- Я все понимаю. И я совсем бы не хотела стать камнем преткновения между тобой и твоим... деловым партнером.
- Петр - больше чем просто деловой партнер. Знаешь, если бы у нас не было общего бизнеса, мы, наверное, стали бы большими друзьями. Вот такой парадокс.
Вика улыбнулась: наверное, Петр скорее был ей симпатичен, чем нет. Во-первых, он боготворил Леху, а уж Вика в этом понимала. Во-вторых, он был явно не в восторге видеть Вику в должности вице-президента "Континента", однако смог признать, что интересы дела - их общего дела - только выиграют от такого назначения. В-третьих, Вика понимала, что ее муж обладает скорее... блестящим стратегическим мышлением, он умеет видеть неожиданные перспективы и принимать на первый взгляд парадоксальные решения. Однако без Виноградова "Континент" никогда бы не стал тем, чем он стал. Петр был великолепным структурщиком, никто лучше его не мог вести постоянную кропотливую работу. Петру Виноградову был чужд порыв, зато он был основателен и непоколебим, он мог надежно прикрывать тылы. Оба - Петр и Леха - являлись прекрасным дополнением друг к другу. Такие разные люди как они только встретились? Петр и Леха являлись самыми настоящими трудоголиками, каждый отвечал за свой фронт работы, и это объединяло их посильнее всего остального. Ведь противоположности притягиваются.
- Петр намного старше тебя? - спросила Вика.
- Всего на два года. Но у меня такое впечатление, что он сразу родился взрослым. Виноградов у нас - человек-пиджак. Родился - и тут же поднял денег. И так спокойненько, основательно.
Вика улыбнулась. Это действительно было так: Петр - абсолютная противоположность Лехи. Никаких экстремальных видов спорта, никаких альтернативных тусовок. Виноградов - сама обстоятельность. Теннис, тихоходный футбол, просторные автомобили, дорогие, но неброские галстуки.
И казалось, что их с Лехой разделяет не два года, а лет двадцать.
- Я бы очень не хотела, чтобы между вами пробежала кошка.
- Даже такая кошка. - Он склонился к ней и коснулся пальцами ее подбородка. - Мне нравится эта кошка.
- У тебя руки, между прочим, в масле...
- Да-да, еще у меня масленый взгляд. Мадам, такая у нас, мужиков, примитивная физиология: пришел с работы, поел, поговорил на производственные темы - и в койку.
- В доме люди.
- Ну да, ты же у нас дикая кошка.
- А ты - балда.
- Балда - это твое слово-паразит. Кстати, ты так постоянно называешь своего Андрея.
- Серьезно?
- Не замечала?
- Ну, наверное... это любя.
- Не заставляй меня ревновать.
- Не буду. Хотя мне было бы приятно.
- Он у тебя толковый парень, твой Андрей. И очень милый человек.
- Я знаю.
- Виноградову он тоже нравится.
- Уж явно больше, чем я.
- А говоришь - камень преткновения, кошка, ой-лю-лю...
- Уже молчу.
- Нет, правда, это хорошо, что Андрей появился в "Континенте". Правда, очень толковый малый, и... он очень предан тебе. Только мне кажется, что он в тебя влюблен. Или был влюблен. Что в общем-то одно и то же.
- Это. к сожалению, я тоже знаю. Но мы решили, что лучше нам оставаться друзьями. Это было давно, еще до встречи с тобой. Знаешь, наверное, он для меня - самый большой друг. Самый надежный. Мне некому было поплакаться в жилетку. Ведь у меня нет по-настоящему близких подруг.
- А у меня есть. Правда, я их называю "подружки".
- А я сейчас кому-то выцарапаю глаза.
- Не надо. Как же я буду любоваться тобой? Кстати, Андрей так запал на татуировки после этого шоу. Он всегда все копирует за вами, мадам?
- Прекрати так говорить. Твой Петр Виноградов тоже, когда смотрит на тебя... взглядом...
- Каким взглядом?
- Я не знаю, как это объяснить. Он тебя очень любит.
- Я тоже к нему отлично отношусь. Это самый надежный и самый порядочный человек, с которым я когда-либо вел дела. Поэтому мы столько лет вместе.
- Понимаю. Ты мне тоже нравишься.
- Чего?! Ты что это тут...
- В его взглядах иногда... знаешь, такое гомосексуальное признание в любви. Вот. - Вика весело смотрела на мужа.
- Чего-чего? Петр-то?! Да он и слова такого не выговорит. Петр нормальный русский мужик. Тоже мне, нашла гомика.
- Я не говорю, что он голубой. Но есть латентные гомосексуалисты. Которые об этом и сами не догадываются. Ты об этом не знал, любовь моя?
- Слушай, насколько все-таки у женщин извращенный ум. И как все же мужики чище, а? Ну, бабы...
- Чистюля ты мой. Просто он тебя любит, и это хорошо.
- У нас старые деловые отношения. Без всяких эмоций. А ты как раз таки и есть большая балда.
