— Я не совсем точно знаю, что предусматривает на сей случай закон,— признался шериф.— Но какое значение это имеет теперь, мистер? Собственная дочь опознала старика. Мы вместе присутствовали при этом. Она получит свою долю, будьте спокойны.
— Это имеет значение, да еще какое,— упорствовал Шейн.— Кто бы ни убил Пита, он не знал, что Нора Карсон его дочь. И уж, конечно, не мог ожидать, что по поистине невероятному стечению обстоятельств она встретит и опознает старика всего за несколько минут до его смерти. Слепой случай, не более. Уж этого-то убийца никак не мог предвидеть. Так что, отыскивая мотивы убийства, лучше забыть о его опознании. Понимаете, что я хочу сказать?
— Кажется, да,— согласился не совсем уверенно Флеминг— И все же, по моему мнению, ты, парень, гавкаешь не на то дерево. Держу пари, что в этом замешан какой-нибудь бродяга. Город в эти дни прямо-таки кишит ими.
— Все может быть,— вынужден был согласиться Шейн.— Хотя и жители Запада, надо полагать, подвержены золотой лихорадке ничуть не менее, чем шестьдесят лет назад. Убийства из-за золота и прежде случались достаточно часто.
— Треп,— возразил шериф сердито.— Сентрал Сити был столицей золота в течение шестидесяти лет, и таких проблем у старожилов не было. Другое дело выходцы из восточных штатов. Спиртное еще и не то может выкинуть с неопытным человеком, когда тот забирается высоко в горы.
— Благодарю за намек, шериф,— рассмеялся Шейн,— я загляну в бар и проверю ваше утверждение на практике.
Шейн уже отошел на дюжину шагов от шерифа, когда мимо него с криком пробежал взволнованный горожанин.
— Шериф! Шериф Флеминг! Скорее идите сюда!
Детектив остановился и прислушался.
— Какой-то тип в баре угрожает пришить одного из актеров, малого по имени Карсон. Лучше займитесь им, пока дело не дошло до беды. Парень-то в стельку пьян.
Шериф выругался и торопливо зашагал в сторону бара. На его бронзовом от загара лице появилось выражение озабоченности и гнева.
Вслед за шерифом Шейн вошел в помещение бара. Окруженный группой зевак мужского и женского пола, крупный мужчина с красным от выпитого лицом стучал кулаком по столу и во всю глотку оповещал присутствующих о своих кровожадных намерениях.
— Будьте уверены, от своих слов я не отступлюсь. Не такой человек Джон Мэттсон,— орал он охрипшим от виски и бешенства голосом, время от времени любовно поглаживая рукоятку длинноствольного пистолета 45-го калибра, небрежно засунутого за пояс его строгого серого костюма. Налитые кровью глаза Мэттсона с вызовом скользнули по лицам собравшихся. Для большинства из них все происходящее казалось не более чем забавным спектаклем, устроенным для их развлечения хватившим лишнего пожилым сумасбродом. Однако Шейн думал иначе. Остановившись в дверях, он внимательно наблюдал, как шериф Флеминг торопливо проталкивался к скандалисту сквозь толпу откровенно веселившихся зрителей. Джон Мэттсон вполне мог оказаться опасным в своей пьяной искренности. Выпитое виски еще и не то делало с куда более крепкими людьми. Водрузив пустой стакан на стойку и приняв позу, подобающую, по его мнению, человеку, оскорбленному в своих лучших чувствах, он обратился к толпе с новой прочувствованной речью.
— Мы живем в свободной стране, где неотъемлемым правом каждого является возможность защищать свое достоинство и неприкосновенность жилища,— провозгласил он.— А теперь этот подонок пытается увести мою жену. Он, наверное, думает, что находится в своем паршивом Нью-Йорке, где вошло в привычку торговать женами так же, как мы здесь продаем лошадей (прости меня, Господи!). Он посмел разыгрывать свои грязные штучки за моей спиной. Черт бы его побрал вместе с его лживым языком! Где он прячется, разрази его гром? Пусть только попадется мне в руки!
Не удовлетворившись, по-видимому, произведенным эффектом, Мэттсон попробовал сделать мужественный шаг навстречу своей судьбе, но выпитое виски заставило его ухватиться за стойку бара в поисках опоры. Тем не менее его правая рука вновь многозначительно легла на рукоятку пистолета.
— Неужели никто так и не приведет ко мне этого мерзавца?!— возопил он.— Передайте ему, что у нас на Западе не впервой убивать койотов, промышляющих в чужих дворах.
