Он покачал головой.
— Для меня совсем наоборот. Хотя и не всякому в моей профессии подойдет. Да и Виллоубанк совсем не такая уж глушь, хотя, правда, и не на заезженной дороге. Но, в общем, меня мотает по всей Австралии, так не все ли равно, откуда уезжать? И нравится мне тут. А до Брисбейна и всего-то каких-то два с половиной часа!
— Ничего себе! А я трачу не меньше трех, даже если на шоссе никого, кроме меня!
— Что такое ваш «остин» против моего «альфа ромео»! — озорно улыбнулся Дэнис. — А еще что понарассказал про меня Билл?
— Что вы — фермер и игрок почти профессиональный. — Про завидного холостяка я умолчала.
— Хм, довольно лестно. Фермер — это оттого, что у меня ферма совсем маленькая, но крепкая, а игрок, — он пожал плечами, — эту сторону моей жизни местные здорово преувеличивают. Я с ними не ссорюсь, это придает мне загадочности.
Я рассмеялась.
— А давно вы в Виллоубанке живете?
— Уже года три, но часто разъезжаю.
У меня чуть не вырвалось: «Тогда, значит, вы знали Элинор Шредер!» — но я вовремя сдержалась. И так меня чересчур заносит в трагедию Шредеров, надо держаться подальше. Но меня не оставляло подспудное ощущение — ведь в этом зале наверняка находится убийца!
— К сожалению, не видела ваших фотографий. У вас особая специализация?
Дэнис испытующе смотрел на меня, и я догадалась — он понял, сказать я намеревалась другое, и еще я почувствовала, что мало что можно спрятать от этих зорких наблюдательных глаз.
— За что платят, то и фотографирую. Хотя все-таки представить себя в городском салоне, щелкающим бесконечную вереницу сияющих невест и миленьких вопящих младенцев — бр-р! Снимки для новостей еще куда ни шло, делал их регулярно, пока не убедил себя — попусту трачу свои таланты. Сейчас я свободный художник.
— А что больше всего вам нравится снимать?
— Птиц. Жизнь природы во всех проявлениях. Даже домашних животных. Тут всегда надо быть начеку, ловить любопытный момент, обычно для снимка отпускается одно мгновение. Но все-таки больше всего — птиц.
— Почему?
— Сфотографировать их красиво — крайне сложно. Но легкодоступное мне не по нраву. — Он взглянул на меня. — Завтра, например, планирую поснимать морских птиц для журнала. Желаете со мной? Посмотрите, как это делается.
— Ну… — заколебалась я, — зависит от того, сумею ли вырваться. И больше двух часов мне не выкроить.
— Я где-то под вечер собираюсь, хочется сделать пару снимков на фоне заката. Значит — придется поползать по скалам, песку, траве. Причем, тихонько и осторожно, как охотнику. Это нелегко, но мне кажется, вы из тех, кому это может быть интересным.
— Мне интересно. Если сумею вырваться, с удовольствием пойду.
— Пойдешь — куда? — осведомился сбоку Дик. — Хэлло, Джеки! Дэнис, Джеки — это Эйлза Метленд.
Привлекательная миссис Метленд и я обменялись приветствиями, и Дик повторил:
— Так куда он тебя сманивает?
Я рассказала, и Дик присвистнул.
— Ого! Вот это честь! Ты себе не представляешь! Он, считай, обрез в сумке держит, чтоб отпугивать посторонних, когда работает.
— А это, — спокойно парировал Дэнис, — зависит от ума моих спутников, дорогой мой. Твое, к примеру, представление об охоте — скакать галопом и распевать во всю глотку дикие песенки. — Он принес еще два стула. — Подсаживайтесь к нам.
Вечер мне очень нравился. Перезнакомилась с доброй половиной Виллоубанка, натанцевалась больше, чем за все годы моей послестуденческой жизни, и никто ни словом не обмолвился про убийство. Правда, случая поговорить с Карлом Шредером не выпало, но я и забыла про него напрочь. По-моему, и все забыли, держаться он умудрился совсем незаметно.
После ужина я сидела в гостиной, болтая с Джун, когда увидела: вошел Джек Лантри. Волосы растрепаны, галстук сбился набок, он явно был пьян. Уголком глаза я видела — он с преувеличенной осторожностью пробирается в нашем направлении, но так как знакомы мы с ним не были, я предположила: идет он к Джун. Однако через минуту, чуть запинаясь, рядом произнесли:
— Извините, доктор!
— Да? — повернулась я.
— Не могли бы вы… — Джек умолк, словно бы припоминая, что же намеревался сказать. Он оказался даже пьянее, чем мне показалось, в поведении его сквозила агрессивность, и я чуть-чуть забеспокоилась.
— Не желаете ли, — начал он снова — потанцевать?
— Благодарю, но я устала. Извините.
— Жарко больно тут, — отходить он явно не собирался.
— Правда? — откликнулась я как можно вежливее и снова отвернулась к Джун, но отвязаться от Лантри оказалось не так-то просто.
— Извините, доктор, а как по-вашему, искупаться — так станет прохладнее?
— Конечно, — теперь я даже не обернулась к нему.
— Вот хорошо. Значит, пойдем поплаваем со мной завтра.
— Простите, но на завтра меня уже пригласили.
— Кто? — резко потребовал он.
— Мистер Лантри, мне кажется, вы устали. Почему бы вам не посидеть на веранде? Вам сразу станет легче.
Он подошел совсем близко, его покачивало, я с беспокойством увидела, что он навис надо мной. Я хотела было встать, но потом решила, что чем меньше движений делать, тем скорее он угомонится: я видела — опьянение его принимает агрессивные формы. У Джун вид был смущенный, и я гадала — заметил ли кто еще выходку Лантри.
— С кем на свидание идете? — не отставал тот.
— Идите на веранду, я принесу вам лекарство, и вам полегчает, — профессиональным успокаивающим тоном сказала я, поднимаясь, как я надеялась, тоже профессионально деловито.
— Не надо мне ничего! — Лантри схватил меня за руку. — Прекрасно себя чувствую. С кем?
— С мистером Палмером, — вздохнула я. — А теперь, если вы…
— С этим хорьком! С этим поганцем! — ухмыльнулся он. — Ладно. А в следующее воскресенье? Поплаваем? А?
— Боюсь, это невозможно, — ответила я ему вежливо, но твердо.
— У доктора Фримен свидание со мной. — Карл Шредер взял Лантри за руку. — Но, может, на какой другой день сумеешь договориться. Пойдем, Джек. Тебе домой пора.
— Поганец! — рявкнул Лантри уже на крике. На него обернулись.
— Все поганцы! Все! Вы подальше от них, доктор, держитесь! Вы в порядке! Но они все — дрянь…. все! Убери руки! Грязный ползучий… втируша…
— Уверен, доктора Фримен мои личные качества не интересуют, — невозмутимо оборвал Карл. — А теперь, двинулись, не то опоздаешь.
— Опоздаю? Куда это? — неуверенно переспросил он.
— Неужто забыл? Не может быть! — Брови Карла взлетели. — А контракт на древесину подписывать? Сам говорил, встреча для тебя важная. Поторопись же!
Джек отпустил мою руку.
— Запамятовал что-то…
— Пойдем, пойдем, — тянул Карл. — Еще успеешь.
— Никуда я с тобой не пойду! — подобрался Лантри.
— Не со мной. С Диком. Он же тебя домой везет. Или тоже забыл? — Карл увлекал Джека к выходу.
Все еще недоумевая, Лантри позволил увести себя, и по залу разнесся почти слышимый вздох облегчения.
— Блестяще! — коротко прокомментировала Джун. — А то я уже начинала беспокоиться, до чего он дойдет. Подумала, еще буянить начнет.
— Такая мысль, — призналась я, — навещала и меня.
Через несколько минут Карл вернулся к нам.
— Извините, что поздно заметил. Никогда прежде не видел Джека пьяным. Обычно он совсем не такой.
— Спасибо, что выручили, — улыбнулась я.
Он тоже улыбнулся: неожиданно напряженность с лица у него исчезла, и обнаружились мальчишеские, неотразимо озорные ямочки, а голубые глаза заискрились весельем.
— Сказал ему, что у нас в воскресенье свидание. Вы же не захотите делать из меня вруна?
На лице у меня написалась остолбенелость, вполне соответствующая моим чувствам. Неужели это тот самый человек, который обвинял меня в шпионстве?
— Но наговорив про контракт, вы и так стали вруном.
— Так не отягчайте мои прегрешения.
Я быстро взглянула на него, проверяя, почудилась мне или нет нотка горечи в его голосе.
— И в мыслях не имела. Если объясните цель свидания, с радостью приду… если позволят пациенты.
— Хочу показать вам здешние красивые уголки, мне во всяком случае они кажутся красивыми. — Карл примолк, лицо у него стало серьезно, глаза напряженно искательными. — Два раза я вел себя с вами исключительно, непростительно грубо. Не хочется иметь это на совести. Вот и стараюсь загладить вину. Доброй ночи.
И, развернувшись на каблуках, не дожидаясь моего ответа, он отошел.
— Вот это да! — Джун наблюдала за мной удивленно и насмешливо. — Никогда такого странного приглашения не слыхала! Ты, правда, примешь его?
— Тоже ушам не верю, — улыбнулась я, — что мне назначают свидание из угрызений совести. Но вряд ли устою.
И, пожелав доброй ночи хозяевам и моим новым друзьям, я отправилась спать. Лишь гораздо позднее я сообразила, почему так удивилась Джун. Мне и в голову не пришло, что я согласилась на свидание с человеком, которого подозревают в убийстве жены.
