Ознакомительная версия.
Дайнека покраснела, потупилась и, кивнув на прощание Альберту Ивановичу, вышла из комнаты.
Вернувшись в дом Кораблевых, она сразу почувствовала неладное. Сначала ей показалось, что Мария Егоровна чересчур сильно хлопнула дверью. Потом по виноватому взгляду матери Дайнека окончательно поняла: что-то стряслось.
Отыскав Надежду, она без обиняков спросила:
– Что случилась?
Надежда стала отнекиваться, но вскоре сообщила неприятную новость: Мария Егоровна приревновала мужа к Дайнекиной матери.
– Отец нарезал цветов и принес Людмиле. Они сидели и разговаривали, а тут в комнату вошла мама…
– Ну и что? – удивилась Дайнека.
– Понимаешь, это давняя история. Отец никогда себе ни в чем не отказывал…
– Погуливал?
– Не то слово. До сих пор не понимаю, как мама терпела. В общем, чтобы ее понять, нужно знать моего отца.
Наступил самый неприятный и нежелательный момент разговора. И если бы Дайнека не понимала, что им с матерью грозит выдворение из дома, она бы промолчала. Но поскольку допустить этого было нельзя, с ее уст слетели слова:
– А чтобы ее успокоить, нужно знать мою мать…
– Что это значит? – Надежда удивленно вскинула брови.
Наконец Дайнека решилась.
– Моя мать лесбиянка. Ее не интересуют мужчины.
В глазах Надежды отразилась разнообразная гамма чувств – от недоверия до протеста.
– Я не вру, – заверила Дайнека. – В детали вдаваться не буду. Можешь успокоить Марию Егоровну, моя мама не представляет угрозы.
Надежда поговорила со своей матерью минут через двадцать. Дайнека поняла это по зарумянившемуся и подобревшему лицу Марии Егоровны. Проходя мимо нее, старуха сообщила:
– Завтра Витольд Николаевич встретит тебя после работы. Концерт закончится поздно. Так что вернешься с ним на машине.
Укладываясь спать, Дайнека ничего не стала рассказывать маме. Просто завернулась в одеяло и быстро уснула.
Дайнека проснулась от громкого чириканья птиц. Она вскочила с кровати и распахнула окно. Ароматы летнего утра, свежей зелени и озерной воды взбудоражили ее, невыразимое чувство свободы подхватило и унесло прочь из дома, к озеру.
На пляже еще никого не было. Дайнека сняла платье и легла животом на теплый песок. Подул ветерок, и у нее замерзла спина, но солнце взяло свое. Пригревшись, девушка незаметно уснула. Проснулась оттого, что кто-то сказал:
– Вам лучше не спать, не то сгорите.
Дайнека открыла глаза и увидела две ноги, которые протянулись кверху до короткой цветастой юбки. Подняв глаза выше, увидела девочку лет двенадцати.
– Спасибо… – сказала Дайнека хриплым со сна голосом и перевернулась на спину. Но как только лопатки коснулись песка, вскрикнув, вскочила. Огляделась: по всему берегу лежали бледные тела загорающих. У воды стояли те, кому уже было что показать. Сгоревшая спина загнала ее в воду. Там, нырнув в холодную глубину, Дайнека испытала настоящее блаженство.
Она заплыла далеко, во всяком случае, рядом с ней никого не было и только лодка с рыбаком покачивалась на мирных волнах.
– Клюет? – поинтересовалась Дайнека.
– Уже нет, – ответил рыбак.
– Хотите сказать, из-за меня? – с дебильным упорством спросила она.
Рыбак промолчал. Наконец Дайнека его узнала.
– Слава?..
Он оглянулся, тоже узнал ее и, как показалось, даже обрадовался.
– Давай сюда, – подал ей руку и втащил в лодку. – Зачем рисковать? Так далеко здесь не плавают.
– Сгорела, – ответ прозвучал не в тему, но это не имело никакого значения. Он подал свою футболку и велел прикрыть спину и плечи. – Тебя отвезти на берег?
– Не-е-ет, с тобой посижу. На работу только к пяти. Сегодня последний день.
– А у меня – последний день отпуска. Хотел порыбачить.
– Помешала?
– Теперь уже нет. Сиди. Считай, что тебя на крючок подцепил.
Дайнека хихикнула и устроилась поудобней.
– Значит, ремонт будешь делать?
– Это моя работа, – Вячеслав не отрывал взгляда от поплавка.
– Ломать что-то будете?
– Нет. Объем работ небольшой. Как теперь говорят, косметический ремонт. Это как ямочный на дороге: здесь залепят – там провалится. Здание Дома культуры в плачевном состоянии. В последний раз ремонтировалось в восемьдесят четвертом году, еще при Советском Союзе. На этот раз работы дешевые, не знаю, зачем взялся. – Он улыбнулся и наконец посмотрел на нее. – Только одна позиция, на которой смогу заработать и хорошо заплатить рабочим, – ремонт поворотного механизма. Одна из пяти опорных колонн, на которых стоит механизм, пошла трещинами. Будем ее менять. Впрочем, тебе это неинтересно.
