После ленча пришла медсестра и сообщила, что меня хочет навестить мисс Бакстер.
— Вы в настроении принять еще одного посетителя? — спросила она с понимающей улыбкой.
Я был в настроении.
Вошла Дженни с букетом красных роз и корзинкой винограда. Остановившись возле кровати, она внимательно смотрела на меня. В глазах ее было сияние, от которого у меня забилось сердце. Ее волосы были уложены в аккуратную прическу. Одетая в темно-синюю юбку и белую блузку с оборочками, она показалась мне восхитительной.
— Как ваше здоровье, Ларри?
Я широко улыбнулся.
— Мы поменялись местами. Розы и виноград тоже. Как ваша лодыжка?
— Сносно, — она пододвинула кресло и села возле меня. — Скажите, как вы себя чувствуете?
— Теперь, когда вы здесь, — отлично. — Я протянул руку и она взяла ее. — Дженни, как чудесно, что вы пришли. Где вы остановились?
— О, в маленьком отеле. Когда я прочитала о вас в газете, то просто не могла не приехать.
— Страшное дело, — сказал я. — Сидни был моим другом. Просто не могу поверить, что его нет.
— Надо стараться не думать об этом. От таких мыслей никакого толку. Ваше дело — поскорее выздороветь.
— Правильно. Помните, как я позвонил вам в тот вечер, когда все случилось? Я думал, что прощаюсь с вами. Странно, как иногда все получается.
Она кивнула.
— Врач велел не утомлять вас. Надо идти. — Она встала.
— Эй! Подождите! Вы же только пришли.
— Я хотела только повидать вас. Принести завтра чего-нибудь?
— Сядьте, ради Бога! Я хочу с вами поговорить. Вы надолго приехали в Парадиз-Сити?
— На два или три дня.
— Только не говорите мне, Дженни, что с такой ногой вы уже будете работать.
— Нет, не могу, но… — Она улыбнулась. — Мне не по средствам здесь оставаться. Это, наверное, самый дорогой город в мире.
— Это точно, — я помолчал, глядя на нее. — Я не знаю, сколько мне еще придется здесь лежать. Можно мне попросить вас об услуге?
— Конечно, Ларри.
— Выезжайте из отеля и перебирайтесь на мою квартиру.
Ее глаза расширились.
— Как можно!
— Это деловое предложение. Мне нужен человек, который присматривал бы за квартирой, отвечал бы на телефонные звонки, приводил почту в порядок. Два раза в неделю ко мне приходит уборщица, но если ее не контролировать, она ничего не делает. Вы можете занять вторую спальню. Я плачу старательной экономке сто долларов в неделю. Вы сделаете мне одолжение, поселившись там.
Поколебавшись, она отрицательно покачала головой, но я продолжал:
— В обязанности экономки входит также ежедневное посещение меня, чтобы я не чувствовал себя таким заброшенным и одиноким.
Она улыбнулась.
— Хорошо, Ларри, но я не приму платы. У меня есть свои деньги. Иначе я не согласна.
Вошла медсестра-блондинка.
— Мисс Бакстер, мистеру Карру пора отдохнуть, — сказала она, одаряя Дженни милой улыбкой.
— Сестра, будьте так добры, передайте мисс Бакстер ключ от моей квартиры, — попросил я. — Его брал мистер Хармас. К этому времени он его уже наверняка вернул.
— Да, вернул.
Сестра посмотрела на Дженни, перевела взгляд на меня и едва заметно плутовато улыбнулась.
— Идемте со мной, мисс Бакстер.
Дженни потрепала меня по руке.
— Я приду завтра, — она вышла из палаты вслед за медсестрой.
На другое утро, вскоре после визита доктора Саммерса, ко мне явился неожиданный посетитель. Я был в подавленном настроении, так как Саммерс сообщил мне, что придется полежать в клинике еще, по крайней мере, три недели. Даже после выписки мне следовало беречь себя и не слишком переутомляться. Моим неожиданным посетителем был Том Люс. Он вошел в палату, больше чем всегда смахивая на бульдога, правда, бульдога, одетого в безукоризненный костюм. На его лысине блестели капли пота.
Мне редко приходилось иметь с ним дело, так как я работал с Сидни, но знал его как сурового и надежного человека, финансового волшебника. Он уселся возле меня.
