Ознакомительная версия.
Наташа отмахнулась от него. Она все для себя решила. И чувство вины навсегда поселилось в ней.
– Я пойду домой, лягу, – безжизненно проговорила она и поднялась на ноги.
– Можно я провожу тебя?
– Не надо. Я хочу побыть одна.
И ушла. А Леша сидел в подъезде какое-то время и думал. Потом вскочил и бросился к машине. Забрался в нее и поехал за город. Туда, где сейчас находился Огоньков. Убивать его Назаров не собирался. А вот пустить ему кровь – да. Кулаки так и чесались. Назаров всю дорогу представлял, как врежет сначала одним, потом другим по самодовольной морде Огонькова, но…
Не вышло. Когда Назаров приехал к особняку, там уже никого не было – машины со двора исчезли. Потом Леша предпринимал еще две попытки по-мужски поговорить с Огоньковым, но и они провалились. Первый раз он не смог прорваться через охрану, второй раз прорвался, но не поднял на Стаса руки. А все потому, что рядом с ним в тот момент находилась пожилая женщина. Как выяснилось, бабушка певца. Она приехала навестить внука из провинциального городка, откуда Огоньков был родом. Разве мог Леша при ней ударить Стаса? Конечно, нет. Это для него, Леши, он подонок, а для старушки – любимый внук.
Со временем злость на Огонькова не утихла, а еще сильнее разгорелась. А все потому, что Наташа страдала. Она не показывала этого, но Леша ее чувствовал.
Первый месяц был самым сложным. Наташа не просто переживала из-за случившегося, она еще и боялась беременности. Огоньков ведь насиловал ее без презерватива. Еще недавно Наташа мечтала родить ребенка от Стаса. Но в тех мечтах он был ее мужем, а зачатие происходило с ее согласия. Иметь же сына или дочку от насильника Наташа не желала. Да и на что бы она его растила?
– Вырастим, – успокоил ее Леша, когда Наталья поделилась с ним своим страхом.
– Как это, вырастим?
– Просто. Ты и я.
– Леша. При чем здесь ты? Ты не обязан помогать мне.
– Но я хочу. Мы могли бы пожениться. И у ребенка появился б отец…
– Спасибо тебе, конечно, за доброту, но я не стану портить твою жизнь. У тебя еще появится нормальная семья, свои дети. А я буду матерью-одиночкой. И поделом мне.
Но пронесло! Наташа не забеременела. Хотя это принесло ей лишь временное облегчение. Чувство вины никуда не делось. Наталья продолжала изводить себя, а Лешу держать на расстоянии. Хотя он продолжал ухаживать за ней и звать замуж. Но Наташа считала себя недостойной его. Назаров такой хороший человек, такой благородный, а она… Она грязная!
Лешу эта формулировка ужасно злила.
– Что за глупости ты несешь? – кипятился он. – Какая же ты грязная?
– Я не девушка.
– И что? Слава богу, прошли те времена, когда после первой брачной ночи молодые вывешивали за окно простыню, чтобы все увидели на ней пятна крови и поняли, что невеста была девственницей. Да никто, никто, слышишь, не бережет то, что раньше называлось девичьей честью, до свадьбы. Потому что честь и плева – это не одно и то же.
– А я берегла. И мечтала подарить себя мужу в первую брачную ночь. Знаю, это глупо и несовременно. Но, согласись, нет лучше подарка для мужчины, чем такой.
– Не соглашусь. Главный подарок – ты сама. И не важно, девственница ты или нет. Тем более мы оба знаем, как ты лишилась невинности.
Но Наташа долго не оттаивала.
Все изменилось в Новый год. Леша пригласил ее к себе, чтобы встретить праздник вдвоем. Нарядил елку, как смог, приготовил курицу (естественно, она подгорела сверху и не прожарилась внутри), купил шампанского. Не пить, так стрелять пробкой в потолок.
Наташа пришла в десять вечера. Принесла салатики и домашний кекс. Раздевшись, быстро накрыла на стол. Пока она делала это, Леша любовался ею. Наташа по случаю праздника нарядилась. Надела платье, тогда как обычно носила джинсы. И пусть оно было давно вышедшим из моды, наверняка выпускным, и чуть тесновато ей в бедрах, все равно Наташа выглядела в нем необыкновенно привлекательно. Ей шел женственный стиль в одежде. И высокая прическа. И дешевые, но миленькие сережки в розовых ушках. И домовитость, делающая Наташу такой родной, что Леша не сдержался – сделал к ней шаг и обнял.
Нежно и как-то даже по-отечески.
Наташа вздрогнула всем телом и отшатнулась.
Назаров тут же разжал объятия, поспешно шагнул назад.
– Прости, – выдавил он из себя. Неприятно, когда от тебя шарахаются.
– Это ты меня прости, Леша, – проговорила Наташа с раскаянием. – Я просто испугалась…
– Понимаю. Ты задумалась, а я неожиданно полез со своими нежностями.
