Ознакомительная версия.
— Угу, — ответил Глеб, продолжая разглядывать камушек с выгравированной мордой загадочного существа.
— Ваш дядя вас бы не понял, — весело сообщил бармен. — Он пил только чистый виски.
Глеб поднял взгляд на бармена и удивленно спросил:
— А разве мой дядя заходил сюда?
— Борис Алексеевич? Да, случалось. В последнее время он полюбил хороший виски и заходил сюда, чтобы выпить стаканчик-другой.
— И какие сорта виски он предпочитал?
— Самые лучшие. «Маккалан Оскура», «Гленливет» двадцатилетней выдержки.
Глеб приоткрыл рот от изумления.
— И сколько у вас стоит стаканчик такого «Маккалана»? — поинтересовался он.
— Полторы тысячи рублей.
Глеб тихо присвистнул.
— А разве в Москве дешевле? — озадачился бармен.
— Нет, не дешевле. Значит, говорите, мой дядя приходил сюда и выпивал по паре таких стаканчиков за вечер?
— Ну да. Один, два, но не больше. Он ценил вкус, а не количество.
— И часто он тут бывал?
— Два-три раза в неделю.
Глеб задумался. Получалось, что его дядя тратил на походы в бар по двадцать пять — тридцать тысяч в месяц. Откуда у провинциального музейного работника такие деньги?
В лотерею он их выиграл, что ли?
Немного поразмыслив, Глеб снова достал из кармана губную помаду, найденную у выхода из тоннеля.
— О! — улыбнулся бармен, увидев помаду. — Эта штучка мне знакома.
— То есть? — не понял Корсак.
— Борис Алексеевич купил ее кому-то в подарок. И еще со мной советовался — хорошая это фирма или нет.
Глеб перевел дух. Женщины и деньги совершенно не вязались в его представлении с образом дяди Бориса. «Выходит, я его совсем не знал», — с досадой подумал Глеб.
— Кому он собирался ее подарить?
Бармен пожал плечами:
— Понятия не имею. Он мне не говорил. А я с вопросами к посетителям не пристаю.
— Ясно. — Глеб залпом допил коктейль, поставил стакан и потянулся за бумажником.
— Может, повторить? — вежливо поинтересовался бармен.
— Не надо.
Глеб отсчитал нужную сумму и положил деньги на стойку.
15Ночь была ветреная и холодная. Лежа на кровати в своем гостиничном номере, Глеб прислушивался к тоскливому, протяжному вою ветра за окном, похожему одновременно и на трубный звук охотничьих рогов, и на завывание преследуемых охотниками незримых тварей.
Погружаясь в дрему, Глеб пытался представить себе этих тварей, и у него получалось. Они бежали по лесу на четырех лапах, но вместо волчьих морд у них были белые, чуть вытянутые вперед лица — такие, как лицо на перстне, найденном в подвале музея, и такие, как таинственный «ангельский лик» на старинном надгробии, с которого дядя Борис снимал грифельную копию.
Потом с мыслей о воображаемых неведомых чудовищах Глеб перескочил на мысли об узком тоннеле Роминтского лабиринта и о губной помаде, найденной там, где тоннель выводит к лесу.
Неужели у старого музейного червя была женщина? Трудно себе представить. Возможно ли влюбиться в шестьдесят три года?…
Почему бы нет?
А в пятьдесят три? А в сорок? А в восемнадцать?… Существует ли она вообще, любовь? И отличается ли она от страсти?…
Глеб все глубже погружался в сон. И где-то там, на зыбкой границе, отделяющей фантазию от сна, на самой кромке туманного сновиденного мира Глеб вдруг увидел девичье лицо, и это было лицо Эльзы.
* * *
— Я его знаю, это Глеб Корсак из двадцатой школы!
— Я тоже его знаю. Глеб! — окликнул кто-то из ребят. — Уйди с края обрыва, чувак!
Глеб не оборачивался. Он по-прежнему стоял на краю и смотрел завороженным взглядом в темную бездну пропасти. Где-то далеко внизу, среди камней, плескалась вода.
— Корсак, кончай дурить! — снова крикнул кто-то.
Толпа ребят двинулась к нему.
— Не подходите! — резко сказал Глеб.
Ребята остановились.
— Корсак, ты че, ошалел? — снова попытался урезонить кто-то. — Сорвешься же!
— Не ваше дело! — сухо огрызнулся Глеб.
Вдруг толпа расступилась, и, покосившись в ту сторону, Глеб увидел Эльзу. Она прошла, никого не задев ни плечом, ни рукой, с высоко поднятой темноволосой головой. Остановилась в нескольких шагах от Глеба. Насмешливо посмотрела на него, а затем небрежно проговорила:
— Оставьте его в покое. Он все равно не прыгнет.
Глеб криво ухмыльнулся.
— Не прыгну?
Эльза покачала головой:
— Нет.
— А если прыгну?