— Ну вот, Ларри, — начал он. — Я огорчен, что нахожу тебя в таком положении. Какой ужасный случай! Бедный Сидни. Вчера мы его похоронили. Публика была замечательная. Присутствовали все, имеющие хоть мало-мальский вес в городе. Я велел положить на видном месте венок от твоего имени.
Я внутренне поежился, благодаря Бога, что меня там не было.
— Спасибо, Том. Страшное дело. Я все еще не могу поверить, что его нет.
— Да, — Люс покачал головой. — Я говорил с доктором Саммерсом и из его слов понял, что ты выведен из строя, по крайней мере, на три или четыре недели. Ты можешь предложить кого-нибудь до твоего возвращения?
Я уже думал над этим вопросом.
— Вам понадобится дизайнер и ассистент для помощи Терри. Мне известно, что Ганс Клох хочет перейти на новое место. Он хороший дизайнер, не такого уровня, как Сидни, конечно, но тоже подходящий. Почему бы не написать ему. Он работает у Вернера, в Антверпене. Есть еще Пьер Мартин. Он работает у Картье, в Лос-Анджелесе. Думаю, он ухватится за такую возможность.
Люс сделал пометки в записной книжке.
— Я сейчас же свяжусь с ними. Терри и мисс Барлоу очень перегружены, — он снова сделал паузу, потом сказал: — Ларри, тебе следует узнать сразу, что теперь ты — старший партнер.
— Старший партнер? — я удивленно уставился на него. — Ты хочешь сказать, Том, что предлагаешь мне партнерство?
— Партнерство я предложил бы тебе так или иначе, но Сидни завещал тебе все свои вклады, а это автоматически делает тебя старшим партнером и без моего согласия. Я в высшей степени рад этому, Ларри. Я не желал бы себе лучшего партнера.
Я почувствовал, как по моему позвоночнику прошлась ледяная волна.
— Том, о чем ты говоришь! Я не понимаю…
— Я читал его завещание. В нем упоминается несколько лиц, но основная часть состояния, а оно достаточно значительно, переходит к тебе.
— Ко мне?! — у меня сорвался голос.
— Да. Я захватил копию завещания и опись имущества. Как тебе, вероятно, известно, я ведал всеми его делами. Сидни был очень привязан к тебе, Ларри. Как он пишет в своем завещании, ты станешь его достойным преемником. И тут я с ним согласен.
Я ничего не мог поделать. Я ослабел от болезни и плохо владел собой. Закрыв лицо руками, я заплакал, сотрясаясь в рыданиях. Как я ненавидел себя! Ведь именно я был прямым виновником его гибели! Если бы не моя затея украсть колье, Сидни до сих пор был бы жив. И в ответ на мое предательство он оставил мне все свое состояние.
Вошла сестра. Взглянув на меня, она сразу же погнала Люса из палаты. Потом позвала доктора Саммерса. Следующее, что я почувствовал, был укол в руку, и я погрузился в благословенное забытье.
Остаток дня я провел под действием снотворного. Придя на следующий день, доктор Саммерс сообщил, что отменил на три дня все визиты. Нельзя допустить моего вчерашнего эмоционального срыва.
В некотором отношении я был рад этому. Хотя я знал, что буду скучать без Дженни, но зато это давало мне возможность без помех обдумать свое будущее.
Я прочитал завещание Сидни.
Он оставлял свою прекрасную коллекцию фарфора Тому Люсу. Клод получил сто тысяч долларов. Его секретарь и мисс Барлоу по десять тысяч каждая. Терри достались личные ювелирные украшения Сидни. Остальное имущество отходило ко мне.
Люс составил опись имущества Сидни. Его акции оценивались в сумму примерно в полтора миллиона долларов. Опись включала пентхаус и множество ценных картин, в том числе и картину Пикассо, «роллс-ройс» и все содержимое пентхауса, и я знал, что это включает и колье миссис Плессингтон. Прочтя список до конца, я был поражен. Потом сказал себе, что никак не могу принять все это, иначе не буду жить в мире с самим собой до конца дней. Так я считал в течение нескольких часов, пока не сообразил, что отказаться не столько трудно, сколько опасно.
Поразмыслив еще некоторое время, я начал убеждать себя, что не несу ответственности за смерть Сидни. Разве я не предупреждал Фела о том, чтобы он не заряжал оружие? Откуда мне было знать, что Рея до такой степени порочна, что не остановится перед убийством. Разве я сам не пострадал?