На самом деле он понимал, что все гораздо хуже. И напугалась Наташа не потому, что задумалась. Вернее, не только поэтому. После изнасилования она стала избегать тактильных контактов. Даже самых невинных. Как будто боялась спровоцировать человека, дотрагивающегося до нее, на что-то нехорошее и снова все испортить…
– Давай за стол садиться, – бодро сказал Леша. – Пора провожать старый год.
Наташа благодарно ему улыбнулась и кивнула.
– А давай откроем шампанское прямо сейчас? – предложила она.
– Как скажешь.
Леша откупорил бутылку. Да так лихо, что пробка улетела в прихожую, а шампанское низвергнулось в блюдо с горелой курицей. Наташа смеялась. И это было здорово!
Они встретили Новый год. Поели, чуть-чуть выпили (Леша глоток, Наташа фужер), поболтали. Часа в два решили прогуляться, а вначале посмотреть телевизор и попить чаю. Леша сидел на диване, Наталья в кресле рядом. В комнате стоял полумрак. Играла огнями елочка. Вкусно пахло Наташиным кексом. Они ели его, прихлебывали чай, смотрели на экран, и обоим было так спокойно и уютно, что не передать словами. Однако Наташа все же решилась.
– Мне так хорошо сейчас, – нарушила молчание она. – Да и просто с тобой… хорошо всегда. Но сегодня особенно. Мы как будто родные люди, которых даже молчание объединяет.
Леша хотел заметить, что давно считает ее родной, но Наташа протянула свою нагретую чашкой с чаем ладошку и приложила к его губам.
– Не надо, не говори ничего, – прошептала она. – Теперь моя очередь.
Наташа отставила чашку и пересела на диван, поближе к Леше. Не вплотную к нему, но все же довольно близко. И запах ее духов щекотал ему ноздри.
– Леша, я только теперь, кажется, поняла, что ты для меня значишь.
– И что же? – не мог не спросить он.
– Ты… Ты для меня все. – Она беспомощно развела руками. – Я не знаю, как это объяснить… Я просто сейчас представила, что случилось бы со мной, не окажись тебя рядом. Думаю, я пропала бы. Или покончила с собой.
– Что ты такое говоришь?
– Думаешь, у меня не было этих мыслей? Были, Леша. У всех, кто проходит через изнасилование, такое бывает… – Она зажмурилась, а потом выпалила: – Ведь меня не только Стас… После него еще двое. Но мне уже было все равно. Надо мной надругался тот, кого я любила, кого идеализировала… Это самое страшное. Тем более те двое подошли к этому процессу… По-деловому, что ли. Натянули презервативы и скоренько меня отымели. Видимо, у них так принято. Подбирать объедки с барского стола Огонькова. Он же накачивал девушек вином или дурью. Только я от всего отказалась. А лучше бы напилась… Глядишь, не так горько и противно было бы!
– Наташа, зачем ты опять?
– Да, ты прав, не стоит. Тем более я не о том хотела… – Она порывисто подалась вперед. Теперь не только духи, но и волосы щекотали нос Назарова, выбившиеся из прически пряди касались его лица. – Леша, я, кажется, тебя люблю! – выпалила она и тут же сникла. – Прости… Я дура. Что несу?
– А если бы ты знала, как я тебя люблю, – улыбнулся Леша. Глупо-счастливо улыбнулся. А потом еще ухмыльнулся, как полный идиот.
– Правда? – просияла она.
– Конечно, правда.
– Но ты мне никогда не говорил об этом.
– Я думал, ты сама все понимаешь… Без слов.
И потянулся к Наташе. Осторожно, чтобы не спугнуть. Сначала просто положил руку на ее ладонь, легонько пробежал пальцами по коже. Наташа не вздрогнула. Тогда Леша взял ее теплую ладошку и прижал к своему лицу. Она напряглась, но потом расслабила кисть и нежно провела пальцами по его щеке. От ее прикосновений у него мурашки поползли по телу. Такое случалось при сильном возбуждении. И не обязательно сексуальном. Например, перед матчем, когда Леша играл в футбол или хоккей, происходило то же самое. Но сейчас все его чувства обострились до такой степени, что все тело стало эрогенной зоной.
Наташа переместила ладонь на Лешину шею. Провела пальцами по ней, затем по затылку. Назаров замер. Он отдавался целиком своим ощущениям, смакуя их и радуясь тому, что они волнуют все его естество.
Когда возбуждение стало настолько сильным, что оставаться спокойным и безучастным Леша уже не мог, он обнял Наташу за талию. И прижал к себе. Она не отстранилась, но немного напряглась. И Леша решил действовать осторожнее.
Едва касаясь ее кожи, он погладил открытую Наташину спину, затем плечи, с которых соскользнуло платье.
Ознакомительная версия.
