И мое сердце остановилось. Уборка общественного сортира ну никак не входила в мои творческие планы! Где ж я время возьму для расследования с таким-то количеством поломойной работы?! Не-е-ет, мы так не договаривались!
На четвертом этаже не было паркетов и ковров, пол покрывал толстый дорогой светлый линолеум, дверей виднелось гораздо меньше, чем на первом, и древесина была попроще. На стенах - ничего, видать здешние помещения не рассчитывались на пускание пыли в глаза посетителям и потенциальным партнерам. У второй двери от лифта мы остановились, и Аля кивнула, заходи, мол, не стесняйся.
Прямо за порогом располагалась длинная вешалка, на крючках висели белые халаты. Облачившись, мы пошли дальше. Лаборатория оказалась здоровенным помещением с непомерно длинными столами, причудливым стеклянным оборудованием, стеллажами до потолка и спокойными, неторопливыми людьми в белых халатах.
- Вот, - кивнула Аля, - твое королевство. Пробирки тут всякие спаси бог тебя трогать, это лаборантское дело, а вот полы твои.
- Угу... - только и смогла прогудеть я, пытаясь разглядеть туманные границы помещения. Да уж, вот тебе и кабинет химии...
Ободряюще улыбнувшись на прощание, Аля ушла.
- Уберите попозже! - не поворачивая головы в мою сторону, произнесла молодая девушка в толстых очках. - Неужели не видите, что сейчас идет сложный технологический процесс!
- Ради бога! - буркнула я, сняла халат, и погремела тачкой в коридор. Тяжела трудовая жизнь уборщицы, всяк барин зуботычину дать может.
Глава седьмая: Уборка началась!
Туалет, который мне предстояло мыть, оказался мужским! Минут двадцать я топталась у входа, желая удостовериться, что там никого нет. Разумеется, я не горела желанием наводить глянец на писсуары, но надо же было налить в ведро воды и симулировать уборку. Убедившись, что в туалете действительно никого нет - столько времени навряд ли можно справлять свои надобности, - я вошла внутрь. Для удобства уборщицы были созданы прямо таки все условия специальная плоская ванночка, куда ставить ведро, специальный кран. Пока вода наливалась, я осматривала сортирные апартаменты. С размахом, с размахом... Из под двери дальней кабинки что-то торчало. Ну, я и пошла поглядеть, что там за мусор на моей территории? "Мусором" оказались борзые мужские штиблеты, чуть выше виднелись черные носки и края брюк.
- Эй, - откашлялась я, - уборка!
Штиблеты не отреагировали, и вообще, они вели себя странно - вернее никак не вели, да и высовывались из-под двери как-то неестественно. Замирая от нехорошего предчувствия, я опустилась на колени и заглянула в щель. Молодой человек в черном костюме, ослепительно-белой рубашке, и бордовом галстуке, в крайне неудобной позе развалился на унитазе. Белки его широко открытых глаз были ярко-красного цвета, а на губах все ещё пузырилась желто-бурая пена. Вода перелилась через край и забарабанила по дну ванночки. Я поднялась на ноги, на цыпочках подошла к крану, закрыла вентиль, взяла ведро и выглянула в коридор. Никого. Стараясь не особо греметь тачкой, я понеслась в другой конец коридора, не обращая внимания на то, как из наполненного до краев ведра выплескивается вода.
Финишировав у высокого, почти до самого потолка окна, я перевела дух. В окне виднелась большая асфальтированная территория и длинное двухэтажное здание с трубами. Отдышавшись, я постаралась мыслить стройно и логично. Поднимать шум и орать о своей находке я не собиралась, пока меня будут спрашивать-допрашивать, уйдет куча времени, да и запоминаться тут всем и каждому "той самой уборщицей, обнаружившей труп", было не в моих интересах. Лучше всего мои мозги работали в процессе какого-нибудь действия, поэтому я покопалась в отделении с яркими бутылочками моющих средств, вытащила что-то антибактериальное с изображением гигантского погибшего микроба на этикетке и густая синяя струйка щедро полилась в ведро. Итак, не проработала я и пяти минут, как наткнулась на первый труп. Интересно, отчего у бедного покойника такие красные глаза и пена столь неприятная на вид?.. От раздумий меня отвлек тихий свистящий звук - оказалось, я вылила в ведро все средство.
В противоположном конце коридора показался невысокий молодой мужчина в светло-сером костюме. Он бодро шел к туалету. Я собралась уже нырять в темный коридорный переулок, тянувшийся от меня по правую сторону, как вдруг мужчина поскользнулся и, размахивая в воздухе ногами, словно исполняя какой-то причудливый балетный номер, звезданулся навзничь. Мне сделалось очень стыдно за пролитую на линолеум воду, и я поспешила убраться вместе со своей тачкой в темный коридорчик.
