как данность и живи спокойно.
Яна как-то странно посмотрела на него.
– Странное у вас, у мужиков, представление о любви и ненависти. Если говорить о Мартине, то меня вовсе не напрягает, что вокруг него бабы хороводы водят. Признаюсь, раньше мне это, мягко говоря, не нравилось, но сейчас я уже приняла как должное. Одной тёткой больше, одной меньше… Какая разница? Главное, что он сам чувствует ко мне.
Тимофей удовлетворённо вздохнул:
– Вот это правильно. Одобряю. Так значит, едем к Варваре Третьяковой? Кондитерской богине? Обладательнице звезды Мишлена?
– Да. И бывшей гражданской жене Вейкина.
И вот они въехали за шлагбаум, перекрывающий въезд в элитный посёлок «Сосновое». Огромные сосны качали в вышине своими вечнозелёными кронами. Пахло горьковатой смолистой корой, чистым снегом, а воздух был такой, что казалось, что он звенит. Здесь не было городской суеты, грязи и шума, здесь только тишина и покой. Разве что перелетающие с ветки на ветку птицы смахивали шапочки снега взмахом крыльев.
Машина, шурша шинами, медленно ехала по асфальтированной чищенной дороге мимо разноэтажных коттеджей с гаражами и банями за невысокими заборами. Яна всматривалась в нумерацию домов, она здесь никогда не была.
Варвара Третьякова встречала гостей на пороге своего дома, похожего по цвету на сливочную помадку. Охранник на въезде предупредил ее о посетителях, и хозяйка дала распоряжение пропустить их. Яна окинула ее опытным взглядом и отметила отличную фигурку, ухоженные, с лёгким загаром, личико и руки, безупречную причёску, шёлковую кофточку и модные брюки цвета карамели, а также изящные бежевые туфельки на шпильках. Это была очень уверенная в себе дама.
Мило улыбаясь, хозяйка провела нежданных гостей в уютную гостиную, где в камине весело потрескивал огонь и пахло еловыми поленьями. Над камином в американской традиции висела гирлянда вязанных сапожков, словно в ожидании новогодних подарков. Яна обратила внимание, что и внутри дом был выдержан в сливочно-медовом цвете, а мебель оббита светло-коричневой кожей.
Они сели за дубовый стол, который был застелен белоснежной скатертью с ручной вышивкой. Гостям были предложены на выбор кофе и чай, незаметная девушка в фартучке принесла на подносе вазочки с вареньем, конфетами и самыми разнообразными пирожными.
– Прошу вас, угощайтесь, – приветливо махнуло ручкой с изящным маникюром хозяйка. Яна отметила на ее безымянном пальчике платиновое колечко с вполне впечатляющим бриллиантом, который брызнул разноцветными искрами, когда на камень упал свет хрустальной люстры.
Яна пила чай и ела сказочной вкусноты пирожные, не забывая разглядывать хозяйку, которая со своими взбитыми, словно яичная пена волосами, алыми карминовыми губками и пухлыми щёчками сама напоминала очаровательный качественный тортик. Яна помалкивала, наслаждаясь сладостями, а хозяйка дома и Тимофей в это время вели деловую беседу. Голос Варвары звучал словно серебряный колокольчик, а Тимофей, по своему обыкновению, перескакивал в разговоре с пятое на десятое и похохатывал.
– Варенька, душа моя, – говорил он, сцапав ее миниатюрную ухоженную ручку, – как я рад тебя видеть! Сколько же мы не виделись? – Он закатил глаза. – Ой-ёй-ёй! Ты всё еще подолгу живёшь в Париже?
Варвара деликатно высвободила свою руку из лапы Мотова.
– Теперь уже нет. У меня и в Питере очень приличный бизнес. Я открыла три кондитерские, а это, скажу вам, было вовсе не просто при нынешней конкуренции. – Она поправила белоснежные кудри, похожие на сладкую вату. – Мне кажется, что Питер идеальное место для развития бизнеса. Так что я теперь живу здесь, в посёлке. Отдыхаю в тишине от дел и суеты. Ну, а как вы поживаете? – посмотрела она на Яну и Тимофея, хлопая длинными ресницами.
– Мы, Варенька, поживаем отлично! – откликнулся Тимофей. – И у нас к тебе деловое предложение.
Варвара склонила кудрявую голову, давая понять, что она – вся внимание.
– Яна, – указал Тимофей на Цветкову, – владелица Центра чешско-русской культуры.
– О-о-о, – уважительно кивнула Третьякова. – Знаю-знаю…
– Так вот. Сейчас мы закрываем два ресторана, которые расположены в нем и открываем один, но большой и высшей категории. Не буду ходить вокруг да около, Варенька… Не могла бы ты взять под своё крыло управление нашим новым рестораном? – Тимофей замолчал.
Молчала и Варвара, задумавшись. Но неожиданно она спросила:
– А зачем мне это нужно?
Яна подняла на нее большие голубые глаза.
– Варенька… Можно я буду вас так называть?
Третьякова согласно кивнула.
– Варенька, вы даже не представляете какое это поле деятельности, какие возможности! Я финансирую любые ваши начинания, любые задумки.
Третьякова качнула кудрявой головой.
– У меня налаженный бизнес, который приносит мне стабильный доход. Одна только сеть кондитерских чего стоит! Мне хватает хлопот, поверьте мне.
Яна настаивала:
– Вам, как человеку творческому, наверняка уже тесно в ваших рамках. Я же предлагаю обширное поле для творчества, вы можете воплотить в дело все свои самые смелые фантазии, я все расходы беру на себя. Что вы теряете? Наоборот, находите! Я доверяю вам всецело и заверяю, что вы не будете в накладе. Наш ресторан прогремит не только в Питере, но и в Москве!
Третьякова покачала головой.
– Я понимаю, но вынуждена отказаться.
– Может быть, подумаете? Лучше вас мне не найти.
– Нет-нет! Сейчас новый проект не входит в мои планы. Извините.
Яна поднялась и огорчённо вздохнула:
– Очень-очень жаль… Придётся обратится к Мартину Вейкину за советом. Надеюсь, он мне не откажет, мы с ним давние друзья. Его рекомендация для меня много значит.
– К Вейкину? – напряглась Варвара, и по ее лицу пробежала лёгкая тень. – К Мартину?
– Да.
Варвара тоже встала и в упор посмотрела на Яну, словно принимая важное решение.
– А вы знаете, Яна, я, пожалуй, соглашусь. Почему бы и нет? Давайте созвонимся на днях и обговорим место и время нашей встречи, хорошо?
Яна, несколько удивлённая, такой быстрой переменой в настроении, радостно кивнула:
– Буду ждать вашего звонка. До встречи.
Они попрощались, хозяйка проводила их до порога и после долго смотрела вслед отъезжающей машине.
Потом она вздохнула, дёрнула плечиком, повернулась, вошла в дом и решительно захлопнула за собой дверь.
Лимузин выехал с территории посёлка. Внезапно пошёл снег с дождём, мелкий, занудный. Капли поползли по ветровому стеклу. Тимофей включил дворники.
– И это называется зима… Новый год! – проворчал он.
Яна промолчала. Ей было грустно и уныло. Сырая непогода, разбитая дорога – всё это наводило на нее неприятное чувство одиночества и тоски. Она отвернулась к окошку и даже закрыла глаза, чтобы не видеть эту серую печальную муть.
Из задумчивости ее вывел Тимофей:
– Почему тебе понадобилась именно Третьякова? – спросил он, напряженно вглядываясь в дорогу, чтобы не попасть в ухаб.
Яна открыла глаза и повернулась к нему:
