— Да нет, этот еще не перебродил, — перехватила Валя мой взгляд. — У меня в холодильнике есть. Вчера слила.
— Все равно не хочу, — покачала я головой. — Давайте лучше о Галине поговорим. Вы ведь, насколько я знаю, ее самая близкая подруга?
— Да, — не без гордости отозвалась Сластникова и наконец рассталась со своей фланелевой тряпицей, отбросив ее на буфет. Потревоженная стайка мух испуганно заметалась по помещению. — И я вообще в ужасе от всего произошедшего! Ко мне из милиции приходили. Толком ничего не сказали, все про Галю спрашивали. Я потом Мальвине Васильевне позвонила, узнать, в чем дело. А она мне такое рассказала! Кошмар! А вы следователь? Что же происходит? — скороговоркой заговорила она, округлив и без того большие глаза.
— Не следователь, а частный детектив, — поправила я ее. — А вот что происходит, пока пытаюсь выяснить. Надеюсь, и с вашей помощью.
— Да. Я, конечно… Но… Чем я-то могу помочь? Для меня самой все это совершенно неожиданно. Страшно даже. Неужели Рудик мог такое совершить? Нет, этого не может быть! — заявила она безапелляционно. — Я его хорошо знаю. Он на убийство не способен. Мальвина Васильевна в панике. Говорит, что его подозревают в убийстве Гали. Но это же абсурд! Бред какой-то! Нет, я не верю в эту чушь.
— Я тоже. Потому и стараюсь ему помочь, — сказала я, выждав, когда Валентина наговорится и замолчит.
— Да-да, он не мог. Тут что-то не так. Он любил Галю. Ему надо обязательно помочь. Ой, а что же с Галочкой произошло? Какой кошмар! — снова затараторила Сластникова и присела напротив меня. Замолкла на минуту, схватилась за пачку «LD», извлекла из нее последнюю сигарету, жадно затянулась и продолжила: — Последний раз я виделась с Галей в среду, то есть ровно неделю назад. Вообще-то мы часто с ней виделись. Два раза в неделю уж точно. Она всегда одна приходила. Один раз только с Рудиком была — на дне рождения моего Михаила. В прошлом году, четырнадцатого сентября. Мой, как всегда, принял лишнего, поспорил с ним, в общем, разругались они. Так что семьями мы не дружим, а так — то она ко мне зайдет, то я к ней. Вот в среду посидели, значит, поболтали. Она, как обычно, на мужа жаловалась. Он ведь красавец у нее, ну отсюда и проблемы. Изменял, конечно. А Галка очень страдала, места себе не находила. Я ей вроде отдушины была. Знаете, как бывает? Выговоришься, и легче станет. А потом опять накатывает. Я ей очень сочувствовала.
— Простите, — перебила я Сластникову, — вы не в курсе, есть ли у Гали любовник?
— Нет. Никого нет. Это точно. Уж я бы первая знала. Да я даже советовала ей завести мужика на стороне. Хоть отвлеклась бы. Но она ни в какую. Нет.
— Ну и? Поболтали в среду… — продолжила я начатую тему и закинула ногу на ногу.
При этом моем движении из-под стола донесся звон стекла.
— Ой, — и я невольно посмотрела вниз, приподняв клеенку.
Под столом стояла целая батарея пустых водочных бутылок вперемешку с пивными.
— Ничего страшного, — с досадой в голосе махнула рукой Валя. — Мой — любитель приложиться. У всех мужья как мужья, а у меня…
— Зато не изменяет, — подбодрила я ее.
— Не изменяет, — без особого энтузиазма повторила она и потушила сигарету в керамической пепельнице. — А может, тоже. Все они одним миром мазаны. Кто пьет, кто гуляет, а кто все сразу.
— М-да, — не стала я вступать в дебаты и перешла к следующему вопросу: — Я слышала, что Галя разругалась с Ольгой Черниковой. Вы не знаете почему?
— Конечно, знаю. Ольга погуливала с ее мужем, — не моргнув глазом заявила Сластникова.
— А откуда у вас такие точные сведения?
— Да я сама видела! Собственными глазами, — хлопнула она ладошкой по столу.
— То есть? Вы были в спальне, где они занимались любовью?
— Нет, конечно, — усмехнулась Валя, — но я видела их вместе в машине Рудика. Раза два — точно.
— Значит, они занимались любовью в машине?
— Ну нет. Просто ехали вместе, — пояснила она мне, бестолковой. — Да и потом — Ольга довольно привлекательна, свободна. В смысле — не замужем. Почему же не погулять? Вот она Рудика и соблазнила.
— Да, наверняка, — устало вздохнула я, — а не могла Галя с ней помириться? Без вашего, так сказать, ведома?
— Что вы, нет. Ни в коем случае. Они очень сильно разругались.
