Когда пакетик, поднявшись, исчез в темном окне, я услышала шорох, а затем увидела, как сверху спускается прозрачный полиэтиленовый пакет, где лежали три кассеты.
Я не стала дожидаться, когда пакет доплывет до меня, потянувшись, сорвала его и раскрыла.
Три кассеты позволяли надеяться на честность моего партнера, но все-таки я быстро сунула одну кассету в захваченный заранее плейер и включила его.
Сразу же из наушника раздался мужской голос:
— …этот толстопуз оборзел до последней крайности. Такого хамства он раньше себе не позволял.
— Ты не преувеличиваешь, Рафик? — спросил другой мужской голос, и я выключила плейер.
Как показал мне шантажист, у него есть еще и записи каких-то бесед Рафика Азбашева.
Бросив весь свой улов с плейером в сумку, я решила теперь сыграть в свою игру.
Мне стало любопытно, кто же скрывается в окне второго этажа. Мне почему-то показалось, что я имею право узнать это.
Пробежав вперед вдоль стены и наткнувшись на тупик, я поняла, что с этой стороны в здание мне не забраться, но висевшая здесь на высоте около двух метров от земли пожарная лестница подала мне прекрасную мысль.
Подпрыгнув изо всех сил, я схватилась руками за последнюю перекладину лестницы и подтянулась вверх.
Сумка ударила меня по боку, но я не обратила на это внимания и, продолжая подтягиваться, перекинула через перекладину правый локоть, а затем и левый.
Теперь мне уже удалось добраться до второй перекладины. Я наступила на нее коленом и тут внизу услышала топот и крики:
— Вон она, братишка! Наверх полезла!
Я оглянулась и увидела двух парней в джинсовых куртках, бегущих от входа в этот безвыходный коридор.
Одним из этих парней был тот самый, которого я заметила на остановке на Фрунзенской площади разговаривающим по телефону.
Я выругалась про себя и по своему же адресу. Еще мне не хватало попасться в плен к неизвестному врагу, похоже, загнавшему меня в ловушку.
Долго выяснять, кто это может быть и зачем им это нужно, я не стала. Да и не смогла бы просто.
Ситуация становилась критической, и надо было поступать по правилам критических ситуаций: сначала делать, а потом уже обдумывать последствия.
Я полезла по лестнице вверх.
Где-то в этом доме сейчас скрывался интересующий меня шантажист, внизу метались два преследователя, и чем все это могло кончиться — одному богу было известно.
Окно второго этажа справа от лестницы, тоже забранное решеткой, было с разбитыми стеклами — наверное, местные мальчишки порезвились, и в результате промежуток между прутьями стал достаточно широк, чтобы я могла рискнуть и попробовать протиснуться внутрь здания.
Может быть, это желание было и не очень умным, но и ненамного умнее было бы оставаться на лестнице.
Не думая о возможном отрицательном результате моих дурацких действий — могла же Таня и застрять! — я начала протискиваться между двумя прутьями решетки.
Мешающую мне сумку с кассетами, телефоном и пистолетом я откинула назад и, едва не порвав пиджак о разбитое стекло — а может быть, и порвала, не до того было, — пролезла-таки и встала на широкий подоконник.
Помещение, в которое я попала, было безобразно пыльным.
Единственное, что радовало: меня никто здесь не ждал с автоматом наперевес.
Спрыгнув с подоконника на бетонный неровный пол, я на носочках, чтобы тише ступать, подбежала к дверному проему помещения, в которое так рискованно залезла, и там замерла, вслушиваясь в доносившиеся изнутри здания звуки.
В этом заброшенном долгострое стояла тишина, не нарушаемая ничем.
Можно было подумать, что шантажист уже успел скрыться, хотя для этого у него не должно было хватить времени.
А вот снаружи слышалось, как мои преследователи уже лезли по лестнице.
Надо было бы устроить поиски шантажиста — вряд ли он успел удрать далеко, — но меня подгоняли те два любознательных парня, что спешили на встречу со мной.
Если уж слабая беззащитная девушка сумела меньше чем за пять минут преодолеть расстояние от земли до подоконника, то не следовало думать, что для этого двум резвым парнишкам понадобится больше времени. Или намного больше.
Сориентировавшись по свету, падающему от уличных фонарей с противоположной стороны долгостроя, я побежала по пустому коридору налево. Где-то в том конце должен был быть выход или, по крайней мере, что-то похожее на него.
Добравшись до лестницы, я снова остановилась и прислушалась.