Свернув за угол, я оказалась практически в аналогичном коридоре, где минуту назад раскрошился господин в светлом костюме. Здесь тоже не мешало разведать обстановку. Поболтав синтетической шваброй в ведре, я принялась размазывать пенную воду по линолеуму, особое внимание уделяя участкам у дверей кабинетов. Толи двери были толстыми, толи люди тут работали тихие, но подслушать что-нибудь важное и полезное не удалось.
Изгваздав весь пол концентрированным раствором антибактериального средства, я хотела, было, отправиться на свою территорию, надеясь, что господин уполз и можно будет вытереть воду с линолеума, но совесть громко заявила о себе: "Нельзя усеивать покалеченными сотрудниками липкие и мокрые коридорные полы в первый же день трудовой вахты!" Делать нечего, пришлось идти в ближайший туалет, менять воду и лихорадочно драить палубу, досадуя на попусту растраченное время.
Завершив уборку на чужой территории, я пошла к себе. Выглянув из-за угла, обозрела перспективу: слава богу, бедный господин не валялся, распластавшись, лужи крови тоже не виднелось, посему я быстренько вытерла остатки воды, и снова полезла в лабораторию. Как только я напялила белый халат и застегнула все пуговицы, как передо мной возникла все та же девица с толстыми очками на носу и проскрежетала:
- Вы что тут, первый день?
- Ага, - я поправила сползший на глаза платок. - А что?
- Странно, что вас не проинструктировали, касательно графика уборки в лаборатории!
Я молчала.
- Вы обязаны убирать у нас лишь два раза - в обед и вечером, после нашей работы! Вы не должны нам мешать в остальное время!
Я крепилась.
- Вам все понятно? - сквозь свои непомерные очки со стеклами в четыре слоя, она смотрела на меня как на членистоногое, лишенное разума.
Я молча кивнула, опасаясь раскрыть рот - вдруг оттуда вылетит плохая птичка? - и стала расстегивать халат.
Выйдя из лаборатории, я призадумалась, чем бы заняться? Идти драить туалет, огибая шваброй ноги трупа, не хотелось, натирать коридорный линолеум как-то тоже не особо... Внезапно со стороны лестничного пролета возник деловитый Влад собственной персоной.
- О! - громко и радостно начал он.
- Ш-ш-ш-ш! - я подлетела к нему поближе. - Ты куда идешь?
- В туалет, - прошептал Влад.
- Не ходи туда.
- Почему?
- Там очень-очень грязно! - я многозначительно выпучила глаза.
- В каком смысле? - шептал Влад, глядя то на меня, то на стоящую вдалеке тачку с инвентарем.
- В прямом. Иди в другой туалет!
- Иду!
И он на цыпочках удалился.
Отведя беду от Владика, я принялась елозить сухой шваброй по полу, и размышлять, размышлять, размышлять...
Ближе к обеду выяснилось следующее: весь из себя такой-разтакой элитный персонал "Шеридана" бесплатно отправлялся жрать в столовую, а всякие там плебеи и парии вроде уборщиц, грузчиков и лаборантов должны были ходить в буфетик и за свои трудовые-кровавые покупать химические быстрорастворимые супчики-кашки и жидкий слабительный "кофэ".
Но, что поделать, голод - штука забавная, любые представления о гордости и брезгливости уничтожает. Пришлось идти.
В буфетике вяло обедало человек пять. Я взяла картофельное пюре в пластиковой мисочке, бутерброд с тонюсеньким кусочком хлеба и прозрачной колбасой и бутылочку пепси. Сердце разрывалось, от одного только вида роскошного обеда, но делать нечего, пришлось усаживаться за столик и трапезничать - желудок просто визжал от голода! Заглотив эфемерный бутерброд, хлебнула теплой пепси и увидела Божену в платочке набекрень, с лицом, не предвещающим ничего хорошего. Никому! Я помахала ей рукой, не отрываясь от поглощения обжигающей картошки.
- Ох, ужас какой! - подруга рухнула на пластмассовый стул. - Я чуть не погибла там с этой шваброй! Огромный цех, а я одна! С таким количеством работы совершенно некогда что-то там выяснять!
Я согласилась энергичным кивком, продолжая наворачивать картошку. Божена смотрела на меня, смотрела, потом спросила:
- Что, так вкусно?
- Нет, но я так шваброй намахалась! Оголодала малость.
- А я не смогу эту дрянь есть! Не смогу! Есть у тебя какие-нибудь новости?
- О, да! Еще какие новости!
- Да? - Божена мгновенно позабыла обо всех своих несчастьях. Рассказывай!
