— Вы имеете в виду замещение мистера Хьюза?
— Да. Теперь мне остается только позвонить мисс Брей и сообщить, что вас рекомендовал мне один друг и что я привезу вас домой завтра утром.
«Мирфилдс» лежал в сиянии весеннего солнца, вокруг, в тени густых кустов, желтели дикие нарциссы, а на газонах пестрело множество разноцветных гиацинтов.
У самого дома подъездная аллея расширялась, переходя в просторную, посыпанную гравием площадку, откуда шесть серых каменных ступеней вели к парадной двери. Гиацинты заглядывали во все окна фасада и были видны из каждого окна. Люшес Беллингдон с гордостью указал на них мисс Силвер.
— Садовники обожают расковыривать газоны ради того, чтобы ткнуть туда один-два цветка. Я с трудом втолковал Доналду, что хочу, чтобы гиацинты и гелиотропы, которые так любила моя мать, росли сплошным ковром напротив дома.
— И вы добились своего, — улыбнулась мисс Силвер.
Он кивнул.
— У этих цветов приятный запах, но немного тяжеловат, чтобы выращивать их в доме. Ну, пойдемте — я познакомлю вас со всеми. Ленч у нас в час, я уже жду его не дождусь, как, надеюсь, и вы.
Мисс Брей они встретили в холле. Беллингдон по дороге сообщил о ней некоторые дополнительные сведения.
— При крещении ей дали имя Эллен, но не говорите, что я об этом рассказал. Она думает, что Элейн звучит красивее. По-моему, глупость, но какая разница, если ей это так приятно?
Мисс Брей шагнула им навстречу — в сером шерстяном платье с черным шарфом, свисающим по бокам ниже пояса, и гагатовыми бусами, обмотанными вокруг шеи раза три, если не четыре. Светлые волосы с изрядным количеством седых прядей были кое-как собраны в узел, который без особого успеха поддерживало неимоверное количество шпилек и черная бархатная лента. Она как-то близоруко уставилась на мисс Силвер, но заговорила вполне дружелюбным тоном.
— Очень, очень приятно. Боюсь, вам пришлось перебираться сюда в спешке. Люшес назвал мне ваше имя, но, к сожалению, я его забыла. Имена так трудно запоминаются, правда же? К тому же они часто вводят в заблуждение. Для меня мои друзья существуют отдельно от их имен.
Мне всегда казалось, что это как-то тоньше и глубже, чем имя, чем слово — это словно аромат цветов…
— Это мисс Силвер, Элейн, — прервал Люшес Беллингдон. — Думаю, ей хотелось бы пройти в свою комнату перед ленчем.
Мисс Брей не закрывала рта, поднимаясь с мисс Силвер по изящной лестнице с узкими ступеньками и идя по коридору к комнате, которая, как она информировала мисс Силвер, расположена напротив ее собственной. Оттуда открывался великолепный вид на газон и гиацинты, яркая ситцевая обивка мебели и зеленый ковер радовали глаз, а более всего мисс Силвер понравился маленький электрокамин. Предыдущий опыт пребывания в сельской местности не оставил у нее никаких иллюзий: она точно знала, что в таких домах — промозглый холод, к которому местные обитатели, по-видимому, привыкли. Отправляясь в деревню, она всегда брала с собой теплую одежду, но, конечно, куда удобнее, если в ней не возникнет надобности. Помимо камина, в комнате имелась и обычная батарея, свидетельствующая о наличии центрального отопления.
Мисс Брей была сама предупредительность.
— Следующая дверь ведет в ванную. Не могу выразить, какое я испытала облегчение, когда позвонил Люшес и сказал, что убедил вас приехать. Только за два дня накопилась куча писем и прошений. Бедный мистер Гэррет все еще неважно себя чувствует. Не понимаю, что могло вызвать такой ужасный приступ. Хуже всего письма с просьбами о материальной помощи, но Люшес считает, что их нельзя рвать, не читая. Он говорит, что вы хорошо умеете отвечать на них.
Меня эта нищета и убожество просто убивают. Боюсь, что я чересчур впечатлительна, чтобы иметь дело с изнанкой жизни — меня потом буквально мучают кошмары. Уверена, что вы гораздо крепче в этом отношении…
Лично мисс Силвер предпочла бы остаться теперь в одиночестве, чтобы распаковать свои вещи и привести себя в порядок. Но ее профессия требовала внимательно вслушиваться в любой, даже самый утомительный поток слов.
Люди, которые все время болтают, редко бывают осмотрительными. Значительной долей своего успеха мисс Силвер была обязана собственному умению слушать. Мисс Брей, видя ее сочувствие, охотно распространялась о трудностях ведения хозяйства в таком доме, как «Мирфилдс».