На следующем, третьем этаже я явно услыхала быстрые шаги. Так как это не могли быть мои преследователи, то я, выхватив пистолет из сумки, помчалась по лестнице вверх.
Хотя, наверное, умнее было бы сбежать вниз, но думать в таком цейтноте было некогда.
Влетев на третий этаж и держа пистолет обеими руками в боевом положении, я прислушалась, решилась и резко прыгнула в коридор налево, но, заметив какую-то тень в конце коридора, тут же отпрянула обратно к лестнице.
Выстрел, раздавшийся почти сразу же за моим маневром, показал мне, что я была права в своей осторожности.
Все было бы прекрасно, да вот только у шантажиста оказался пистолет, а снизу из коридора второго этажа я услышала топот бегущих людей.
Неизвестные мне ребятки оказались проворными.
Мысленно пометавшись между желаниями поймать шантажиста и спасти свою шкуру, я выбрала второе и побежала по лестнице вверх.
Как я ни старалась наступать на ступеньки только носками кроссовок, да и двигаться легче, но мои преследователи взяли правильный курс и со всем своим азартом ломанулись именно за мной, а не за тем козлом, который только что пытался меня подстрелить.
Можно сказать, что у меня началась угрюмая невезуха, и ее нужно было или перетерпеть, или преодолеть.
Я добралась до самой верхней лестничной площадки и увидела приваренную к стене металлическую лестницу, ведущую на крышу.
Я быстренько поднялась по лестнице, откинула люк и выглянула из него наружу.
Широченная плоскость крыши с вентиляционными и лифтными надстройками вовсе не впечатляла как будущее поле деятельности, насыщенное перестрелкой и игрой в догонялки.
Оставив люк открытым, я вернулась назад и, остановившись около двух закрытых кабин лифта, решила посмотреть, а что же там.
Развести гладкие, покрытые пластиком двери оказалось работенкой непростой, но, вцепившись в края одной, я сумела оттянуть ее в сторону и быстро вставить ступню в образовавшуюся щель.
Сунув затем в щель и нос, я увидела за дверью кабину лифта!
Прислушавшись к настигающему меня сопению, все громче доносящемуся снизу, я начала протискиваться в щель уже вся, начиная с ног. Дверь подавалась с трудом, медленно, но все-таки отползала немного в сторону.
Через минуту, преодолев мощнейшее сопротивление, я проскользнула в кабину лифта, постаравшись, чтобы отпущенная дверь захлопнулась как можно тише.
Я оказалась в темноте и тесноте, и, в общем-то, это место могло стать моей добровольной могилой.
Выставив перед собой пистолет на уровне груди, я стала ждать.
Вариантов развития событий было немного: точнее, два. Или ребятки, преследующие меня, с разбегу бросаются на крышу и тщательно изучают ее поверхность в поисках исчезнувшей беглянки, или же они вдруг резко включают мозги и, затормозив перед кабинами лифта, захотят изучить их содержимое.
Вот тут-то мне и придется выяснить, кто из нас стреляет быстрее, если, конечно же, у этих мальчиков есть оружие.
Пока я этого не знала наверняка, я была склонна предполагать худшее и не лезть на рожон. В конце концов спокойно постоять в лифте несколько минут является обязательной частью моего ежедневного ритуала, совершаемого в моем доме.
Вскоре послышался шаркающий топот, и оба этих болвана вбежали на лестничную площадку и задержались около моего лифта.
— Блин, она на крышу сквозанула! — разумно тявкнул кто-то из них, и я улыбнулась от счастья.
Я услышала, как один из преследователей, наверное, тот, кто произнес такую классную фразу, полез по лестнице, но другой его остановил.
— Не лезь, дубина, а если она там со «стволом» стоит? Получишь дырку в чайнике!
— Ты думаешь, она с оружием? — спросил второй — судя по всему, не отличающийся скоростью соображения.
— А кто же тогда стрелял, Карлсон, что ли? — резонно возразил первый.
Посовещавшись, парни решили все-таки лезть на крышу.
— Короче, ты меня прикроешь, — сказал первый, после чего, как я поняла, поднявшись на самый верх лестницы, ведущей на крышу, выбрался туда.
За ним последовал и второй.
Я немного постояла в кабине, чтобы дать возможность мальчикам уйти подальше и посмотреть побольше, и осторожно, с прежними усилиями отодвинула дверь в сторону.
Продолжая прислушиваться, я, не опуская ствола пистолета, вышла на площадку, плавно пустила дверь на ее прежнее место и, на цыпочках подбежав к лестнице, стала спускаться вниз.