— Не прыгнешь, — все тем же пренебрежительным, почти презрительным тоном произнесла Эльза.
— Спорим? — предложил Глеб и облизнул языком пересохшие от волнения губы.
Эльза усмехнулась:
— Ну, давай.
— Если я выиграю — ты пойдешь со мной на свидание. — Голос Глеба подрагивал, и ему стоило больших усилий говорить спокойно. — Идет?
— Свидание? — Усмешка Эльзы стала презрительной. — И это все?
— Эльза, не подначивай его! — донесся из-за спины Эльзы девичий голос. — Ты же видишь — он пьяный. Вот возьмет — и правда прыгнет!
Глеб смотрел только на Эльзу и слышал только ее. Но и она не сводила зеленых глаз с Глеба.
— Хорошо. — Эльза чуть прищурилась. — Если ты прыгнешь, я пойду с тобой на свидание. На настоящее свидание, — подчеркнула она.
— Пацаны, она ему даст! — весело крикнул низкорослый паренек, но тут же получил подзатыльник от высокой и тощей девушки.
— Ты чего, Спица? — возмутился он.
— Заткнись, дурак, — парировала девушка. — Ты же его провоцируешь!
Но Глеб уже не слушал. Он отвел взгляд от Эльзы и снова взглянул в бездну. До воды было метров пятнадцать. Единственный шанс уцелеть — попасть в узкий просвет между двух каменных валунов. Глубина там была достаточная, но сам проем — не больше полутора метров.
— Эльза, ты чего! — взвизгнула тощая девица.
Глеб повернул голову и оцепенел. Эльза стояла рядом с ним.
— Ты… зачем это?
Но Эльза его не слушала, она молча и завороженно смотрела вниз, как секунду назад делал это сам Глеб.
— Ребята, вы с ума сошли?! — крикнул какой-то парень. — Убьетесь!
— Надо звонить в милицию! — поддакнула тощая девица.
— Эльза, ты не… — начал было Глеб, и в этом момент почва у него под ногами дрогнула.
Глеб взглянул себе под ноги и похолодел от ужаса. По земляному утесу, на котором они с Эльзой стояли, пробежала трещина. Судорожным движением Глеб успел схватить Эльзу за руку, а в следующую секунду кусок земли, отколовшись от утеса, с грохотом обрушился вниз, увлекая за собой Глеба и Эльзу.
* * *
…Глеб проснулся из-за странного чувства. Ему казалось, что в темноте гостиничного номера на него кто-то смотрит. Несколько секунд он лежал неподвижно, вслушиваясь в шорохи и скрипы и пытаясь определить источник этого странного ощущения. На пару секунд Глебу показалось, что он уловил слабый запах гари.
Глеб передернул плечами от отвращения. Затем приподнялся на кровати и повернул голову в сторону окна, внутренне готовя себя к тому, что может увидеть что-то страшное.
И предчувствие его не обмануло. С улицы в окно заглядывал монстр. У него было жуткое белое лицо, чуть вытянутое вперед, как у зверя, а на месте глаз чернели большие провалы. Несколько секунд Глеб и монстр смотрели друг на друга. Затем монстр исчез.
Глеб перевел дух. Футболка его взмокла от холодного пота. Он провел дрожащей рукою по волосам на голове и понял, что они стоят дыбом.
— Все в порядке, — вслух проговорил Глеб, чтобы придать себе уверенности.
Он сел на кровати, опустив ноги на холодный пол. Мысленно досчитал до трех и встал. Затем, превозмогая ужас, двинулся к окну.
Не делай этого!
Шаг. Еще шаг. Вот и окно.
Не смотри туда! Вернись в кровать!
С замирающим сердцем Глеб сдвинул щеколду, распахнул створку окна и выглянул наружу.
Странное существо стояло внизу и, задрав голову, смотрело на Глеба. Одежда у монстра была черная, поэтому белая голова с чуть вытянутым лицом-харей казалась просто повисшей в черном воздухе. Игра в гляделки продолжалась еще секунду или две, после чего монстр опустил голову и вдруг растворился в ночной мгле. Словно был создан не из плоти и крови, а из черной, туманной субстанции ночи.
Глеб постоял у окна еще несколько секунд, глубоко дыша и стараясь успокоить бешено бьющееся сердце. Потом с усилием отвел взгляд от окна, захлопнул створку, повернулся и, подойдя к выключателю, включил свет. Потом оглядел комнату и не заметил ничего страшного или подозрительного.
На негнущихся ногах Глеб прошел в ванную комнату.
Только сполоснув лицо холодной водой, он немного пришел в себя.
Душу Глеба заполняли страх и мрак, и в этом не было ничего удивительного. Сегодняшняя ночь с ее ветром и полной луной способна была пробудить тревогу и в гораздо менее чувствительном сердце; а если знать, что где-то неподалеку рыщет чудовище, явившееся прямо из кошмарного сна, то не поддаться страху просто невозможно.
Ознакомительная версия.
