Ознакомительная версия.
Комната страха
Открыт старый буфет. В нем самые драгоценные книги. И самые драгоценные благовонные масла и травы, которые собирали годами. А ведь тогда еще ничего не предвещало, что счастье улыбнется. Значит, был смысл в этом методичном коллекционировании. Кто сильно хочет... Несколько флакончиков-сокровищ досталось от, можно считать, самого главного человека в жизни. Вот один – его историю невозможно забыть, – именно здесь осталось несколько капель яда, которые по ошибке, по недоразумению принесли смерть. И себя винить не за что, а только эту потаскуху. Ну, ничего, я сделаю из нее человека!! Шутка показалась удачной, стало смешно. Потом пришла мысль: «Можно будет и мне выпить его, если что...»
А как надоело в течение нескольких месяцев носить по две-три штуки кирпичи, чтобы, не вызывая подозрений, заложить окно в «девичьей», готовить раствор. Со стороны улицы стоял большой кусок картона, чтобы не было видно продвигающейся работы. И потом место листа картона заняли маленькие квадратные занавесочки – неприметные, голубые в мелкий белый цветочек. Тут уж совсем непонятно. На верхнем этаже никто всматриваться не будет.
Ритуал бальзамирования изучен досконально. В богатой библиотеке имелись книги не только старинные с магическими ритуалами, но и серьезные медицинские труды, в том числе патологоанатомов и биологов. Невозможно создать ничего стоящего, не изучив человека. Формальдегид, ацетат калия, глицерин... Не должно возникнуть проблем, чтобы все это достать. Нужно только найти по справочнику адрес ближайшего морга.
* * *
Москва, 199... год
Сначала встречи с Ильей не приносили Кате никакой радости, просто хотелось пойти наперекор матери, которая, конечно, была вне себя, узнав о том, что Катя встречается с мальчиком. Но дочь молча и стойко выдерживала безумную пургу ее гнева. Она потихоньку обучалась не принимать близко к сердцу оскорбления. Выслушав очередной наезд матери, забирала тетрадки и учебники и уходила из дома. У Ильи можно было запросто переночевать. Она только звонила маме предупредить, что не придет. Та кидала трубку.
Как ни странно, парень относился к ней очень хорошо и вообще оказался не таким ужасным и тупым, как она думала прежде. Можно даже сказать, что он в нее влюбился. После нескольких встреч, когда Катя узнала его получше, ей стало с ним хорошо, хотя и скучно. Сердце не трепетало, не так она представляла себе отношения с первым мужчиной. Он часто повторял, какая она красивая и умная, и ей было приятно. Вся его надменность и плохая учеба тоже были вызовом родителям, которые вообще им не интересовались. Катю стали звать на разные «закрытые» вечеринки, куда девочкам «ее круга» вход был закрыт. И все вроде общались с ней дружелюбно и тоже оказались довольно симпатичными девчонками и ребятами. Однажды компания собралась у Ильи, сидели на кухне, многие выпивали. Ира принесла новые джинсы. «Ребят, отец привез, а они мне малы. Никому не надо? Вообще недорого». И назвала сумму. Илья посмотрел на Катю: «Кать, может, тебе?» Конечно, ей хотелось заполучить эти чудесные джинсы. Она очень плохо одевалась, особенно по сравнению с одноклассницами. Но ничего ответить, кроме как: «Что ты, у меня таких денег нет», – она не смогла. Илья попытался сказать что-то вроде: «Может, я тебе их подарю». Но Ира перебила его: «Ну пусть тебе родители купят. Чего они не могут дочке своей джинсы одни-единственные купить?» – «Я только с мамой живу, а она мало зарабатывает». – «Ну и что?! Мои тоже живут отдельно. Однако папуля всегда покупает мне то, что я прошу». – «У меня вообще папы не было с детства». – «Ой, Кать, прости. А что с ним случилось?» – «На стройке погиб, я еще не родилась». – «Ой, Катя!!! – Ира засмеялась. – Я не могу! Святая простота! Это тебе мать, что ли, налила в уши?» – «Да, а что? Почему налила?» – «Какая стройка?! Ты будто в детском саду, в такие сказки верить?» Катины глаза наполнились слезами, она не выдержала, вскочила и убежала. Илья злобно зыркнул на Иру. «А чего ты так на меня смотришь? Что я такого сказала? Подумаешь, святая простота».
Он собрался за Катей, но другая девочка, Лена, остановила его.
– Не надо. Я знаю, что ей сказать. Пойду, успокою.
– Катюш, ну ты чего? Не расстраивайся. – Лена взяла салфетку и принялась вытирать Катин красный нос. – Ну-ка, давай посморкаемся. Вот молодец. Ты что, Ирку не знаешь? Она только рисуется, а сама из-за родителей знаешь как переживает. Вот и старается на других оторваться.
Она обняла девушку, гладила по голове и укачивала, как ребенка. Та рыдала еще сильнее. Никто никогда вот так ее не успокаивал. Казалось, все слезы, которые ей приходилось сдерживать в этой жизни, прорвались и хлынули бесконечной Ниагарой.
