Группировка Надыря переправляла драгоценности и антиквариат через Армению, Турцию и Объединенные Арабские Эмираты. Многие подробности стали известны благодаря коллегам из ГУОП МВД Армении, которые подключились к операции по розыску картин. Были проверены сотни адресов. Картины находили и изымали, несмотря на заверения, что за них были заплачены большие деньги. Ларисе Германовне возвратили 22 картины, в том числе несколько полотен художников Зайцева и Зарецкого, подаренных семье. Две картины из этой коллекции хозяйка с благодарностью передала сотрудникам РУОП города Москвы и ГУОП МВД Армении.
Хроника преступлений
- 7 июля 1994 года в Курске неизвестными лицами был похищен Борис Щербаков 1971 года рождения, безработный. Стало известно, что его привезли в Москву и под угрозой оружия и физической расправы потребовали 500 тысяч долларов США. Помимо этого у Щербакова забрали два его автомобиля - "Мазда-626" и джип "Шевролет". Через неделю этой же бандой в аэропорту Быково была похищена жительница Курска Елена Фомушкина 1964 года рождения. Она приехала по вызову Щербакова для того, чтобы собрать и передать деньги похитителям за его освобождение. 22 июля сотрудники РУОП города Москвы под руководством Гарника Восканяна после комплекса оперативнорозыскных мер обнаружили квартиру, где удерживался заложник. В 16.30 в 3-м Крутицком переулке появились бойцы СОБРа. Ворвавшись в квартиру, они освободили Щербакова и задержали преступников. Ими оказались представители армянской преступной группировки Вадим Карапетян, Роберт Хачатрян, Арамаис Тимонян, Андроник Маркарян, Станислав Айвазян и Георгий Погосов. Были установлены и соучастники похищения - Артур Саркисов и Заза Тумасов. Их взяли в тот же день в Курске, при освобождении Елены Фомушкиной, которую бандиты сопровождали до этого города и держали в заложницах.
- В июле 1994 года оперативники московского РУОПа получили информацию о том, что в Красногорском районе Московской области в поселке Опалиха в квартире семидесятилетней пенсионерки хранится огнестрельное оружие, принадлежащее членам одной из армянских ОПГ. 1 августа была проведена операция, в результате которой обнаружили и изъяли три автомата "АКС", два автоматных магазина, магазин к пистолету Макарова, цинк с патронами в количестве более 1000 штук.
- Весной 1997 года на московской конспиративной квартире был задержан известный армянский вор в законе Вартан Асатерьян. 34-летний авторитет криминального мира первую судимость за разбой получил в 16 лет. Отсидел в общей сложности почти 10 лет. При аресте у него изъяли три паспорта с разными прописками - в Ереване, Москве и Тамбове. Кроме того, у Вартана обнаружили 10 граммов героина, 3 грамма метадона и 34 бриллианта.
КЛОС И "ОТМОРОЖЕННАЯ" БАНДА
Олег Шеменев попал в поле зрения правоохранительных органов в 1989 году. Ныне ему тридцать лет от роду, в преступном мире известен как Клос, а также как Борода, - когда отпустил соответствующую растительность. После службы в Группе Советских войск в Германии постоянной работы не имел. Занимался восточными единоборствами. Ироничный, с чувством юмора, коммуникабельный, мстительный, беспощадный. Он умел подавлять одним взглядом своих пронзительных глаз. Его непредсказуемость и жестокость шокировали даже его ближайшее окружение.
В родной Ивантеевке Шеменев одним из первых начал заниматься квалифицированным вымогательством. Сколотил бригаду и доил едва оперившуюся коммерцию. В 1990-1992 годах начались крупные разборки за передел сфер влияния. Он всегда обостренно чувствовал опасность и вовремя уходил из района, где ему готовили неприятности. В 1990 году Шеменев с ивантеевской бригадой разгромил кафе "Восход" на Бабушкинской улице. Чеченцев избивали битами, кого-то убили. Занималось этим уголовным делом 105-е отделение милиции. Но безуспешно: Шеменева, задержав, вскоре отпустили. Позднее его не раз арестовывали за разбойные нападения, вымогательства в Москве. Но он, подобно оборотню, всегда непостижимым образом уходил от наказания: всякий раз следствие не могло доказать его вину, а свидетели и потерпевшие неожиданно меняли показания. Клос славился умением организовать их "обработку". И быстро выходил на свободу, заставляя уважительно говорить о себе: "Клос - бандит с головой". Знал он и некоторые тонкости юриспруденции, как, например, уходить от уголовной ответственности. Не исключено, что его научили этому спецы из правоохранительных органов.
Он переехал в Мытищи, где с 1991 по 1994 год снова работал "по профилю", подмял под себя местных бойцов, в том числе братьев Жигановых - сыновей Ростика, ныне покойного вора в законе. Занимался тем же: квалифицированными вымогательствами, наркотиками - от хранения до распространения. И сам пристрастился, нюхал кокаин. Когда начались крупные разборки с расстрелами в Мытищах, Ивантеевке, Клос благоразумно отошел в Солнцево, прибрав с собой часть мытищинской братвы. Это не очень понравилось ворам, тому же Ростику. Сильвестр, солнцевский авторитет, в их глазах не выглядел достойным человеком, не имел с ними ничего общего и по устоям, и по жизни. Поэтому братве порекомендовали вернуться обратно. И часть "братишек", последовав совету, ушла от Шеменеваю
Обстоятельства вынудили Клоса перейти на нелегалку: у него появилось слишком много врагов. Ему явно не хватало авторитета в воровском мире, опыта, прозорливости и других качеств для управления весьма непростой структурой - преступной группировкой. В банде началось брожение, она стала сыпаться, как дом из песка, упала дисциплина. В такой ситуации, чтобы сохранить остатки авторитета, Шеменеву ничего не оставалось, как сделать ставку на крайний беспредел. Деваться было некуда: с одной стороны - милиция, правоохранительные органы, жаждущие засадить его за решетку, с другой - недруги из преступной среды. И все же достаточно сильный костяк банды Шеменев сохранил и подчинил себе. Он гнул свою линию: воры нам не указ, пусть сами воруют, нечего им за наш счет кормиться. Авторитетов для него не существовало. Перестал отстегивать в воровской общак. "Отвязался". Среди воров таких называют отмороженными, ведь они не чтут "старых добрых" воровских законов.
Тех, кто заявлял, что им не по пути, находили в канаве с простреленной головой. Братва стала бояться его непредсказуемости. Только что Клос мог улыбаться, легко подшучивать, а в следующее мгновение буквально схватить за горло. Его сравнивали с крысой за способность урвать, утащить из-под носа кусок.
В Мытищах Шеменев уже не появлялся, там у него на подстежке были свои люди. Именитый вор в законе Паша Цируль прослеживал выходки заборзевшего Клоса, посылал разобраться своих людей: для него Шеменев был "никто и звать никак". Мытищинские авторитеты безуспешно пытались вытащить Шеменева на стрелку. Он дерзко игнорировал их, буквально, проезжая мимо, поплевывал в окно. Клос больше всего ценил свою свободу.
Действовал он чаще на территории Москвы: коммерсантов много, была возможность лавировать. Он разработал хитроумную систему передачи денег, которые ему выплачивали коммерсанты. Передавались они через нескольких посредников, перебрасывались по пути следования из машины в машину. Доказать вымогательство было почти невозможно. Поборы были так велики, что некоторым фирмам приходилось закрываться. Шеменев неплохо знал негласные методы работы милиции, возможно этой методике его тоже обучил кто-то из сотрудников правоохранительных органов. Перейдя на нелегалку, стал крайне подозрительным, чему способствовали и ломовые дозы кокаина: всюду мерещились милицейские "хвосты".
Заместитель начальника отдела РУОП по Московской области Юрий Орлов вспоминает: "В феврале 1997 года нам была поставлена задача: ликвидировать банду. Отдел освободили от других задач. Кроме Шеменева, мы никого не знали. Кто входил в его окружение, где проживали? Все его "соратники" - ивантеевские, мытищинские, московские, пушкинские "бойцы" еще в 1992 году съехали с мест прописки, исчезли вместе с семьями. В огромной Москве и области предстояло найти места, где бандиты отлеживались после преступлений. По одному-двум телефонам, по пейджеру, по которым поддерживали связь члены банды, определяли вероятные места, рисовали схемы. Проверили около 600 телефонных номеров, ездили зачастую на своих машинах. И уже через месяц выяснили, что преступники снимали дорогие, комфортабельные дачи в престижных районах, к примеру, в Одинцово. Хозяева тоже были не простые: артисты, депутаты, бизнесмены; съем оформляли через подставных лиц. Платили за дачу от 3 до 5 тысяч долларов в месяц. Деньги крутились бешеные И их надо было все время добывать.
Немало вымогательств, разбоев числилось за бандой и в Московской области. Но доказать их было трудно: потерпевшие, свидетели отказывались писать заявления, давать показания. "Да, я знаю людей, которые вымогали у меня деньги, знаю, где живут, но говорить не буду, потому что знаю, чем это кончится", - слышали оперативники в подобных ситуациях. Милиции потерпевшие не верили. Не верили, что сможет их защитить. Как в такой безвыходной ситуации доказать факт преступления?
