Как-то поздно вечером соседка позвонила и сказала, что «пацана нигде нету, совсем нигде».
К часу ночи подъехавшие Валентин и Валентина с мамой Муму в три фонарика обшарили окрестности. Толку от этого было — ноль, ночь стояла совершенно темная, кусты оказались непролазными, и через полтора часа поисков, переругавшись, взрослые вернулись в дом с твердым намерением звонить в милицию.
Они в который раз попробовали добиться объяснений от Леры, но, к своему удивлению, в который раз получили в ответ нечто странное.
Испуганная девочка на расспросы: «Что было после ужина?» — отвечала одно и то же: «Братика унесли гуси-лебеди». Откуда взялись эти самые гуси-лебеди? Они еще вчера прилетели на пруд. Антон ходил на них смотреть. Лера отвернулась на одну секунду, а Антон уже улетал на гусе. На вопрос: «Куда же он мог улететь?» — Лера ответила, как само собой разумеющееся: «К Бабе Яге, конечно, это же ее гуси-лебеди».
Когда девочка стала уверять родителей, что до утра Баба Яга не станет растапливать печь, чтобы засунуть в нее Антона на лопате — поэтому у них еще есть время, — отчаявшиеся Капустины пошли посоветоваться с мамой Муму.
Маруся сидела на лавочке у своего дачного домика и курила. Ее аккуратная бревенчатая избушка стояла как раз на соседнем с Капустиными участке.
— Доигрались? — спросила она весело. — Видели, что Лерка читает на ночь маленькому? Русские народные сказки! От таких сюжетов и взрослый сбрендит, если, конечно, умные родители не сделают ему прививку лет в пять. Курочкой Рябой какой-нибудь или Колобком, к примеру. Хотя… Его тоже сожрали в конце. А вы что читали девочке в пять лет? Энциклопедию!
— Сейчас не время для укоров, — заметил папа Валя. — В отношении к сказкам большую роль играет воображение. И я надеюсь, что так называемые прививки нами уже сделаны. Мы давно объяснили девочке разницу между условным и реальным восприятием окружающего мира.
— Вот же придурки, — беззлобно заметила Маруся, затягиваясь и прожигая влажную темень огоньком сигареты.
— Я не понимаю, что дальше делать? — прошептала в панике Валентина.
— Думать, — посоветовала Маруся. — Давайте пойдем от обратного. Что делает ночью изрядно набегавшийся на свежем воздухе ребенок?
— Спит, — уныло констатировал папа Валя.
— Вот и отлично. — Маруся загасила окурок и теперь стала определима только по голосу. — Теперь подумаем — где он может спать?
— В багажнике машины похитителей, — прошептала Валентина. — Где-нибудь на пути в Африку!
— Наверное, тебя Элиза в детстве напугала страшилкой Чуковского, — поставила диагноз Маруся. — А если не в багажнике? Куда пойдет трехлетний мальчик и заснет там потом, не сумев выбраться в темноте? Туда, куда ему ходить не разрешают, — ответила она сама себе и встала. — У кого еще не погас фонарик? Я — в подвал, вы — на чердак. Если не найдем, встречаемся в сарае с садовым инструментом.
— Ему еще нельзя было заглядывать в колодец, — стучала зубами Валентина.
— Колодец и нужник первым делом обследовала ваша соседка. Пока еще не совсем стемнело. Я спрашивала. Местные жители в этом плане имеют свой грустный опыт поколений.
Лера пошла с Марусей в подвал. Они нашли Антона у старой топки, которой пользовались, пока не провели газ. Мальчик спал на досках, забравшись под телогрейку, он весь поместился под нею, поэтому соседка его и не нашла вечером. Сверху на телогрейке пристроился Артист, который при виде людей слегка помахал хвостом.
— Нужно было искать собаку, — вздохнула Лера.
— Видела я вашу собаку на телогрейке в подвале, — удивлялась соседка. — Я и подумать не могла!..
— Баба Яга… — громко проговорил Антон, пока его, спящего, несли наверх.
На второе исчезновение Антона взрослые тоже приехали втроем. По телефону соседка сказала, что Лера говорила что-то о медведе с большой корзиной.
— Высоко сижу, далеко гляжу, — вздохнула Маруся, разминаясь возле дома после поездки в автомобиле. — Тут и думать нечего — чердак.
Оказалось, что к люку чердака не подставлена лестница.
— Я потому туда и не посмотрела. Лестница-то не стоит! — объясняла соседка.