«Кать, ну подумаешь, отца нет. Да если хочешь знать, у нас у половины родители или срутся в клочья, или вместе не живут. У меня вон вообще отчим. Правда, мой не погиб на стройке, – Лена хмыкнула, – банально маму бросил, когда я совсем маленькая была». Катя подняла на нее зареванное лицо и улыбнулась: «Правда?» – «Ну конечно. А ты, если хочешь знать, вообще в этой компании самая лучшая. Красивая, умная, добрая, не завидуешь никому и носа не воротишь. Давай с тобой дружить. Мне очень хочется иметь такую подругу, как ты».
Катя ужасно обрадовалась. Ей тоже нравилась Лена.
На следующий день, когда после уроков она пришла домой, мать оказалась не на работе. Уже сидела датая.
– Явилась! Проститутка!
– Мам! Скажи правду, кто мой отец?
– Хочешь знать, кто твой отец?! Так я тебе отвечу! Я его видела один раз в жизни, по пьянке залетела, аборт делать врачи запретили. Так что давай, доченька! Шляйся по мужикам! Глядишь, и повторишь мою судьбу.
Катя развернулась и, не дослушав маминых теорий по поводу своей жизни, пошла на кухню найти что-нибудь на обед.
«Ну и пусть так», – думала она. Хотя услышать такое оказалось тяжело.
Через год Катя закончила школу, поступила в педагогический, Лену пристроили в иняз, но они продолжали оставаться лучшими подругами. Через своего отчима Лена помогла найти Кате работу секретаря, и девушка смогла снять себе маленькую квартирку. На окраине Москвы, но все лучше, чем с матерью-алкоголичкой. Илья уехал учиться за границу, и постепенно их отношения сошли на нет.
Москва. 1945 год
Зоя провела в больнице весь май. Машина, сбившая ее в ту злополучную ночь, ехала не быстро. Но девочка так неудачно упала, что ударилась головой о бордюр тротуара и сильно разбила затылок. Водитель сразу привез ее в госпиталь, который, на счастье, располагался неподалеку. Обошлось без операции, но сотрясение мозга было сильным и, как потом оказалось, повредилось зрение.
Домой Зоя вернулась в круглых больших очках с толстенными стеклами, не придававшими прелести ее и без того достаточно обычному личику. Но она не унывала, а взялась за тетрадки и книжки, наверстывать упущенное. Целыми днями что-то учила, выводила, старательно высунув язык. Если Владимир Михайлович не поздно приходил с работы, то они вместе закрепляли ее успехи. Но пределом Зоиных мечтаний была, как всегда, заветная отцовская комната. Если папе выдавался выходной, утром после завтрака он говорил: «Ну что, Зоинька, пойдем порукодельничаем!» Они запирались надолго, Полина не могла их дозваться на обед, и отец учил девочку секретам мастерства, иногда сетуя, что нет Клауса. Да и было бы удивительно, если бы он появился, – в разрушенной стране после войны с немцами. Зоя по сто раз сшивала-расшивала маленькие одежки и ботиночки, лепила-перелепливала головы, уши, носы, глаза. Училась вытачивать миниатюрные пальчики, рисовать тонюсенькой миллиметровой кисточкой.
– В каждой кукле живет душа, – рассказывал Владимир Михайлович. – Ты не смотри, что тело из гипса налеплено на проволочный каркас, глаза нарисованные, а волосы не настоящие. Делая куклу, ты вкладываешь в нее часть своей души, свое ощущение мира. Многое в ее характере зависит от того, кем она будет. А там, глядишь, и глаза по-человечески смотрят, и волосы живые становятся, и маленькое сердце бьется. Сейчас встанет и пойдет. Вот, к примеру, Снежная королева, жестокая, холодная. Герда горячая, добрая. А Кай – ни рыба ни мясо. Да что тебе говорить, ты ведь и сама знаешь.
– Да, папулечка. Конечно, они живые. Только скрывают это. Как наступает ночь и все люди ложатся спать, у них начинается своя жизнь. А бывает кукла-мечта?
– Бывает. Мне кажется, дочка, это когда тебе что-то очень нравится, то есть ты представляешь себе некий идеал человека или растения, что-то еще и воплощаешь его в своем творчестве. А потом любуешься на него – перед тобой твоя мечта.
– Твоя кукла-мечта – это Надя, потому что она на маму похожа?
– Ну можно и так сказать.
* * *
Лето близилось к концу. Через неделю Зоя должна была идти в школу. «Частные» занятия не прошли даром, и, учитывая обстоятельства и заслуги отца, ее приняли сразу в пятый класс. Однажды утром раздался телефонный звонок. Полина, поднявшая трубку, позвала Владимира Михайловича. Он долго говорил, а потом вернулся с торжественным выражением лица. Старый друг пригласил его на хорошую должность. При кремлевской больнице консультировать молодые кадры и присутствовать на операциях. И еще представлять нашу страну на международных конференциях.
Ознакомительная версия.