— Мужчинам этого не понять! Возьмем, к примеру, дворецкого и кухарку. Только потому, что они пробыли здесь двадцать лет, Люшес считает их верхом совершенства! И, конечно, они сами думают точно так же! Слова им не скажи! Девушки из деревни совершенно неопытны — за ними нужен глаз да глаз, а им не нравится, когда за ними приглядывают! На днях миссис Хилтон сообщила мне, что Глория Стабс собралась уйти, а когда я поинтересовалась, с какой, собственно, стати, она ответила, что лучше бы мне предоставить обучение девушек-служанок ей! Как вам это понравится?
Мисс Силвер тактично заметила, что вести хозяйство и присматривать за слугами в таком большом доме, должно быть, в самом деле нелегко.
— А от Мойры никакой помощи! Я воспитывала ее после смерти матери, с шестнадцати лет, и с тех пор она уже успела побывать замужем… Но если я прошу ее что-нибудь сделать, она отвечает, что тут и без нее всякого народу хватает… Мойра сказала это только вчера — не знаю, что она имела в виду, потому что если бал отложат… Полагаю, вам известно, что Люшес собирался на будущей неделе устроить костюмированный бал в «Люксе»? Вот почему он забрал ожерелье из банка — Мойра хотела на него взглянуть. Поневоле порадуешься, что его украли еще до того, как оно попало сюда, — раз уж его все равно должны были украсть. Разумеется, Люшес не собирался держать его здесь — оно слишком ценное. Мойра хотела просто посмотреть на ожерелье, а потом его должны были отвезти к лондонскому ювелиру для чистки и хранения до дня бала. Конечно, очень жаль бедного Артура Хьюза, но когда я думаю, что на его месте могли оказаться Люшес и Мойра, то не могу не испытывать благодарности! Вряд ли Люшес сочтет необходимым откладывать бал — приглашено столько народу! Мойра думает, что переносить бал нелепо — но молодежь ведь так бессердечна! Иногда мне кажется, что и мне не стоит так переживать, но с другой стороны, быть черствой — что в этом хорошего?
Мисс Силвер выразилась в том смысле, что лучше всего — золотая середина, и подкрепила свое мнение цитатой из лорда Теннисона. К ленчу они спустились чуть ли не приятельницами.
Их уже ждали — Люшес Беллингдон и еще трое: девушка в голубом — Мойра Херн, женщина немного постарше и повыше ростом — миссис Скотт, и мистер Хьюберт Гэррет. Представленная Беллингдоном мисс Силвер обнаружила, что ее присутствие не вызвало ни малейшего беспокойства, и это ее вполне устроило.
Зато сама она ощущала жгучее любопытство. Каждый из живущих в доме играл свою роль в той драме, подробности которой ей предстояло расследовать. Из-за того, что кто-то из них сболтнул лишнее, юный Артур Хьюз расстался с жизнью. И что тому виной — чья-то неосторожность, страх или излишняя доверчивость, а может быть, и чей-то злой умысел? Нет, не следует пренебрегать ни секретарем мистера Беллингдона, ни его дочерью, ни его гостьей.
Черты лица Мойры Херн едва ли можно было назвать примечательными, однако волнистые пепельные волосы, светлые глаза с темными ободками вокруг радужной оболочки и матовая белая кожа сразу обращали на себя внимание. Ресницы и брови были искусно подкрашены в золотисто-каштановый цвет. От природы, по-видимому, бледноватые губы покрывала нежно-розовая помада, и лак на ногтях был в точности того же цвета. Дочь Беллингдона молча устремила на мисс Силвер равнодушный взгляд.
Внешность и манеры миссис Скотт составляли разительный контраст с обликом и поведением Мойры. Это была высокая стройная женщина с гладкими темными волосами и темными глазами, розоватой кожей, крупным ртом и ослепительно белыми зубами. Ей можно было дать от двадцати пяти до сорока. Поздоровавшись с мисс Силвер, она села рядом с Люшесом Беллингдоном и принялась болтать с ним о разных пустяках, звучавших, впрочем, в ее устах необычайно занимательно. Мисс Силвер не понадобилось и минуты, чтобы понять, что Беллингдон испытывает к своей гостье отнюдь не только дружеские чувства.
Мистер Гэррет оказался мужчиной средних лет, склонным к полноте. Он занял место напротив Беллингдона, между Мойрой Херн и мисс Брей; бледный и подавленный, ел он мало, а говорил и того меньше. Мисс Силвер, сидевшая между мисс Брей и хозяином дома, едва ли могла найти лучшее место Ей было незачем поддерживать беседу, так как мистер Беллингдон разговаривал с миссис Скотт, поэтому она могла слушать и наблюдать.
Разговор так бы и держался в пределах этого конца стола, если бы не Элейн Брей, которая, казалось, умела говорить и есть одновременно и то и дело выражала тревогу по поводу мистера Гэррета и его плохого аппетита.