Шериф Флеминг решительно, хотя и без лишней спешки, преодолел последние несколько метров, отделявших его от впавшего в экстаз оратора. Его действия были, как всегда, профессионально четки, и только его грубое лицо продолжало сохранять привычное выражение добродушного юмора даже тогда, когда, чтобы проложить себе путь, ему приходилось иметь дело с особо несговорчивыми согражданами. Наконец он оказался лицом к лицу с захмелевшим защитником Великой американской мечты и властно положил мускулистую руку на широкое плечо Мэттсона.
Во внезапно наступившей тишине его протяжный местный говорок был отчетливо слышен во всех углах обширного зала.
— Вам лучше пойти подышать свежим воздухом, мистер. Я составлю вам компанию. В этой духоте и до беды недолго.
Налитые кровью глаза Мэттсона на мгновенье задержались на лице Флеминга, затем вновь обратились к зрителям. Но в их поведении уже произошла разительная перемена. Непререкаемый авторитет закона, говорившего устами шерифа, сделал свое дело. Глядя на эту сцену, Шейн начал понимать, почему в округе не было серьезных преступлений с тех пор, как шериф Флеминг занял свой пост.
— Вам лучше пройти со мной,— твердо повторил Флеминг.— Холодный воздух способен творить чудеса и с куда более перебравшими людьми.
Мэттсон бросил небрежный взгляд на шерифскую звезду, приколотую на груди Флеминга. Картинно расправив свои могучие плечи и выдвинув вперед массивную челюсть, он высокомерно провозгласил:
— Отныне я беру закон в свои руки. И поступлю так, как сочту нужным.
— Вряд ли у вас это получится, мистер. Во всяком случае я постараюсь не допустить этого. А сейчас вы мешаете людям, пришедшим сюда отдохнуть и развлечься.
Мощная рука шерифа стиснула плечо Мэттсона и, несмотря на упорное сопротивление, легко оторвала скандалиста от стойки. Со своего места у двери Шейн мог отчетливо слышать тяжелый вздох, вырвавшийся у высокой худощавой женщины, стоявшей недалеко от него у дверей, выходивших в холл. Карие глаза женщины с ужасом и недоумением смотрели на шерифа и его незадачливого противника. По оценке Шейна ей было около сорока лет, но ни модное вечернее платье, ни ожерелье из натурального жемчуга, ни даже бриллиантовые кольца не могли отвлечь его внимания от выражения скорби и покорности судьбе, застывшего на ее побленевшем лице.
Взгляд Шейна скользнул вправо. В нескольких шагах позади женщины он увидел Брайанта-Двойную колоду. Тот также наблюдал за шерифом и Мэттсоном с вниманием, за которым угадывалось нечто большее, чем обычный праздный интерес.
На лице Шейна заиграла саркастическая улыбка. Похоже, Брайанту предоставлялась отличная возможность увидеть собственными глазами, как работает Закон на Диком Западе. И снова взгляд детектива обратился к незнакомой женщине. Испуг постепенно исчез из ее глаз, уступив место покорности и болезненной опустошенности. Тонкие губы были плотно сжаты. Постояв еще несколько секунд, она повернулась и медленно направилась в холл. Шейн последовал на улицу вслед за шерифом и его подопечным.
— А ну, давайте сюда вашу игрушку,— потребовал шериф, оказавшись на свежем воздухе — Пусть побудет у меня, пока вы немного не поостынете.
Мэттсон начал было энергично возражать, но очень скоро его зычный бас перешел в невнятное бормотание и он неохотно протянул оружие шерифу.
— Теперь немного прогуляемся по городу,— предложил Флеминг.— Вам необходимо основательно проветрить мозги.
Обезоруженный хулиган нервно облизал свои толстые губы.
— Кажется, я действительно свалял дурака,— пробормотал он. В голосе его слышалось раскаяние.— Я… Да что там! Послушайте, шериф, меня зовут Джон Мэттсон. Я из Денвера. Надеюсь, вы не собираетесь… Может быть, возможно как-нибудь замять это дельце? Вы понимаете, нежелательная огласка…
— Если вас интересует, не собираюсь ли я упрятать вас за решетку, то успокойтесь, ответ будет отрицательным. Я тоже дорожу своей репутацией,— Флеминг благодушно усмехнулся — Просто хочу убедиться, что вы не станете нарываться на новые неприятности.
Придерживая спутника за локоть, он зашагал с ним по улице. Но не успели они пройти и нескольких ярдов, как высокая женщина в усыпанном блестками платье выскользнула из затененного пространства у стены здания и преградила им дорогу.
— О, Джон!— воскликнула она.— Как вы могли опуститься до такой гнусности?!
Для придания большего эффекта своим словам она пылко обхватила обнаженными руками бычью шею своего мужа.
