообще отдадим Ларискин аппарат, туда введете плюс на бумажке запишете. Кстати, давай на «ты» переходить. Мы с Лариской на «вы» никогда в жизни друг друга не называли. Будет странно, если вдруг кто-то услышит наше «выканье».
– Слава не был против ва… то есть твоего общения с его женой?
– Ты думаешь, мы ему докладывали? – Костя рассмеялся. – Но после того, как моя благоверная устроила мерзкую сцену, Алена в Славином доме не появлялась.
Костя рассказал, что это была сцена ревности, во время которой хорошо досталось Ларисе. Алена требовала у Славы принять меры, изолировать его жену от ее мужа. Лариса с Костей убеждали Славу, что Алена навоображала себе невесть что. С тех пор Костя со Славой встречались только на нейтральной территории. Ну а с Ларисой они и так встречались на нейтральной.
– Кстати, вас я поселю в квартирке, доставшейся мне от бабки, – обратился Костя к моей маме.
– Но я же вроде бы буду с Настенькой… – не поняла мама.
– Я не уверен, что вы и ночевать будете в больнице. Просто не знаю. И по приезде вам нужно где-то остановиться. Я же не прямо после въезда в Питер вас всех в больнице повезу. А потом, ребенка же не вечно будут держать в реабилитационном центре. Мы не знаем, сколько Лиде придется изображать Ларису. Вы с девочкой не сможете жить в Славкиной квартире. Если хотите, можете вернуться домой…
– Нет! – твердо сказала мама. – Я останусь с дочерью. И уедем мы все вместе.
– Но у меня одно условие, о котором не должны знать мои бабы, – Константин усмехнулся. – Я вам помогаю, вы – мне. Днем, когда мне нужно будет встречаться с женщинами, вы будете уходить гулять с девочкой. Вначале вы в любом случае днем не будете в квартире сидеть, но кровать должна быть убрана, никакие вещи вокруг не валяться. Ну, чтобы я женщину мог привести. Я, конечно, вас буду заранее предупреждать.
– А Алена не приедет волосы рвать всем участникам, включая мою маму? – спросила я.
– Как раз нет – если будет знать, что вы там поселитесь. Я своим бабам уже сказал, они радостно восприняли. Теща – что не надо за квартиру для вас платить, Алена – что я лишаюсь своего любовного гнездышка. А я не лишаюсь. Раньше, правда, приезжала…
– Слушай, а почему ты с ней живешь? – спросила моя мама. – Детей у вас вроде бы общих нет…
– Бизнес есть. Оформлен на Алену и на меня. Ну и надо иметь жену – хотя бы для того, чтобы другие бабы ни на что не претендовали. А так – жена, с которой общий бизнес, поэтому развестись не могу. Могу только спать, дарить и получать удовольствие.
– Что за бизнес? – поинтересовалась я.
– Магазины, в общей сложности пять штук. Теща-то у меня еще из советской торговли, как и маман. Потом дефицит закончился, они какое-то время вместе челночили, затем открыли свои магазины, но оформили все на детей – меня и Алену. Нас вообще с детства сватали. Я не собирался на Алене жениться, но из-за бизнеса пришлось. Не позволять же какому-то постороннему мужику влезть в то дело, которое моя маман в прямом смысле на своем горбу начинала? Ведь если бы Алена вышла за кого-то другого, тот мужик бы точно влез. Я бы на его месте так поступил и постарался подвинуть меня. А так все довольны. Теща бухгалтерию ведет, Алена ей помогает, еще продавцов проверяет.
– А твоя мама?
– В Германии. Вышла замуж после того, как нашего со Славкой папашу застрелили, уехала отсюда. Но о нас не забывает, присылает нам качественную и недорогую немецкую одежду.
– Вы одеждой торгуете?
– Ага. Ассортимент у нас широкий, чтобы человек, зайдя в магазин, мог полностью собрать гардероб. Только нижнего белья нет, это другой рынок. И шуб, конечно, тоже нет. Но у нас можно купить все на лето, все на зиму – в зависимости от сезона. Офисная одежда, спортивный стиль для поездок на природу, вечернее, но не самое шикарное. Для этого другие магазины есть. У нас качественная верхняя одежда, но без того, что под нее поддевать, и без того, что надевать поверх нее перед тем, как выйти на улицу. Лариска, кстати, у нас ничего не покупала. Она носила более дорогие вещи. А мы ориентируемся на средний класс, чуть ниже, чуть выше. Кто-то покупает одну вещь за сезон, кто-то полностью обновляет гардероб каждый год.
– Костя, а ты там что делаешь? – спросила я.
– Помогаю женщинам одеваться, – сказал наш водитель.
– То есть?
– Заказываю вещи по каталогам – кроме того, что присылает маман. Езжу по складам. Принимаю посетительниц. У меня запись! Не верите?
– На что запись? – не поняли мы с мамой.
– На подбор гардероба. У меня это очень хорошо получается. Я бы тебя одел, Лида, но тебе придется носить Ларискины вещи… Они не для тебя. Ты совсем другая внутри. Но тут уж ничего не попишешь. Мы все вписались в это дело.
Ознакомительная версия.