Лестница лежала вдоль стены в мансарде. Но сверху раздавался лай Артиста…
Потом Лера объяснила, что это она перетащила в сторону валяющуюся на проходе лестницу. После недолгого и на удивление спокойного выяснения странных обстоятельств — лестница упала, вероятно, уже после того, как Антон затащил на чердак собаку и залез сам. Например, от его последнего неосторожного движения ногой… Как же он смог тащить вверх спаниеля, который на задних лапах как раз с него ростом получается? Дело происходило днем, но все вдруг начали зевать, может быть, не столько от желания спать, сколько от нервного переутомления после разрешившейся благополучно ситуации с похищением мальчика медведем (тот унес его в коробе за спиной). Поэтому предположение, что Артист сам вскарабкался на чердак по почти отвесной лестнице, а потом откинул ее задними лапами, устроило всех.
— Уже середина сентября, — заметила Маруся за ужином у Капустиных. — Что там у вас со школой?
— Полный беспросвет, — созналась Валентина.
— Мне работу искать надо, у меня нет возможности еще и школу подбирать, — перешел к обороне Валентин.
— Я могу в этом году вообще не учиться, — решила всех порадовать Лера. — Я же закончила начальную школу на год раньше остальных.
— А это мысль! В раннем возрасте разница в один год заметна, Лерка может не вписаться в коллектив старших на год детей… — начал было радостно объяснять Валентин, но потом под взглядами женщин стушевался и умолк.
В кухню забрел проснувшийся к вечеру Антоша. Подошел к Марусе, оперся о ее колени, зевая. Соседка Анна задумчиво посмотрела на мальчика.
— А вот идит-ка, я тебе чего покажу, — позвала она Антошу.
Он поднял голову, посмотрел на Марусю. Та кивнула.
Во дворе было темно, Антоша сильнее сжал ее ладошку. Женские пальцы в его руке ответили успокаивающим пожатием. Сквозь замаскированный в кустах проход они вышли на участок Анны Родионовны и огородами спустились к небольшому пруду возле бани. Пруд Анна Родионовна завела специально для гусей и уток, в этом году на него присели отдохнуть перед долгой дорогой дикие гуси. Начался переполох, и Анна Родионовна даже слегка испугалась, видя, как своя, домашняя птица рвется в небо за дикими собратьями, судорожно напрягая в бессильных потугах подрезанные крылья.
Прошли пруд. Антоша уже оглядывался на горящие окошки своей дачи. Анна остановилась:
— Прибыли. Видишь чего?
Антоша огляделся:
— Не-а…
— Правильно. Потому что спрятано все как следовает. Даже соседи не знают — ни одна воришка не залезет! — она стукнула носком мужского стоптанного башмака по хорошо замаскированной наклонной деревянной дверце. — Это мой летник. Погреб то есть. Считай, до конца июля тут лед лежит и не истаивает, прохлада. А зимой никогда не бывает мерзло. Тут уж запряташься так запряташься! Ни одна душа живая не сыщет. Сейчас глянешь или утром придем? — Она открыла деревянную дверь.
Та скрипнула, обнаружив за собой темный вход, как в большую нору. Потянуло влагой и грибным духом. Антоша в испуге шагнул назад, а Анна, пригнувшись, вошла внутрь и чиркнула спичкой, зажигая керосиновую лампу. На огонек и Антоша шагнул за нею. Пока Анна надевала стекло, язычок пламени рвался от сильного сквозняка.
— Какой продух хороший! — кивнула Анна. — С того конца труба наверх выходит для воздуха. Ну? Чего тебе здесь нравится?
Антоша огляделся. Спустившись вниз, они могли стоять в землянке во весь рост, только Анна кое-где касалась макушкой укрепленного бревнами потолка. Стены тоже были закреплены, изнутри землянка напоминала длинную узкую комнату с полками. По-домашнему светился на полках разноцвет — банки с консервами, от пламени керосинки сразу заалели сквозь стекло бока помидоров. В конце комнаты земляной пол уходил вниз, потом обрывался у ямы, в которую насыпью была скинута картошка и свекла. Анна и это показала, приоткрыв одеяло над овощами.
— Мне вот это нравится, — показал Антон на ящик с яблоками.
Между зелеными крутыми боками симиринки, прикрытыми сеном, лежала игрушка — деревянная птичка с длинным поднятым хвостом.
— Ну ты хват! — одобрила Анна, вытирая птицу подолом юбки. — Глянь-ка сюда, видишь дырочку? Это свистулька. Подуй в дырочку.
Антоша подул. Раздался тягучий звук. Он подул сильней. Звук стал звонче. Довольный Антоша зажал птичку в руке и поднял к Анне счастливое лицо.
— Вот и я говорю! — радостно кивнула та. — Где еще лучше прятаться? Залез сюда, лег на корзины, и спи себе.
Антоша с сомнением осмотрелся. Анна забрала у него птичку и положила на яблоки.