- Поэтому вдвойне неправильно, если я как-то... между вами... Или он будет так считать. Это... действительно неправильно.
- Так, давай начистоту.
- Хорошо. Я про Лютого. Если это только твое решение, Петр еще готов будет с этим согласиться. А если наше... Не стоит это педалировать. А лучше, если это будет его решение. Ведь это сделать несложно.
- Так, не узнаю собственной жены.
- Женщины всегда более обстоятельны. Они - арьергард популяции.
- Мне кажется, что я давно не тискал одну популяцию.
- Мне тоже так кажется. Наелся? Ну, если еще кусочек?.. Давай?
- Хорошо. Возможно, ты все немножечко усложняешь. Может, и Петр тоже. Понимаешь, он всегда побаивался резких телодвижений. Но потом, когда решение срабатывало, он был мне благодарен. Но... я подумаю обо всем, что ты говоришь. И уже хватит. Не хватало еще и дома работы. Иначе я либо сделаю тебя домохозяйкой, либо разделю "Континент" на две части, чтобы не знать, чем ты там занимаешься.
- На три.
- Что - на три?
- На три части. Есть еще и Петр.
Он серьезно посмотрел на нее:
- Ну конечно, на три. Петр... Петина доля - это святое. Но ведь я же шучу.
- Я тоже шучу. Но есть еще Петр. И ты никогда не должен этого забывать. Даже когда шутишь.
Алексей посмотрел на нее чуть удивленно, потом усмехнулся и произнес:
- Между прочим, Виноградов только кажется таким скучным дядей в пиджаке. Маскировка - дело великое. Он игрок. Ты никогда не была с ним в казино? Вот. А я был. Знаешь, как дядя заводится? Мы с тобой - безусые дети.
- Можно, даже когда я вырасту, у меня не будет усов? - спросила Вика.
- Очень на это рассчитываю, - рассмеялся Леха. Затем он быстрым движением извлек из-под стола какую-то большую цветистую коробку: стало ясно, что все это время она находилась там. - На вот тебе, кстати, - он протянул коробку жене, - случайно наткнулся.
- Что это?
- Краски.
- Краски?!
- Да, краски. Самые лучшие и самые дорогие.
- А зачем... - она с удивлением смотрела на мужа, - нужны краски?
- У твоего Андрея скоро день рождения?
- Да, у Андрюши двенадцатого...
- Ну вот. Это... я думаю, он будет рад. Это чтоб ты не носилась с глазищами на лбу в поисках подарка, лучше все равно не найдешь.
- Но почему краски? - произнесла Вика, хотя она уже начала догадываться. - Так это... это специальные?
- Да, это краски для татуировок. Я же тебе говорю - он запал. Причем в отличие от тебя он не ограничился одной маленькой татуировкой вот здесь. Его рука прошла по ее бедру и двинулась дальше.
- Прекрати, - громким шепотом выговорила Вика. - Хочешь, чтобы няня приняла меня за распутную особу?
- Считаешь, для нее это будет открытием?
Вика чуть отстранилась и теперь смотрела на коробку в своих руках:
- Спасибо тебе большое.
- Эни тайм...
- Я как раз думала, что бы ему подарить.
- Я знаю. Ты обожаешь делать подарки. Ты у нас вообще сластена.
- А откуда?..
- Андрей, заметь, - твой друг...
- Да.
- ...сейчас учится искусству татуировки...
- Прямо как из энциклопедии... А что это ты говорил насчет глазищ на лбу? Что, так бывает?
- Совершенно верно. Так вот: учится искусству татуировки у одного нашего общего знакомого художника. Такому подарку любой профи позавидует.
- Слушай... Какой же ты у меня чудесный. Хоть и похвальбуша.
- Попробуй после этого сказать, что у тебя ревнивый муж. 59
- Да.
- Что - да?
- Не скажу.
- А русскому ты обучалась у монголо-татаров?
- Татаро-монголов. По-русски так.
Вика какое-то время смотрела на коробку, затем произнесла:
- Это так удивительно, что он увлекся татуировкой.
Вика открыла коробку: баночки с краской оказались упакованы в пластиковый футляр, имитирующий потрескавшуюся коричневую кожу. Еще, запечатанный в полиэтилен, в коробке находился каталог. Жалко, что запечатан. Что ж, значит, полистать не удастся. Но на обложке, где красовалось множество нательных рисунков, внимание Вики сразу привлек один из них. Яркая, разноцветная рыба, в которой сквозило нечто странное, какой-то древний прообраз; огромные созерцающие глаза на хищной, словно драконьей, голове, жаркие расправленные плавники с когтями на иглах рудименты каких-то неведомых органов доисторических эпох. Но что-то еще было в этой мифологической рыбе, вытатуированной на чьей-то груди, что-то, присутствующее здесь, и, может статься, что-то очень... важное. Вика смотрела на рисунок не отводя глаз. Неожиданно это пришло, как и... еле уловимое ощущение смутного беспокойства.