– Интересно, – возразила Дайнека и для чего-то спросила: – Значит, у тебя есть документация, чертежи?…
– Конечно, иначе как ремонтировать.
– И старые тоже?
– В каком смысле?
– Ну, те, тридцатилетней давности.
– Есть, но не все.
– А где все?
– В архиве… – Вячеслав прищурился, наклонил голову и снова посмотрел на нее. – Для чего тебе это нужно?
– Я не шпионка, – поспешно заверила Дайнека. – Какие вы все подозрительные!
– Странно, что девчонку интересует такая фигня.
– Для кого-то фигня, а мне интересно.
– Ясно, – кивнул Вячеслав. – Просто ты вдумчивая.
Дайнека замерла, примеряя на себя такую характеристику, но, не ощутив соответствия, вздохнула:
– Скорее любопытная.
Такой расклад вполне устраивал Вячеслава. Уставившись на поплавок, он даже не шелохнулся. В продолжение беседы Дайнека сказала:
– Третий раз тебя вижу, и все – случайно.
– Город маленький, – обронил Вячеслав.
– Ну, пока! – Она поднялась, стащила с себя футболку и бросила на корму. Потом, скрестив руки над головой, оттолкнулась и с шумом вошла в воду, обдав брызгами рыбака и его лодку. Ничего не сказав, Вячеслав с досадой хлопнул себя по колену.
Ровно в пять Дайнека пришла на работу. Валентина Михайловна отомкнула замок, и они вошли в костюмерную. Для начала нужно было разложить на туалетных столиках грим. Дайнека взяла, сколько смогла унести, и направилась в гримуборные. Со сцены доносился стук молотков и негромкие голоса рабочих. Упало что-то тяжелое, началась ругань, потом – опять стук молотков. Зайдя в одну из гримерок, она включила свет и почувствовала себя проходимкой, которая притащилась, куда не звали, и повсюду сует свой нос.
На каждый туалетный столик с зеркалом Дайнека положила по одной начатой коробке грима. Экономная Валентина Михайловна выдала только такие.
– Чего их жалеть? – удивилась Дайнека.
– Нужно быть бережливой, – ответила начальница.
Они стали таскать костюмы и развешивать в гримуборных. Работа была не из легких, но вскоре начали подходить участники коллективов и забирать свои костюмы.
Дайнека наблюдала за тем, как все вокруг оживает и преображается. Повсюду сиял свет, люди говорили между собой какими-то особенными, нервными голосами, как будто их ожидала тяжелая, но вместе с тем значительная работа. Никто не ходил медленно, размеренно – ни участники концерта, ни те, кто их обслуживал. Все передвигались бегом.
В самый последний момент перед концертом начали отрываться пуговицы, расходиться молнии и ломаться крючки. У серого платья, которое взяли у театралов, на подоле оторвалось кружево. Артистка сделала пару шагов, угодила туфелькой в дырку и упала, разбив себе нос. Из буфета для нее принесли лед, а Дайнека нервно зашила дыру под испепеляющим взглядом Валентины Михайловны.
Улучив минутку, Дайнека пробралась на сцену, где уже повесили праздничный «задник» и все было готово к началу концерта. Прильнув к занавесу, она отыскала в нем щелку и увидела через нее зрительный зал – торжественный, залитый светом, полный людей. В центре партера в окружении почтительных спутников сидел бородатый мужчина.
«Мэр Михненков», – эта мысль пришла ей на ум безо всяких усилий.
У пульта в боковом кармане появилась помощник режиссера и взяла микрофон.
– Внимание! – Ее голос эхом прошелся по всем гримеркам. – Пятиминутная готовность. – Женщина махнула Дайнеке: – Быстро со сцены!
Дайнека спряталась за кулису и ощутила себя неотъемлемой частью всего того, что творится вокруг. Ей очень понравилось это чувство.
– Людмила! – Валентина Михайловна взяла ее за руку и повела вокруг сцены. – Больше ни на шаг от меня. Первым и вторым номером – танцы. У танцоров две минуты на переодевание. Пока ведущий скажет подводку, мы должны помочь переодеться девчонкам.
– А как же парни?
– У них – портки да рубахи. Справятся сами. А у девчонок – крючки, ленточки, стаканы, корсеты… – Валентина Михайловна говорила на ходу, увлекая ее в сторону гримерных.
– Для чего им стаканы? – удивилась Дайнека и представила, как участницы танцевального коллектива организованно пьют воду.
Ответ Валентины Михайловны разбил в пух и прах все ее домыслы.
Ознакомительная версия.