— Это после того, как вы Гале рассказали, что видели пару раз Черникову в машине Рудольфа?
— Ну и рассказала. А что? — с вызовом посмотрела она на меня. — А кроме того, Галя неоднократно находила на одежде мужа следы розовой перламутровой помады. Именно такой Черникова мажется. А она уже давно из моды вышла, редко кто теперь использует этот цвет. И я свои догадки от Гали не стала скрывать, когда она разоткровенничалась и про помаду сказала. Она ведь мне подруга была.
— А почему была? Вы что, уже присутствовали на ее похоронах? — не выдержала я.
Сластникова смутилась, но потом ее личико просияло:
— А вы думаете, что она жива?
— Но труп-то еще не найден, хотя с момента ее исчезновения уже четвертый день пошел. Так что говорить о ней в прошедшем времени пока рановато. Или я не права?
— Да, конечно! — радостно воскликнула Валя. — Может, и правда жива. Но что же тогда случилось?
— Вот это я и пытаюсь выяснить. А вам Галя не говорила, что хочет уйти от мужа?
— Да она постоянно говорила об этом. Только, по-моему, это все только разговоры были.
— А в прошлую среду, когда вы виделись последний раз, она не возвращалась к данной теме?
Сластникова, постоянно глядевшая на меня в упор, вдруг опустила глазки и пробормотала себе под нос:
— Кажется, нет. Но я точно не помню.
Ее поведение показалось мне странным, и я надавила посильнее:
— А вы постарайтесь припомнить. Вы же должны понимать, насколько мне важно знать все детали.
Валя поднялась с места, подошла к плите и, повернувшись ко мне спиной, стала помешивать в кастрюле длинной деревянной ложкой, от чего пару прибавилось вдвойне.
— Нет. Не говорили, — вдруг резко обернулась она. — Мы совсем недолго посидели, мне на дежурство надо было идти. Так что толком ни о чем не разговаривали.
В ее голосе чувствовалась явная фальшь. Мне это даже понравилось, потому что свидетельствовало о том, что Сластникова что-то знает. Может, Галя поделилась-таки с ней своими планами? Но почему Валентина занервничала именно сейчас, а до последнего вопроса вела себя довольно непринужденно?
— Так, ладно. Больше вам нечего мне рассказать? — поднялась и я.
— Нечего, — буркнула она, снова обратив взор на кастрюлю, и пуще прежнего принялась мутить ложкой свое варево.
Провожая меня к двери, Сластникова старалась не сталкиваться со мной взглядами.
Стоя уже на пороге, я набралась наглости и, указав пальцем в сторону зала, спросила:
— Можно заглянуть туда?
— Туда? — обернулась она назад. — Да, конечно, — и с наигранным рвением пригласила следовать за ней.
Мы прошли через комнату, где в правом углу на клетчатой тахте почивал ее муж, повернувшись лысеющим затылком ко всему миру и издавая глоткой нечеловеческие звуки. Валя распахнула дверь, ведущую во вторую опочивальню, и сделала ручкой демонстративный жест:
— Пожалуйста.
Я быстро оглядела убогое помещение. Галины тут не было. Да и быть не могло. Не стала бы привыкшая к хорошей жизни женщина здесь ютиться. К тому же и нашли бы ее сразу. Просто хотелось еще немного понаблюдать за странными реакциями Валентины.
— Вы удовлетворены? — гордо задрав подбородочек, пискнула она.
— Вполне. Если что вспомните, позвоните. Тут номер и домашнего телефона, и сотового, — я вручила ей свою визитную карточку, и мы сухо распрощались.
Садясь в машину, я заметила, как на Валином окне дрогнула занавеска. Сластникова явно наблюдала за мной.
«Что ж, наблюдай, Валюша. Если понадобится, понаблюдаю и я за тобой, — подумала я и повернула ключ в замке зажигания, — а пока попробую обойтись без тебя».
Я неслась по дороге, обдуваемая ветром, слушала волшебный голос Фреди Меркьюри, поющего о том, что шоу должно продолжаться, и думала о том, что дело, доставшееся мне на этот раз, совсем простенькое и скоро должно закончиться. В общем, после разговора с Валей Сластниковой мое настроение поднялось, и я почувствовала, что страшно хочу есть. Поэтому затормозила возле первого попавшегося летнего кафе, уселась за свободный столик под синим зонтом и заказала много еды.
Юная особа в крохотном голубом сарафанчике и белом фартучке, похожем на фиговый листок, незамедлительно притащила мне на подносе две здоровенные ляжки курицы-гриль, мисочку с острым соусом, салат из овощей, булочку, посыпанную кунжутом, и апельсиновый сок.
Все я, конечно, съесть не смогла. Вот всегда так: кажется, будто нужна гора еды, чтобы удовлетворить зверский голод, а на поверку оказывается, что и половины не осиливаешь.
